высокий рост, равный его собственному. Сколько ж ему еще нужно поглядеть на ее красоту, чтоб наконец уверовать, что эта женщина и в самом деле принадлежит ему?

Наверное, должно пройти время, они с Ириной женаты менее года. Со временем до сознания Вадима дойдёт, что его жена теперь не миниатюрная светловолосая Юля, а женщина совсем на неё не похожая.

Ирина походила на Лидию зеленью глаз и какой-то манящей детскостью. Впрочем, Вадим как мог отрицал это. Нет, он не ищет подобно брату Саше копию этой нечестивой женщины, Ирина совсем другая. Взять хоть цвет волос, хоть благонравие. И вообще дело в ее сынишке, в любимом и ставшем таким дорогим сердцу Вадима мальчике Алеше. Если б не он, Вадим никогда в жизни не предложил Ирине брак. Как и любой другой женщине.

Вадим рассуждал подобным образом про себя, но все же крепко с чувством глубокого ревностного собственничества сжал изящную руку жены так, что та тихонько вскрикнула от боли.

Они с Вадимом познакомились в церкви, Ира причащала своего сынишку. Мальчишка их и свёл. Светловолосый голубоглазый, болезненный, он напомнил Вадиму Арсения.

Ещё ранее Вадим начал помогать людям. Начал, как водится, с малого. Вчера он подержал старушке дверь в метро. Сегодня порадовал незнакомого мальчишку, угостив недешевой шоколадкой в магазине. На завтра дал себе слово все воскресенье вместо того, чтоб праздно болтаться по квартире, помогать другим прихожанам в ремонте храма вместе с дядей Герой. Там-то в храме он и обрёл жену и сына.

У Леши были белые курчавые волосы и глаза как у Арсения, такие чистые, голубые, отражающие сердечную грусть.

– Глаза маленького святого, – изрёк дядя Гера, впервые увидев ребёнка.

Вадим долго не мог решиться заменить мальчику отца и женится на Ире, облегчив ее тяготы. Вставал вопрос этики. Скрывать нечего, Вадим покрывает Лешей тоску по Арсению. Можно признаться ещё в более грубом намерении: Вадим хочет при помощи этого ребёнка загладить вину перед сыном. А ведь Лёша – не игрушка, он живая душа. Лёша хочет, чтоб любили его, а не похожего на него мальчика, что безвременно ушёл от Вадима, оставив ему горький след отцовской вины.

В самом деле, чем Вадим лучше Саши, который растит чудовище из своего ребёнка, уподобляя девочку мертвой любовнице? Не взрастит ли Вадим из чистого мальчика монстра? Не загубит ли его?

Сомнения разрешила сама Ирина. Вадим попросту впал в зависимость от этой женщины. Бывало время, когда они виделись только в выходные дни на церковной службе, а в будни Вадим ловил себя на мысли, что тоскует. Не радовали посиделки с дядей Герой, латте из кофемашины (Вадим наконец разорился на свою первую крупную покупку в жизни) был пресным на вкус. Он видел в чашке яркие зеленые глаза, блестящую прядь волос, что так и норовила выскользнуть из-под косынки.

Вадим начал бегать по утрам на стадионе, откуда-то появились силы. Хотелось заключить здоровый дух в здоровое тело. Или же понравиться красавице Ирине.

Ирина была немногословна, больше говорила взглядом. На службе она всегда становилась рядом с Вадимом, иногда как бы невзначай трогала его рукой. Вадим недоумевал, что она нашла в нем. Разве он, красив, богат, мужественен и чем-либо примечателен? Таков его процветающий и знаменитый в богемных кругах брат Саша. Вот он, пожалуй, был бы в пару Ирине. И все же Вадим был несказанно рад, что Ирина снизошла до него.

Перед Ириной Вадим смущался, проще было завоевать Алёшу. Вадим поднимал его, помогая прислониться к иконе, покупал пастилу в церковной лавке. И осмелился пригласить его в театр на представление. Вместе с мамой.

В театре Вадим взглянул на Ирину по-новому. Она распустила свои рыжие волосы, накрасила губы яркой помадой, надела длинное серое платье с открытым плечом. Вадим оглядел ее таким взглядом, что Ира смутилась. Вадим не выдержал и вместо приветствия заявил, что она самая красивая женщина в Москве. Ирина одарила его милой улыбкой.

Лёша успел привязаться к Вадиму, всегда был так искренне рад его видеть. Ира поначалу смущалась, а потом тоже привыкла. Они пригласили его домой в свою маленькую однокомнатную квартиру. Вадим таскал туда полные сумки продуктов и сластей для Алёши. Готовила Ирина скверно, Вадим и это брал на себя. После десяти вечера он с горечью уезжал от них.

Однажды ему ужасно захотелось остаться. Ирина была прелестна в голубом халате, Вадим обнял ее за талию и протянул к себе. Он осмелился поцеловать ее, Ирина ответила на поцелуй, но потом отстранила его.

– Езжай домой, Вадим, – сказала она, нахмурив брови. – Я не из этих женщин. Если ты ходишь сюда за этим, то будешь разочарован.

Вадим принялся уверять, что она все неправильно поняла. Это получалось случайно, Вадим сам не понял. Никогда больше не повториться. Если только… если только им пожениться. Но как он смеет на это надеяться?

В этот момент вбежал Лёша. Вадиму стало стыдно перед ним, будто тот был взрослым мужчиной и понимал, зачем Вадим ходит к его маме.

Вскоре Вадим собрался с духом и сказал Леше, что он его папа. Мальчик спросил, где он был раньше. Вадим ответил, что был далеко в темнице. Он искал их с мамой, и вот нашёл.

– Ты не уйдёшь теперь? – Большие глаза Леши высказали чистую мольбу и огромный страх потери. Вадим приручил его, нужно держать ответ.

– Нет, – твёрдо ответил Вадим. Он был счастлив, что ему удалось не отвести взгляда. – Теперь я больше никогда не уйду.

Ирина согласилась стать его женой. Они сыграли скромную свадьбу, единственными гостями которой были дядя Гера и Алёша. Ирина сказала, что ее родня далеко. Родители, дядья и тетки не помогают ей. Студенткой она сожительствовала с отцом Алёши, он не женился, Ира хотела вернуться к родным, но они не пустили, обвинив в позоре, дескать, принесла им внука в подоле.

Вадим понял горькую обиду жены. Тем более ему самому звать было некого. Мать наконец-то лечилась от своего безумия, Сашу Вадим не видел добрых месяцев девять. Брат вечно занят, он весьма плодовитый художник. Сашин друг Виктор финансирует его творчество, организовывает выставки. Вадим даже сходил на одну из них и испугался за Сашин рассудок. Дружба с ненормальным Виктором высасывала из Саши ростки благодати, брат пал так низко, что Вадиму казалось, что это уже предел. Вадим недоумевал, как в принципе можно