бородками и длинными хвостами волос за спиной, женщины с крупными бусами на груди и «узлом валькии» на голове. Кто-то едет на вепре, дева стоит под деревом…

Эйрик коснулся рога, пробежал пальцами по чеканке.

– Это золото, – спокойно, с уверенностью знатока сказал он.

– Я вижу, что не чьи-то старые обмотки, – дрожащим голосом сказала Снефрид.

– И не тюленьи яйца, слава асам!

– А чьи? – Эйрик обернулся к Арнору.

– Откуда мне знать! Я сроду ничего такого не видел… Это ты – из рода конунгов. Тебе виднее, что это может быть!

– Но это и правда величайшее сокровище! – воскликнула Арнэйд.

Трудно было поверить, что в Мерямаа обнаружилась такая вещь!

Эйрик взял рог в руки и осмотрел внимательнее.

– Сдается мне… это Фрейр. Вот это должна быть Герд, ждущая его в роще, а вон Скирнир с Фрейровым мечом… Вот тут наверху, видите – это Один, Тор и Фрейр сидят на божественных престолах и судят, какое сокровище величайшее. Вот дары ему от карлов – вепрь и корабль. Мне б такой… Вот он едет на вепре, вот у него олений рог в руке, а это великан Бели ждет его на драку. Вот он с Фрейей. – Эйрик повернул рог нужной стороной к Арнэйд и показал две фигурки, обнявших друг друга мужчину и женщину, – или с Герд. Кстати, девять ночей уже прошли, а я все жду. – Он подмигнул Арнэйд, но потрясенные ее братья даже не заметили этого намека. – А вон он сражается с Суртом.

– Откуда ты все это знаешь? – пробормотал Виги. – Про него?

За пять-шесть поколений жизни вдали от северных морей предания их несколько позабылись русью и частично перемешались с преданиями мери, которые они с детства слышали от здешних бабок.

– Еще бы мне не знать – Фрейр же мой предок! Могу всех его потомков по именам перечислить, от него и до меня.

– Правда? – Арнэйд в изумлении раскрыла глаза.

– Конечно. Инглинги ведут свой род от Фрейра, а мы с ними родня через Рагнара Мохнатые Штаны.

Ошарашенная Арнэйд снова прикоснулась к его плечу, но уже с новым трепетом, будто к святыне. Она знала, что конунги считаются потомками богов, но этот рог будто представил ей наглядное доказательство. Не зря ее с первой встречи пробирал трепет от одного приближения к нему.

– И я, сдается, знаю, что это такое. – Эйрик передал рог Арнору, и тот вдвоем с Виги принялся рассматривать фигурки. – Что-то я слышал, будто лет десять назад… или чуть меньше, но точно что… Короче, было возле Каупанга святилище, и в нем был золотой рог под названием Зуб Фрейра. Назывался так. И однажды Стюр Одноглазый это святилище ограбил.

– Стюр Одноглазый! – повторила Снефрид, немного меняясь в лице.

– Да. Со своими угрызками напал и вынес все сокровища. А куда он их потом дел, так люди и не узнали. Может, в море спустил. Я, когда мы его прикончили лет семь назад, у него ничего особенного не нашел. Ну то есть нашел, но явно меньше, чем они вынесли. Если там в Каупанге люди не врали, чего у них было. Видать, самое лучшее они припрятали. И самое ценное – вот этот рог. Едва ли есть где еще один такой. Как он к тебе попал?

– Его когда-то привез Ульвар. Выиграл в кости. Ему иногда везло…

– Когда его целовали норны, – почти в один голос закончили Арнор и Эйрик, уже знакомые с привычками Ульвара.

– Но не совсем проиграл, а отдал в залог, с правом потом выкупить. Потому и ключа не дал. А этот Хаки, выходит, был из людей Стюра. Но ключ был у другого человека, и о том другом я ничего не знаю.

– Моя Фрейя, откуда у тебя это кольцо? – Эйрик повернулся к Арнэйд.

– Мне дал его Арнор. – Арнэйд взгянула на брата. – А он взял…

– В том яле у восточной мери, где я встречался с покойником, – подхватил Арнор. – Я его взял у… неважно, – он решил не рассказывать, что впервые увидел это чудесное кольцо на руке Лисай, позже подаренной Гудбранду. – Это было из тех вещей, что меряне взяли у хазар. Ну, этих наших.

– Хавард сказал мне, что это его кольцо, – призналась Арнэйд.

– Ты знала? – удивился Арнор.

Настал такой день, когда все тайны с треском раскрывались сами, как переспелые желуди.

– Ваш Хавард тоже был из дружины Стюра? – Снефрид с явным недоверием подняла брови. – Иначе как бы оно к нему попало?

– Нет. Ой! – Арнэйд прижала руки ко лбу. – Я знаю. Нет, не помню. Свенельд знает.

– Что – знает?

– Откуда это кольцо взялось. Тьяльвар его первый узнал у меня на руке, даже напугал меня.

– Ётунов ты свет! – выбранился Эйрик, вспомнив, что никого из людей Свенельда сейчас в Арки-Вареже нет, они все в Южных Долинах.

– Успокойся и вспомни! – предложила Снефрид. – Не волнуйся.

Арнэйд снова села, так чтобы ей был виден рог на столе, и принялась вспоминать.

– Арнор, ты ведь тоже там был. И ты, Снефрид. Вы тоже должны помнить.

– Где – там?

– У нас в Силверволле, в гостевом доме, в первый день, как приехал Свенельд. Мы с тобой пришли утром, принесли сыр, он еще стал меня дразнить, что я проспала, а ты мне сказала, что он… это неважно. И Арни там был, ты сидел у него за спиной на помосте! Ты слышал весь разговор про это кольцо.

– Сидеть-то я сидел, – Арнор выразительно посмотрел на Снефрид, – но я тогда, знаешь, думал немного о другом.

– И я тоже. – Снефрид с видом большого смущения поджала губы, но бросила на Арнора очень задорный взгляд.

– Вы про что? – Эйрик посмотрел на них по очереди.

– Они хотят сказать, что уже были влюблены друг в друга и никого больше не замечали, – рассеянно сообщила Арнэйд, глядя перед собой и вспоминая то, что слышала в то зимнее утро.

Она-то, наоборот, была тогда очень внимательна. Свенельд держал ее за руку с кольцом, и она запомнила каждую мелочь.

– Тьяльвар сказал, что видел это кольцо у какого-то Аслака, – разобравшись в своих мыслях, начала она. – И что этот Аслак был викинг, никто даже не знал, откуда он родом. Он нанялся вместе с другими идти в тот поход на сарацин и приехал с людьми Хродрика Золотые Брови, Свенельдова дальнего родича. А это было шесть лет назад, примерно когда ларец попал к Снефрид. Они сказали, что Аслак был тот еще мерзавец, родную мать ограбит… Сказали, что кольцо было у него, а он погиб вместе с Гримом и его людьми. А тело осталось на берегу Итиля после той битвы.

– Теперь припоминаю, – сказал Арнор. – И Свенельд сказал, что раз тело осталось хазарам, то и вещи с него попали к ним, кто был в той битве. И очень хотел с нашими хазарами потолковать о том, как это кольцо попало к ним. Но что это кольцо Хаварда, мы не знали, пока он сам не признался. И сдается мне, он и снял его с тела Аслака там, на Итиле.

– О боги, так вот где он был… – пробормотала Снефрид. – Он точно погиб, этот Аслак?

– Все люди Грима погибли, до одного.

– Слава асам!

– Но это ж разные люди, – сказал Эйрик. – Ларец был у мужика с тюленьими яйцами, а ключ – у Аслака.

– Они оба могли быть людьми того Стюра, – добавил Арнор. – Поэтому награбленное оказалось у них. Но они могли вещи разделить: у одного был ларец, у другого ключ. Когда, ты говорил, ты прикончил Стюра?

– Семь лет назад, теперь вспомнил. Мой самый младший брат, Сигурд, в тот день и погиб.

– А Ульвар привез ларец шесть лет назад! Уже после того! Ты перебил всех людей Стюра?

– Нет. У меня у самого столько не было. У меня было почти сто человек, а у него вполовину меньше, но нам повезло, что мы одолели. Там такие лютые люди были, один троих стоил. Думаю, Стюр к тому времени очень надоел богам… – Эйрик задумчиво посмотрел на золотой рог. – Теперь знаю, почему. Но отдать рог мне тогда они тоже, видать, не сочли нужным. А вот теперь… Настало подходящее время.

– Для чего подходящее? – спросила Арнэйд.

– Тогда я сам был морским конунгом, точно таким же, как Стюр, только моложе и не таким наглым. Я в те годы еще надеялся когда-нибудь стать конунгом свеев и с богами старался не ссориться. Но рог Фрейра мне тогда бы не пригодился – когда нет земли, урожай и мир ни к чему. А вот теперь у меня есть земля! И боги отдали мне этот рог в знак того, что теперь я буду конунгом этой земли. Я должен буду построить здесь святилище в честь Фрейра и хранить это рог там. И он пошлет нам здесь