общаться с Виктором после его скверного омерзительного представления с куклой, напоминающей Лидию. Но Сашу с Виктором роднили их безумие и непроходящее воспоминание о женщине с глазами цвета моря при свете полной луны. Как бы они ни ненавидели друг друга, существовать раздельно им теперь было невозможно. Вадим боялся думать к чему это приведет.

Как дела у этого Виктора с Юлей Вадим не просил выяснить. Не позволила гордость, и не хотелось ворошить прошлое. Юля говорила, что любит и любима. Вадим был склонен думать, что она заблуждается. Саша ведёт жутко непотребный образ жизни, где рекой льется алкоголь, не исключено, что Виктор составляет ему компанию. Нельзя быть рабом двух господ, говаривал дядя Гера, тот, кто поклоняется зеленому змею, не в состоянии любить что-либо более него.

Особенно памятным, даже переломным, стал для Вадима вечер у Саши с Верой дома. Вадим с Сашей сидели друг напротив друга, а Вера пекла блины.

– Моя золотая Вера! – Саша любовно поглядел на жену. – Вот всем хороша супруга! И красива, и хозяйственна, и добра. Ты знаешь, Вадик, я нынче персона медийная, и как честный человек везде и всюду твержу, что женат. Поклонники жаждут увидеть Веру, которую почитают за мою музу. Но она не появилась ни на одной моей выставке. Брат, ты можешь себе представить такие чудеса? – Саша хоть и обращался напрямик к Вадиму, но все слова его были по Верину душу. В голосе Саши звучала жесткая издевка, в глазах же горел дикий огонь давней и крепкой обиды на Веру, упрямо отказывающуюся видеть в нем гения, несмотря ни на что. Вера признала Сашу прекрасным отцом для Лиды, извинившись за свою просьбу отдать их дочь Екатерине Васильевне накануне своих мучительных родов. Но менять свое мнение относительно его гениальности упорно не желала. Саша не мог объяснить себе, отчего его так больно колет неприязнь Веры к его творчеству. Ревнует к Лидии стерва этакая, зло говорил он себе, но подсознательно чувствовал, что дело не только в этом, а, может быть, и совсем не в этом.

Вера выслушала Сашу со спокойной улыбкой. Ее губы едва раскрылись, скорее со вздохом вышел этот самый вопрос, что потом долго не давал покоя Саше и Вадиму:

– Саш, а для чего ты живешь?

Саша, к удивлению Вадима, опешил. Он говорил свою уничтожительную речь так живо и красноречиво, но внезапно смолк и потупил глаза.

– Я художник, картины которого останутся в веках, хотите вы того или нет, – Саша так резко вскинул голову вверх, что его замутило.

– Ты прикрываешься своими картинами как масками, – продолжала Вера. – Неужели картины – это все, что ты хочешь оставить миру? Неужели что-то, что творится без любви способно победить смерть?

– Мои картины творятся с любовью, – по-змеиному прошипел Саша.

– Ты не знаешь, что такое любовь. Ты ведь не любишь никого и ничего. И картины свои ты тоже не любишь. И жизнь ты тоже совсем не любишь. А больше всего ты не любишь себя.

– Мне плевать, если кто-то не видит в моей жизни смысл, я сам его вижу предельно ясно, – Саша сам не понял, что почти слово в слово повторил слова Виктора на аналогичный вопрос. Он вообще, сам того не замечая, начал жить умом Виктора.

Разговор был окончен на словах, но бесконечно продолжался в мыслях Саши и Вадима.

– Вера на днях сказала, что моя жизнь бессмысленна и пуста, – Саша не выдержал и выговорился Виктору. Сколько не клял он себя за излишнюю болтливость перед этим человеком, все равно предатель-язык развязывался перед Виктором словно неумелая пряжа. – Все же я выбрал не ту женщину в спутницы жизни.

– Ты, кажется, искал вторую Лидию, а наткнулся на первую Веру? – Виктора переживания Саши, как обычно, развеселили.

– Та тоже не Бог весть как меня ценила. Я всегда считал, что из всех людей на свете Лидия наиболее близка мне по духу, но и она вытерла ноги об мою картину. Иногда мне сдается, что Лидия лучше Веры только тем, что слаще стонала в моих объятьях. Но Лидия хоть как-то в своей извращенной манере мотивировала меня на творчество. Она вдохновила меня на создание лучшей картины. Вера же всю жизнь пинает меня за талант. Ей бы хотелось, чтоб я покрылся плесенью на рядовой работе, как брат Вадим.

– Бедняжечка моя Сашуля, – Виктор уже откровенно смеялся. – Ну, Саш, гении никогда не бывают признаны при жизни. Ты сам взволок на плечи тяжелый творческий крест. И что же? Теперь ты хочешь, чтоб хрупкая Вера или, прости, Господи, Лидия помогали тебе его нести?

– От Веры, как от своей жены, я ожидал большей поддержки. В начале нашей семейной жизни она давала мне безусловную любовь, сейчас же она любит только себя.

Виктор нашел в своем телефоне изображение Веры и увеличил его так, что стали видны лишь ее глубокие синие глаза. Виктор заснял ее лично, когда Вера смотрела на небо, поздно возвращаясь с работы.

– Не бери в голову, Сашуль, – Виктор улыбнулся своему заклятому другу. – Мы же с тобой знаем, что любовь, смысл жизни и прочее – всего лишь красивые слова. Они подавляют лишь слабых внушаемых людей. Сильные люди сами дают определения смыслу жизни, любви, красоте и морали. Ты серьезно будешь копаться в себе? Энергия талантливого художника должна вливаться исключительно в его творчество. А свои грехи пусть разгребают бездари. Чем им еще заниматься?

Саша слушал его успокоенный.

«В чем смысл жизни, Виктор?» – спросили Верины глаза с фотографии. Виктор задумался над этим впервые за свои годы.

Вадим тоже позабыл, что свой вопрос Вера задала Саше, а вовсе не ему, Вадиму. Чем он, Вадим, живет? Есть ли в его жизни любовь, ради которой не страшно жить и умереть?

Вадим свято верил, что именно эти судьбоносные вопросы привели в его жизнь Алешу.

У Вадима и Ирины была приятная душевная свадьба. Потом Вадим привёл жену и сына к себе в квартиру. Алёшу быстро уложили спать. Глаза Ирины странно засверкали, когда она повела его в спальню и закрыла дверь.

Ирина сбросила с себя платье, чулки и белье, откинула волосы назад и ловкими пальцами принялась освобождать Вадима от рубашки. Вадим не знал, чему поразиться больше: красоте ее тела или темпераменту. Он опустил руки на изгиб талии своей жены, провёл большими пальцами по животу, накрыл