– А теперь подождём, – объявила Пандора.

Словно невзначай, она выпускала огонёк из зажигалки. Два раза, три раза, подносила её даже к стволу, но не настолько близко, чтобы Нассандру охватил огонь.

– Если ты ей ещё только одну веточку отломишь, я оторву тебе голову! – пригрозил Пасьянс.

В ответ раздался треск, после чего им под ноги из темноты упала ветка.

Пасьянс завопил, распалившись от ярости, а древесная крона, шелестя, болезненно задрожала.

– Оставь свои угрозы при себе, верзила! – сказала Пандора. – Скоро моя сестрёнка окажется в Совете Академии, и здорово будет, если Химмели продемонстрируют другим семействам, что мы разыскали ещё один очаг сопротивления.

«Ещё один очаг? – мелькнуло в голове у Пипа. – А что, имелись и другие?»

– Мне наплевать, что ты ребёнок, – объявил Пасьянс и с нежностью поднял отломанную ветку. – Я тебя всё равно убью.

– Фавну надо бы поторопиться, – сказала она невозмутимо.

Щёлкнула зажигалка. И погасла. Опять щёлкнула.

Аттик Арбогаст сунул оружие в кобуру под пальто. Лицо его не выражало ничего, словно он палил по мишени в тире, а не по владыкам мира сего.

Весь вымазанный чернявый юноша рядом с ним всё ещё безвольно стоял рядом, но у Джеймса сложилось впечатление, что, несмотря на отсутствующий взгляд, он что-то затевает. Поскольку здесь, в помещении, библиомантика была заблокирована, влияние Арбогаста на юношу также ослабло. Судя по его изувеченной внешности, в жизни ему приходилось несладко.

Вокруг янтарного стола лежали тела членов Совета. На лице Юлия Кантоса даже после смерти осталось то же растерянное выражение, которое появилось в последние мгновения жизни. Грегора фон Лоэнмута выстрел отшвырнул назад. Он накрыл своим телом супругу, сидящую в кресле, которая погибла, даже не успев закричать.

Прежде чем выстрел уложил Рубину Кантос, ей удалось на пару шагов отойти от стола, в глубину «Золотого зала». Последняя пуля досталась её дочери, швырнув её на пол; хотя, затаившись у входа, Джеймс Ливию не видел, он улавливал её прерывистое дыхание позади стола, стократно усиленное эхом под куполом с созвездиями.

– Её нельзя оставлять в живых, – объявила баронесса.

Джеймс догадывался, что здесь возражать бессмысленно, но всё же предпринял попытку:

– Она ведь больше никому не может причинить вреда.

– Если уж начинать что-либо подобное, – не глядя на него, наставнически произнёс Арбогаст, – то нужно доводить дело до конца.

Юношу-чужака он оставил с Джеймсом и баронессой, а сам двинулся вдоль круглого стола. Остановившись и глядя безразличным взором на пол перед собой, он снова достал оружие.

– Баронесса, велите ему не делать этого! – взмолился Джеймс.

– Я слишком долго готовила это предприятие, – ответила она. – Из-за ребячеств Фейта и Рашели всё чуть не пошло насмарку. Удар мне пришлось нанести раньше, чем было задумано, и рисковать, что кто-то ещё влезет, я не стану, и уж точно не ради Ливии Кантос.

С этими словами баронесса направилась к Грегору фон Лоэнмуту и подняла пистолет мертвеца.

Арбогаст прицелился в Ливию, лежавшую перед ним на полу. Учащённо дыша, она что-то прохрипела, но что именно, разобрать с противоположной стороны стола было невозможно. Юноша рядом с Джеймсом застонал. Эхо донесло стон до ушей Арбогаста, который в последний момент остановился и поглядел на Джеймса.

– Эй, экслибр! Побудь рядом с ним, когда он очнётся.

Джеймс посмотрел на юношу, который несколько раз моргнул, словно в глаза ему бил слишком яркий свет. Тот дёргал руками, связанными у него за спиной.

– Я займусь этим, – заверила баронесса. – А на вас – девчонка, Аттик!

Ливия ещё раз что-то прошипела Арбогасту, и тогда тот спустил курок. В ушах Джеймса этот выстрел грянул гораздо громче, чем все прежние, и, казалось, без конца отдавался под звёздами из янтаря.

Юноша рядом с ним попытался что-то сказать.

– Как тебя зовут? – прошептал Джеймс.

– Фи… Финниан.

Всего в нескольких шагах от них находилась арка, ведущая обратно в Рим; но без члена трёх семейств они не могли преодолеть порог. Единственной, кто смог бы это сделать, была баронесса, которая в данный момент не скрывала своего торжества.

Джеймс принял решение отвлечь свою госпожу от Финниана, чтобы тот смог прийти в себя.

– А что с Фейтом и Рашелью? – спросил он и сделал шаг навстречу старухе. – Они здесь что, не появятся?

– Может быть, попытаются, но обнаружат, что путь в Санктуарий закрыт, так как через пару минут он вообще перестанет существовать.

– Вы что, хотите всё здесь оставить на растерзание идеям? – удивился Джеймс.

Он понятия не имел, что эти идеи собой представляют, но улавливал угрозу, от них исходящую.

– Санктуарий просто исчезнет, – объяснила баронесса. – И никто никогда не узнает, что здесь произошло. Никто в будущем не станет задаваться вопросом, почему только одна личность находится во главе Академии.

Краем глаза он заметил, что Финниан постепенно приходил в себя, но и баронесса была не так слепа, как притворялась, однако на таком удалении ей всё же пришлось бы изрядно поднапрячься, чтобы что-либо прочесть по его лицу.

Снова подошёл Арбогаст. Джеймсу не терпелось узнать, что баронесса предложила ему за предательство. Влияние на все решения, вершащие судьбы библиомантики? Или же в действительности это Арбогаст был тем, кто тянул за ниточки, просто-напросто нуждаясь в представителе трёх семейств, чтобы придать своим действиям законность? А может, за переворотом крылась целая группа заговорщиков?

– Ни один библиомант не в состоянии уничтожить Codex Custodis. – Баронесса указала пистолетом Лоэнмута на Финниана, которого наполовину заслонил Джеймс, – а потому покончи с этим.

Джеймс повернулся к Финниану, одновременно не сводя глаз с Арбогаста, обогнувшего стол всего лишь на четверть.

Финниан снова рванул свои путы. Библиомантическое влияние испарилось, но было заметно, что у него проблемы с ориентацией. Он растерянно озирался по сторонам. Знал ли он вообще, где находится?

– Ты, – уличила его баронесса, – ты и есть один из братьев-бардов!

Джеймс посмотрел на него с ещё большим уважением. Что-то уж больно молодой для террориста, находящегося в розыске. Одновременно он спрашивал себя: как насчёт его собственной пользы в глазах баронессы? Уж не исчерпана ли она?

– Пожалуйста, посторонись, – сказала она.

Джеймс повиновался. Пистолет у неё в руке был маленьким и выглядел довольно неуместно. Джеймс не сомневался, что обращаться с ним она умеет. За последние годы он многому научился от старухи, в особенности тому, что недооценивать её не стоит.