свою жену Кастан, с которой мы вместе были молоды и вместе состарились.

– И вы снова будете вместе жить? – спросила Илчиви.

– Снова мы будем вместе жить, заведем хозяйство не хуже, чем здешнее, а потом снова умрем и опять перейдем в другой мир.

– А потом опять? – спросил Арнор.

– Да, так мы семь раз будем переходить из мира в мир, а потом превратимся в рыб.

– Ты знаешь что-то о сыне твоем Тайвеле? – с надеждой спросила Сайтылет.

– О нем известно мне. Не печалься, невестка, твой муж жив и вернется. Он спасся во время битвы, переплыв реку, и возвратится, когда перестанет бояться, что его здесь убьют. У тебя будут еще от него дети, четверо или пятеро.

– О Юмалан-Ава, тау, тау! – восторженно вскрикнула Сайтылет.

– Тебе, Аркей, – на этот раз покойник обратился к Арнору, – предскажу я знатное родство и двоих сыновей.

– Тау, благодарю. – Арнор улыбнулся. – Зимой один покойник предсказал мне скорую женитьбу и не ошибся. Надеюсь, твое предсказание тоже сбудется.

Арнэйд сидела молча, стараясь не выдать своих мыслей. Она опять выйдет замуж. Ничего удивительного – она слишком молода, чтобы остаться вдовой навек. Женихом, пришедшим издалека, мог оказаться кто угодно, но на уме у нее был только Эйрик. Напрасно она напоминала себе, что он – законный наследник конунгов из рода Инглингов, а она происходит от Асты и медведя, не имея ни капли королевской крови, и даже для Свенельда она как невеста была недостаточно хороша. Эйрик обручен с Ульвхильд – ну, почти обручен, однако она ему ровня. Он может желать Арнэйд, пока Ульвхильд далеко, но за полгода, которые той понадобятся, чтобы получить вести и прибыть сюда, его страсть утихнет, если будет удовлетворена…

– А не предскажешь ли ты чего-то всем нам, – серьезно сказал Даг. – Всей Мерямаа, мерянам и русам… Как мы будем жить? Принесут ли нам пользу замыслы Олава, ждет ли нас богатство и мир? Ты такой мудрый человек, у кого же нам узнать это, как не у тебя?

Все затихли в волнении при таком важном вопросе. Да можно ли на него получить ответ? «Покойный» долго молчал, лицо его было сосредоточенно, мысль блуждала по дальним, самым темным тропам будущего.

– Я вижу богатство… – медленно заговорил он наконец. – Вижу много серебра, дорогих товаров с востока… Вижу Тумер и Арки-Вареж, полные серебра… Мечи с золотом в рукояти…

– Это богатство не поссорит нас больше? Мы, русы и меряне, будем жить в мире?

– Я вижу… Вижу, как через два-три поколения в Мерямаа появится иной народ. Он придет не с востока, а с запада, из земли, где правит Олав, и с юга. Он будет говорить другим языком… не нашим и не вашим. Ваш язык забудется раньше… наш – позже, но тоже забудется. Здесь будет жить новый народ. Наша кровь будет течь в его жилах, он будет носить ваше имя – русь, но говорить языком, которого ни ты, ни я не знаем. И этому народу будут принадлежать все земли отсюда на юг, на север, на запад и на восток, до самого края света…

Талай замолчал, и все молчали, подавленные важностью этого предсказания, только слышно было, как пощелкивают догорающие головни в очаге.

– Что это народ? – испуганно спросила Илчиви.

– Из земли Олава… может, это славяне? – сказал Арнор. – Они живут отсюда на запад и на юг. Ну, где Кенугард. Я был в той стороне. Славян очень много, их язык не похож ни на наш, ни на мерянский.

– И что же – они прогонят нас всех с этой земли? – испуганно спросила Арнэйд.

– Не прогонят, – ответил Талай. – Мы все растворимся в них, как ручьи растворяются в большой реке, и станем навек едины. И река понесет нас…

– К морю?

– На самое небо…

От его тихого голоса всех разом пробрала сильная дрожь, будто холодной воды плеснули за шиворот. Мир мертвых подошел пугающе близко, пора было заканчивать пированье.

– Время нам провожать дорогих гостей назад в их новое жилье! – объявил Даг, вздохнув. – Позволь, Тойсар, мой любезный зять, я провожу тебя и прочих наших родичей.

Задумавшись, Арнэйд и не заметила, как поминки подошли к концу. Вместе со всеми она проводила «покойников» до двери, а Даг повел Талая назад на кладбище. Миску с угощеним они унесли с собой. Там Талай снимет отцову одежду и зароет ее, вместе с одеждой Толмака и Алмай, возле могилы.

– Ночевать ему здесь не придется, – шепнул на ухо сестре Арнор, придержав за плечо.

– У нас так не делают, – тихо сказала им Алдыви. – Ава Кастан рассказывала, когда она была девочкой, покойника оставляли ночевать, у нее один исвеля был зачат уже после смерти отца. Он стал колдуном. Все такие люди становятся колдунами и всю жизнь видят духов.

– О Юмалан-Ава! – Арнэйд прижала руку ко рту. – Нет, посмертного дитя мне не нужно!

Дверь закрылась. Со всех дворов в темноте тянулись на кладбище провожатые со своими «покойниками», в темноте раздавались хмельные песни. В каждой такой ватаге «покойника» можно было легко отличить по сильной хромоте на левую ногу. Теперь до истечения сорока дней покойника еще требовалось подкармливать на могиле блинами и лепешками, но Арнэйд надеялась, что являться к ней Тойсар более не будет, никоим образом. Он же сам сказал, что не держит зла…

– Держите их крепче, Киямат и Кладбищенская Бабушка! – кричали хмельные голоса от чьих-то ворот. – Держите и не отпускайте, чтобы живых людей не пугали, вреда хозяйству не причиняли!

Глава 13

Ужинал Эйрик в гриде вместе с дружиной, но завтракал обычно в Тойсаровом доме, со своими телохранителями, жившими при нем. На другой день после поминок Арнэйд, как всегда, пришла в дом с лепешками и горшком масла, за нею Алдыви несла котел каши. Арнор пришел тоже. Даг не мог надолго покинуть Бьюрланд, особенно в это непростое время, и сегодня на заре отправился домой. Арнор намерен был остаться дольше, не желая бросить сестру одну во власти Эйрика, и в этот день они собирались вместе ехать смотреть лесные вырубки, где запасали бревна для строительства.

– Ну, расскажи, как вы вчера проводили старичка? – спросил Эйрик. – Доволен остался?

Пока они ели, Арнэйд рассказала все по порядку.

– Здешние женщины думают, будто ты пришел сюда из-за меня! – Сегодня вчерашняя стычка показалась ей даже забавной. – Чтобы отнять меня у Тойсара.

– Если бы я заранее знал, какая ты, я бы непременно так и поступил! – заверил Эйрик.

– И еще говорили, что я помогла тебе выиграть битву своими заклинаниями, хотя я сидела в кудо, не смея высунуть носа. А никаких заклинаний я не знаю! Но несколько женщин говорили, что они меня видели!

– Где видели?

– На валу. Многие из них говорили – мол, видели, как я стояла на валу во время битвы и творила заклинания, которые лишали людей силы и они падали, хотя их даже не коснулось оружие.

– Вот дурные бабы! – воскликнул Арнор.

– А знаешь что? – Эйрик прищурился. – Может, они видели фюльгью этого… их главного, только в облике Арнэйд? Могло ведь так быть? Ну, что ты хочешь, чтобы я сделал с этими негодяйками? – спросил он, пока изумленная Арнэйд обдумывала эту мысль. – Разорвать их лошадьми? Или просто утопить в болоте?

– Ничего. Не надо с ними ничего делать. Я их не боюсь.

– Раз уж все прошло успешно, больше ты не будешь ссылаться, что-де дух старичка где-то тут бродит? – Эйрик подмигнул ей. – Ты просила лошадь, чтобы ему было на чем уехать, а ее дал. Все, больше ему тут делать нечего.

– Теперь он во власти Колом-Авы – Кладбищенской Матери, – подтвердила Арнэйд.

– Вот, самая для него подходящая пара. А еще что он сказал?

Арнэйд пересказала услышанное от покойника, опустив только то, что ей он обещал новое замужество. Телохранители недоверчиво хмыкали.

– Эти покойники и правда знают будущее, – возразила Арнэйд на их усмешки. – Человек, которого выбрали, заходит в баню, где хранят воду от обмывания тела, засовывает в нее лицо и под водой открывает глаза. Так он наделяет их способностью видеть тот свет. Потом выливает эту воду под ноги и встает на нее – так ему открываются пути мертвых. Он надевает одежду умершего и принимает в себя его дух и его знания. А мертвые знают наше будущее. Один такой покойник зимой предсказал моему брату скорую женитьбу, и все сбылось.

– Да ну? – Эйрик с любопытством глянул на Арнора. – Так ты про Снефрид знал заранее, потому и уломал ее так быстро?

– Нет,