Зловещим кажется сам факт того, что Генеральный штаб стал пристально всматриваться в даль. Идея тотальной войны соответствовала его представлению о расширении собственного влияния. Но по сравнению с 1914 годом ситуация в стране существенно изменилась. И в экономическом, и во всех других отношениях немцы стали намного слабее, и те альянсы, которые они заключали, оказывались менее надежными, чем в период Первой мировой войны. Кроме того, расширение влияния люфтваффе поставило штаб сухопутных войск в довольно невыгодное положение. Бек предсказывал возможность подобной ситуации, и час пробил. Война, в которую Гитлер так беззаботно втянул свою страну, поставила перед Браухичем и Гальдером проблемы, которые были им не по силам.

В течение нескольких недель, пока шло обсуждение операции «Морской лев», Гитлер демонстрировал чудеса непостоянства. Единственным конкретным решением, принятым в этот период, было превращение Балкан в немецкую сферу влияния и удерживание их как можно дольше вне войны. Тем временем над Англией начали разворачиваться жестокие воздушные бои; люфтваффе повело массированную атаку на врага. Британские истребители бесстрашно защищали свое небо. Германия не успевала покрыть понесенные авиацией потери. Английские бомбардировщики атаковали скопившиеся в портах Ла-Манша немецкие корабли. Ночные налеты вражеской авиации на промышленные предприятия Германии тормозили процесс производства. Гитлер быстро терял интерес к планам вторжения. 14 сентября он перенес дату начала операции «Морской лев» с 21 на 24 сентября.

На следующий день, 15 сентября, произошло сражение над Кентом. По заявлению британцев, было сбито сто восемьдесят три немецких самолета, хотя в действительности потери Германии составили пятьдесят шесть самолетов, а Британии – сорок. Немецкое командование, не зная, что Англия использовала последние резервы, было сильно обеспокоено собственными потерями. 17 сентября, решив, что победить Англию в небе не представляется возможным, Гитлер объявил, что откладывает операцию «Морской лев» на неопределенное время.

Люфтваффе, не теряя надежды сломить сопротивление противника, перешло к ночным бомбардировкам промышленных и жилых районов Англии. Начался знаменитый «блицкриг». Всего было сброшено сто девяносто тонн бомб, а такие места, как Ковентри, один из центров авиационной промышленности, практически сровняли с землей. За восемьдесят пять ночей Лондон подвергся восьмидесяти двум воздушным атакам. Но Британия продолжала отчаянно сопротивляться. Люфтваффе уже не могло проводить широкомасштабные операции; сказывалась нехватка самолетов. Кроме того, пока еще не была разработана тактика с использованием большего количества самолетов и так называемого «коврового бомбометания».

III

На передний план выдвинулись другие замыслы. Немецкие дипломаты, журналисты и агенты всех мастей отправились в Турцию, Иран и Ирак. Немецкие офицеры поехали в Сирию, губернатор которой, генерал Дентц, располагал войсками, в том числе иностранными легионерами, и был сторонником Петена и авторитарного государства. В это время Дарлан, главнокомандующий французскими военно-морскими силами, заявил, что, при условии достижения соответствующего соглашения, готов вместе с Германией выступить против Англии. Отложив рассмотрение этого заманчивого предложения на более удобное время, Гитлер поставил перед собой менее эффектную цель: добиться включения Франции в новый европейский порядок и уговорить Франко заключить антибританский пакт. Сложность заключалась в том, что территориальные притязания каудильо (титул диктатора Испании Франко) распространялись в числе прочего на Марокко и Западный Алжир, а это плохо согласовывалось с честной сделкой, заключенной с Францией. Кроме того, Франко отрицательно относился к идее расквартирования немецких войск в Испании, хотя активно настаивал на том, чтобы Германия оказала ему помощь в перевооружении.

В октябре Гитлер нанес визит Петену и Лавалю в Монтуаре, а вскоре он уже встречал Франко и его министра иностранных дел Серрано Сунера на границе в Эндае. Хотя Франко и заявил, что в принципе готов и даже стремится вступить в войну на стороне оси, возбужденные разглагольствования Гитлера не произвели на него никакого впечатления. Беседы, начатые в Эндае, продолжались несколько месяцев. Позже Гитлер сказал, что скорее предпочел бы вырвать несколько зубов, чем опять вести переговоры с Франко. И все-таки Гитлер не отказался от мысли добиться помощи Франко в наступлении на Гибралтар. Для проведения этой операции были разработаны орудия калибра 600 мм.

12 ноября появилась директива № 18 в отношении операций «Феликс» (Испания) и «Изабелла» (Португалия). Операции предусматривали захват Гибралтара, оккупацию Португалии и островов Зеленого Мыса, Мадейры и Азорских островов. Нужно было совсем потерять чувство реальности, чтобы вынашивать подобные планы.

Гитлер требовал, чтобы все подготовительные работы были проведены в течение двух месяцев. Рейхенау должен был следить за ходом их выполнения. Канариса отправили в Мадрид. Во время Первой мировой войны Канарис находился в Испании в качестве секретного представителя и имел много друзей в правительстве и в монархических кругах. Гитлер даже не подозревал, что Канарис был одним из его самых опасных врагов.

Ведь именно Канарис советовал Франко не принимать участия в войне, которая, Канарис был в этом уверен, приведет к поражению Германии. Испания сконцентрировала войска на Пиренеях, и в декабре Гитлер, отчетливо понимая, что больше не может рассчитывать на помощь Испании, отказался от операции «Феликс».

IV

После возвращения из Эндая Гитлер столкнулся с новой проблемой, которая существенным образом изменила все представления. Несмотря на поражение в Северной Африке, Муссолини (вероятно, опасаясь утратить свое влияние) решил на свой страх и риск вторгнуться в Грецию.

Балканы превратились в театр военных действий. Гитлер не был готов к такому повороту событий. Приходилось учитывать, что британские войска вполне могли высадиться в Греции. Положение осложнилось тем, что итальянские формирования потерпели поражение, греки перешли в контрнаступление и вторглись в Албанию. Муссолини обратился за помощью, и появление немецких войск на Балканах не улучшило и без того непростые русско-германские отношения. Йодль, понимая, что рано или поздно Греция должна подвергнуться нападению, позже чрезвычайно пренебрежительно говорил о «необыкновенном подвиге» Муссолини.

Летом Гитлер всерьез взялся за рассмотрение вопроса, связанного с нападением на Советский Союз. Мысль об увеличении «жизненного пространства» давно не давала ему покоя и к тому же составляла основу его собственной теории. Гитлер всегда испытывал недоверие к России. Кроме того, Советский Союз нацеливался не только на Финляндию, но стремился завладеть всеми территориями, которыми когда-то владели русские цари.

Поскольку о быстром поражении Англии не могло быть и речи и несмотря на тот факт, что Франция, британский «континентальный меч», оказалась беспомощной, встал вопрос о надежном сырьевом источнике, который смог бы обеспечить ведение длительной войны. В донесениях из Москвы Шуленбург клятвенно заверял Гитлера, что Сталин искренне стремится поддерживать с Германией дружеские отношения, но Гитлер был постоянен в своих привычках и образе мыслей.