– То, что Яга нипочём не захочет, чтобы Баюн прознал, что его чуть не ухандокали… – радостно подхватил Черномор, хихикая.

– Прально! Приятно с тобой говорить! С полуслова понимаешь! – расхохотался Задохлик.

Катерина сидела на иве, дул тёплый ветерок, зуб на зуб не попадал, зазнобило!

– А если… А если девка таки сожгла бороду? – вдруг спросил Черномор. – Как тогда войдем?

– Если сожгла, есть распоследнее средство! – Задожлик вдруг почему-то осип, и заговорил чуть слышно, хорошо ещё у Катерины слух острый, иначе нипочём бы не расслышала.

– Помнишь, братца нашего наистаршего, которому ты головушку буйную оттяпал? Конечно, помнишь, вон, даже мне его судьбинушкой грозил. Так вот полотенце-то его заветное, батюшкой нашим даренное, у тебя небось? – мужичок с ноготок, борода с локоток, ставший лебедем Задохликом, прошипел вопрос так, что Катерина отлично поняла, это именно то, ради чего всё разговоры и затеивались!

– Аааа, понял я зачем тебе нужен!!! К полотенцу отцовому подбираешься??? Нет уж, братец, не видать тебе его! Отнял у меня его отец, когда узнал, что я его любимого сына-великана убил, и теперь оно в тумане. В отцовой сказке про трех орлов упрятано! В доме за железной стеной, помнишь, домик отцовский? Ещё бы, ты ж свой по его образцу строил… Правда, отец тебя всё равно не любил за рост. А полотенце… ни мне, ни тебе его не видать! Давай-ка мы со сказочницей счастья попытаем, вдруг не сожгла девка бороденку твою.

– Бородёнку? Да как ты смел!!! – Задохлик разъяренный неудачей с полотенцем ринулся на брата и начал его щипать и бить крыльями изо всех сил. Тот отвечал с неменьшим пылом и дерущиеся лебеди гоняли друг друга по озеру долго. Так долго, что Катерина осмелилась слезть в воду, и потихонечку выплыть из заводи, выбраться на берег у знакомой тропы, и бегом кинуться к Дубу. Её отсутствие никто не заметил, Жаруся была в ударе, и замучала всех и даже Кота, у которого спрашивала его авторитетное мнение. Кот, которому после живой воды резко полегчало с наслаждением измывался над ближними, заставляя их поворачиваться к нему то одним боком, то другим. А при попытке сбежать от его оценки, Баюн взывал к Жарусе, и непокорный беглец столкнувший с рассерженным модельером с огненными перьями быстренько возвращался к Коту.

Катерина приоткрыла дверь в горницу, осмотрела происходящее, и благоразумно убралась к себе. Надо было срочно высушить косу и, что куда важнее, обдумать то, что она узнала.

– Короче, есть какое-то полотенце, которое их отец подарил старшему сыну-великану. Полотенце украл Черномор, когда брату голову отрубил. Пушкин в поэме про Руслана и Людмилу об этом не писал, но, мог просто и не знать. У Черномора полотенце отобрал его отец, и спрятал в своём доме в сказке про трёх орлов. Даже не слышала о такой. Сказка в тумане. Замечательно. Полотенце они не достанут. Но, они пытаются шантажировать Ягу, чтобы та украла меня и выяснила, куда я дела бороду бывшего мужичка с ноготок, а ныне Задохлика, ибо ею он надеется открыть сокровищницу и забрать змеиные кольца. Ну, по крайней мере одно кольцо. Про то, что он брату второе отдаст, если оно там даже есть, я близко не верю. Черномор тоже, по-моему. А Яга, жадная пакость, чуть Котика нашего не отравила! Ничего себе, поплавала я на озере!!! Да мне медаль можно давать, как Штирлицу. Правда, если узнают, что я туда плавала, то, мне скорее всего голову открутят вместо медали!

Катерина выкрутила косу, расплела, а теперь активно её сушила, горько сожалея об отсутствии фена. – Ой, не успею, точно не успею. Как их высушишь-то? Это же удовольствие на полдня. Ну и ладно, лучшая защита, это нападение!

Катя переоделась с любимый сарафан, на голову закрепила венчик и распустила волосы, чего никогда раньше в Лукоморье не делала. Возни с ними потом было очень много, поэтому коса была лучшим выходом. Волосы потихоньку сохли сами по себе, а она глубоко задумалась над тем, что узнала и начала прикидывать, как бы нарушить планы милых братцев. Она и в зеркальце посмотрела, оценив результаты драки, обоим братское общение красоты и перьев не прибавило. Они злобно шипели друг на друга и норовили продолжить склоку.

– Катерина, спасай! Сил больше никаких нет! – в её комнату, влетел Кир и затормозил на пороге как мультяшный персонаж, кажется, что аж дым из-под ног пошел. – Вот это да…

– Что? – Катя недовольно покосилась на него. – Что случилось?

– Красиво так. А ты чего так раньше не делала? – Кир её с распущенными волосами толком никогда не видел, разве что когда они ей прядку золотую привезли, но тогда было не до красоты, а смотрели на результат. А тут волны, в которые туго заплетенная коса превратила влажные волосы, переливались на свету, словно мерцали. – Круто! Не, правда круто!

– Спасибо. А ты чего так примчался? – Катерина быстро пощупала волосы. Всё равно ещё влажноватые. Ну и ладно, скажет, что намочила для того, чтобы волны получились. Вон, даже Киру понравилось!

– Да там Жаруся извела уже. И Баюн изгаляется. Кать, скажи ты им! Не мы же женихи!

– Да как же вам не стыдно! Никакой совести нет! Вот так стараешься, стараешься, а эти… Так, или ты сейчас же идёшь обратно, или из одежды на тебе останется только твоё исподнее с диким рисунком из черепов. И больше ничего не получишь! – Жаруся была совершенно серьезна, угроза значительна, поэтому Кир стартовал из комнаты, словно за ним волки гнались.

– Оооо, очень, очень красиво! А почему это мы с тобой так раньше не делали? Ну-ка… – Жаруся призадумалась, и вместо простенького атласного венчика на голове возник очень красивый серебряный. А Катин любимый зеленый сарафан стал парчовым летником, а по спине словно плащ спускались волны волос. Жаруся взмахнула крылом, они мгновенно стали выглядеть гораздо более ухоженными и, главное, сухими!!! – Вот, так значительно лучше! Пойдём.

В горнице царило уныние. Степан в роскошном малиновом кафтане лежал головой на столе, плечи опущены, руки бессильно свисают. Кир так же свисал со стула. Баюн устал и растёкся прямо по столу. Волк в человеческом своём виде был даже мрачнее обычного, правда, выглядел роскошно в наряде из тёмно-синего, почти чёрного бархата. Ратко Жаруся нарядила в серый кафтан, обильно расшитый серебром. Но он тоже выглядел измотанным, правда, считал непозволительным это показывать и преувеличенно бодро развернулся к открывающейся двери и застыл.

– Катька! Вот это дааа. – непосредственный Степан поднял голову и уставился на девчонку. Кир ухмылялся одобрительно. Кот с трудом сфокусировавшись на своей радости, моментально воспрял и пошел по столу, изящно ступая лапами по каким-то раскиданным пергаментам.

– Ой, ну вот это я понимаю! Отлично! И уместно опять же и не то что не придерешься, а просто прекрасно!

Волк улыбался. Ратко, Ратко застыл с довольно дурацким видом. И стоял так, пока Степан не наехал своим стулом на его ногу. – Ой, то есть я хотел сказать, что это очень красиво!

Жаруся начала гневно сиять. – И это всё, что ты можешь сказать? Вот то есть больше совсем вообще нечего, да? Кроме вот такого…