Баюн чуть не кинулся в наглую рожу. Какое там кушать, от запаха аппетитнейшей рыбки было так плохо, что он едва на печи удержался, с трудом слез оттуда. Позорно, задними лапами нащупывая по пути лавку. Хорошо хоть, Катенька, радость его, помогла, поддержала Котика. Он хотел с достоинством поблагодарить её и так же с достоинством ответить мерзавцу-Волку, но понял, что сейчас это выше его сил. Он едва добрался до своей светлицы, уже на пороге сообразив, что можно было доехать на лавке или стуле. До бутыли с живой водой он почти дополз и припал к ней, уже после первого глотка ощутив, что он всё-таки живой сказочный Кот! – Да чтобы я ещё хоть раз пил у старой ведьмы хоть воду!!! – простонал он.

– Баюшенька, ты как? – Катерина глянула на него, покачала головой и принялась приводить его шерсть в порядок.

– Кать, ты его на выставку кошек готовишь что ли? – не удержался Бурый, который в тайне сильно завидовал Баюну. – Сколько его можно вычёсывать?

– А вот это, радость моя, говорит не Бурый Волк вовсе даже, а бледная волчья зависть! Он был бы счастлив, если бы ты ему хоть спину вычесала!!! – Ко вместе с бодростью духа вернул и все свои разнообразные таланты, и теперь пользовался тем, что с Катиных коленей Волк его сдергивать не посмеет. Целиком он там, конечно не уместился, ещё бы! Такой роскошный котик!! Но, Бурый действительно не решился, а просто ярился неподалёку.

– Волчок, ты правда не против? Если ты разрешишь, я с удовольствием причешу тебе спину. – Катерина одной фразой погасила все недовольства Бурого.

– Да как бы он ещё не разрешил! – хихикнул Кот, но глянув на искры в глазах Волка, продолжать не решился. Всё-таки координация движений пока не та.

Когда Катерина рассказала Баюну и Жарусе о том, что видела лебедей и что от них слышала, Кот моментально запретил ей выходить из Дуба.

– Начинается! Только я такую заводь нашла чудесную, и на тебе. Обратно низззя. – уныло думала Катерина, заплетая на ночь косу. – Ну, в конце концов, шапку-невидимку никто не отменял. А некоторая доля хулиганства в жизни должна присутствовать. – решила она.

Свадьба в Лукоморье вещь серьёзная! Катерина уже наблюдала, как из свадьбы вырастает некое стихийное бедствие, захватывающее всех и вся. И собираясь на свадьбу Бажена и Анны, она готовила себя к суете, воплям, и невозможной кутерьме.

– Так, Катенька, повернись. И ещё раз. Отлично. – Жаруся командовала своей девочкой, дополняя пёрышко нарядами.

– Жарусенька, это же не я замуж выхожу. Зачем столько?

– Как зачем? А носить? – Птица могла менять цвет своих перьев бесконечно много. Всех вместе или каждого по отдельности, любой цвет, перелив, огонь разных цветов и интенсивности, звёздный блеск. И ей доставляло невероятное удовольствие одевать тех, кого она любила, а Катерина как раз была именно из таких. – Тем более, что тебе из Дуба выходить нельзя, так что давай-ка ещё фасоны новые попробуем!

Когда Жаруся решила, что к её девочке надо и спутников одеть и полетела приставать с одеванием к Ратко, мальчишкам и Волку, Катерина была уже как выжатый лимон, по которому несколько раз прогулялся средних размеров буйвол. За окном пели птицы, и искупаться хотелось уже по-страшному.

– А что? Ну, что такого-то? Никому ничего плохого не делаю. Просто шапочку одену и пробегусь. И волосы даже мочить не буду! А то начнётся… А я так тихооонько. Как мышка.

Катерина ещё уговаривала себя, а сама уже твердо знала, что пойдёт! Она взяла сумку, достала из неё шапочку, одела сумку и скрыла её, переоделась в купальник, одела шапочку и встала перед зеркалом.

– И ничегошеньки не видно! – прокомментировала Катерина. Открыть окно и спуститься заняло ровно минуту. А потом бегом, по тропе, в лето, купаться!!!

Она добежала до озера и пошла очень тихонько и осторожно. Войти в воду под старой ивой на берегу оказалось настолько приятно, что Катерина поругалась на свою трусость, чего столько не могла решиться! Осторожно доплыла до заветной ивовой заводи, только там сообразив, что косу-то она намочила, конечно, вон, на спине лежит. Оно и понятно, какая же это должна быть шапочка-невидимка, чтобы её косу уместить! Но, красота заводи полностью вытеснила и опасения и размышления, как она будет объясняться с остальными. Катерина залезла на иву и сидела, слушала, как шумят ивовые ветки и поют птицы.

– Да ну, говорю же! Держат её в Дубе, никуда не пускают. – мерзкий скрип Задохлика настолько не вписывался в атмосферу этого места, что Катерина в первый момент решила, что ей это снится. – Но это не беда. Гуслик, придурочный здешний лебедь её вызовет. А дальше-то как?

– А Горыныч? Если ему золото посулить? – Черномор отлично знал на какую приманку ловят драконов.

– Ты размеры его помнишь? Он же может уменьшаться, если выдохнет весь огонь. И как раз пролезет там где не надо!!! Он-то нам в сокровищнице не нужен!!! – возразил Задохлик. – Лучше Яга. Она тут такого шороха на всё Лукоморье навела!!! Ищет свои золотые побрякушки.

– Которые? – заинтересовался Черномор.

– Веретено, иглу и донце. И подозревает, что они у меня. Требовала даже. Чуть эту самую сказочницу мне на них не обменяла!

– Так и отдал бы! Потом же забрать можно! Или ты уже лебедем был?

– Нет, не был, и отдал бы, конечно, чай не глупее тебя, но бороды уже не было. А золотишко её рукодельное в сокровищнице. Чего ради её туда было вести.

– А сейчас? – усомнился Черномор.

– А сейчас план есть! А другого выхода нету. И как раз она нам по размеру подходит. Нипочем ей в дверку не пройти!

– А потом как? Она же оттуда нипочём и не уйдёт!

– Да сожрём на пару, да и всё, чего двум змеям одну старуху не сожрать? Ягишен тут куча, одной больше, одной меньше.

– Неее, жрать я не буду. А ты как хочешь. Просто разорвём.

– Разленился и разожрался на заморских заедках и напитках. – констатировал Задохлик.

– Боюсь отравиться, у меня пищеварение нежное. – оправдывался Черномор. – А она ведьма, баба ядовитая по определению.

Катерина сидела на иве поджав ноги и сжавшись в комок. И даже дышала пореже.

– А вот как лебедю кольцо змеевое одеть? – задумался Черномор.

– Легко. – Задохлик авторитетно покивал головой. – Оно уменьшается и увеличивается под нужный размер. Хоть на коготок, но одену.

– Погоди, а почему ты говоришь «одену»? А не оденем? Решишь меня обмануть, сделаю с тобой то же самое, что с нашим старшим братишкой. Только вот беда, твоя-то голова от земли и видна не будет!!

– Чего это ты такой, недоверчивый, а братец? – усмехнулся Задохлик. – Не бойся. Ты мне нужен. Так что, Ягу зовём?

– Да. Только вот поверит ли она… Захочет ли рисковать…

– Да куда она денется? Она пуще всего хочет золотишко своё вернуть. И знаешь, чего она тут утворила? Лебеди ейные говорили, а я услыхал. Она Баюна траванула. Он приехал какую-то шкатулку у неё купить. А у неё глазки-то завидущщщие. Увидала у него самотряс богатейший. Да и давай его поить. Намешала там такой отравищи!!! Он бы скопытился, и Яга самотряс его и цапнула, или заменила бы на свой, мелкий. А как протрезвел бы через недельку, поздно уже было бы. Да вот беда, Баюн на Волке Буром прилетел. А этот, известно всем, не пьёт. И отраву ему не подсунуть. Так что Баюна он увёз с его самотрясом обратно. Правда уж не знаю, оклемался Баюн, или помрёт… Но, тут что важно?