решимость, острое ощущение, что я для него бесценна. Но это отвлекает ненадолго:

— Так что там с Жэнераном, как Вильгетта? — вздыхаю: наверняка она переживает за папу.

— Сейчас он под хорошим присмотром, она рядом с ним.

— А ректор Дегон? Чем для него закончится суд?

— Даже если Шарон признает его виновным в пособничестве Культу, мы сможем освободить Дегона, амнистировав за заслуги перед империей и Эераном. Но кража артефакта из семейной сокровищницы — дело иное и находится в ведении рода.

— Возможно, Шарон надеется выторговать себе поблажки? — предполагаю я. — В обмен на смягчение приговора Дегону — смягчение приговора ему. Вроде мы все с ректором в неплохих отношениях... кстати, а почему он против моего обучения в Академии?

Последний вопрос Арен пропускает мимо ушей:

— Сработало бы, если бы мы не собирались лишить Шарона и его старшего сына, отдававшего приказ убить тебя, статусов главы рода и наследника. Да и на второго сына Шарона дело уже заведено. В этом случае единственный подходящий по силе и возрасту Фламир — Дегон, уж себя-то он сможет от наказания избавить.

— Тогда, возможно, Шарон хочет убить Дегона? Этакая гадость на прощание?

— Возможно. Но суд нужен Шарону, чтобы оттягивать собственное наказание.

Вздыхаю, и Арен вздыхает тоже. Не нравится нам эта суета Фламиров.

— Пойду сокровищницу проведаю, — сажусь на постели. — Это так успокаивает.

— Согласен, — тоже садится Арен и поглаживает меня по спине. Улыбается. — Все будет замечательно, Шарон не сможет тянуть суд вечно.

— Это радует.

Арен подскакивает и подает мне руку, помогает встать. Если он постоянно будет так делать, к концу срока я совсем разнежусь и буду не в тонусе. Арен подхватывает меня на руки и несет в ванную к тайному ходу в сокровищницы. Надо немного придерживать его порывы: мне тоже шевелиться следует. Но пока я спрашиваю:

— Так где сейчас твои родители, братья?

— Мама с отцом в Старой столице, Лин в лагере демонов возле перехода между мирами, Элора отправили принимать казначейство и военное министерство Нового Дрэнта. Риэль с ним. Под маскировкой.

— Хм, а я надеялась, букет поможет ему понять.

Арен плавно спускается вниз шахты:

— Ты забываешь, что Риэль — серебряная драконица, сейчас она может воздействовать на Элора голосом. — До моей сокровищницы Арен меня доносит, и когда двери распахиваются, являя мою прелестную коллекцию, я почти перестаю его слышать. — А раньше, до использования абсолютного щита, она могла неосознанно влиять на Элора даже сквозь его щит правителей, ведь связь избранных между ними постепенно формировалась и делала щит уязвимым к ее воздействию.

Соскальзываю с рук Арена. Золотые монеты приятно позвякивают под моими ногами, я первым делом проверяю сердца коллекций: и платок Арена, и браслет на месте и все так же восхитительны. Прижав их к груди, перевожу дыхание — когда они в руках, мне намного спокойнее. А уж какой Арен счастливый от того, что я довольна, словами не передать.

— Тебе креслице принести? — спрашивает он заботливо. — И я могу подносить тебе сокровища, чтобы ты не устала.

— Арен, я сильная.

— Но ты такая... такая... — Он с самым трепетным видом обводит меня руками, будто не знает, как объяснить свои ощущения, — хрупкая.

— Просто ваза хрустальная, — не удерживаюсь я от усмешки и, приподнявшись на цыпочки, чмокаю Арена в губы. — Арен, выдохни и успокойся, со мной все хорошо, я жива, здорова и вполне бодра. И могу обойти сокровищницу своими ногами.

— Не могу перестать беспокоиться, — покаянно вздыхает Арен и мягко обнимает меня за талию. — Ты же самое дорогое, что у меня есть.

А вот это слышать приятно до урчания, и это волнение Арена за меня такое очаровательное.

На осмотр сокровищ у нас уходит несколько часов. В моей в конце концов появляется принесенная Ареном софа и столик с фруктами. Фрукты Арен обнюхивает и пробует на вкус, прежде чем угостить меня.

— А вдруг ягодка попадется не свежая? — объясняет он свои манипуляции.

По своей сокровищнице Арен носит меня на руках, и протестовать бесполезно — у драконищи приступ заботы.

Он даже явившуюся к нам в спальню Пушиночку ловит в радостном полете ко мне и обнюхивают оторопевшую от такого обращения малышку. Встряхивает:

— Не прыгай на Леру, обращайся с ней осторожно.

Похлопав ресницами, Пушиночка кивает. Только после этого Арен отпускает ее на пол и позволяет обнять меня.

«Я так хотела к вам попасть, — хныкает Пушиночка мысленно. — А меня вулкан не пускал, это нечестно, я тоже хотела на брачные недели!»

Какой хороший вулкан.

А вот ради ужина в широком семейном кругу мне приходится постараться: Арен отказывается идти со мной к родителям или приглашать их в башню, к Элоранарру и Линарэну это тоже относится. С одной стороны, этот вечер можно было бы провести вдвоем, но нутром чувствую — уступлю сейчас, и Арен воспримет это принципиальным согласием на затворничество, после чего весь срок близко ко мне никого не подпустит.

Нет-нет, знаю я этого драконищу, поэтому стою на своем, а Пушиночка деловито кивает, поддерживая мои просьбы. И расстраиваюсь как можно искреннее — иначе Арена, ощущающего мои эмоции, не проймет.

— Арен, я так по всем соскучилась, я хочу их видеть, — даже слезу пускаю.

И Арен тает:

— Ну, хорошо, хорошо, поужинаем у нас на нижних этажах.

От моей искренней радости он расцветает. Немного стыдно за манипуляторство, но, в самом деле, не запираться же здесь.

До ужина, за подготовкой которого пристально следит Арен, — ему не очень приятно пускать кого-то внутрь башни, но и не так тяжело, как он ожидал, — успеваю переговорить с Рассекающей и Пронзающим. Оба рады моему возвращению и... просятся на тренировки.

«Милые мои, — на всякий случай