– Это цена моего платья, колец и сережек. А я сама?

Олег посмотрел на нее с сомнением.

– А что, Барвинок, и ты чего-то стоишь?

Мужчина смотрел то на него, то на Барвинок, решительномахнул рукой.

– Знаешь, забирай ее платье, кольца и вообще все, чтона ней!.. Я беру ее и без них.

– Бесплатно? – спросил Олег.

– Ну да! Она же ничего не стоит?

– Вообще-то да, – сказал Олег нерешительно, –я вот думаю только, доплатить тебе, что забираешь ее от меня, или нет?..

Мужик расхохотался.

– Вот это по-нашему! Сперва мы все готовы за них жизниотдать, а потом не знаем, как избавиться. Тебя зовут Барвинок, красавица?Пойдем, я уже горю от одного твоего присутствия, как сухая солома в лесномпожаре.

Барвинок посмотрела на Олега, тот лениво отхлебывал вино,ответила чарующе:

– Пойдем. Пусть думает, что это он от меня избавляется!

Мужик захохотал, она грациозно поднялась, пустив неспешнуюволну от шеи вниз по всему телу так, что сгорающий от ее присутствия шумносглотнул, хотел схватить ее за руку, но она убрала обе за спину.

– Иди, – сказала она, – я пойду за тобой.

Он подмигнул Олегу, тот оставался безучастным, и быстропошел через зал, но все время нервозно оглядывался. Барвинок следовала за нимкак тень, не обращая внимания на руки гуляк, пытавшиеся ее остановить.

Поднимаясь по лестнице, торговец оглянулся и бросил на Олегапобедный взгляд, Барвинок едва не уткнулась ему в спину. Через мгновение ониисчезли наверху.

Олег допил так же неспешно, усталость уже выветрилась измогучего тела, а когда поднялся из-за стола, привыкшие к нагрузке мышцытребовали действий.

Утреннее солнце успело из-за горизонта кольнуть вдогонкулучами в спину, когда он вернулся к постоялому двору. По свежему воздухусильнее запахи, его спутница в своем изумлении права, здесь на драгоценнейшемдля Севера продукте жарят даже самую дешевую рыбу, а остатки небрежновыплескивают прямо из окон.

Он вошел в запыленных сапогах и надорванной на спине острымикогтями волчовке. Колчан пуст, на посохе следы острых зубов, но сам он для всехвсе такой же собранный и сумрачный, словно ни на миг не перестает решатькакую-то сложную и неприятную задачу.

За столами почти пусто, только за дальним сгорбилась хрупкаяфигура в плаще с низко надвинутым на глаза капюшоном. Половицы скрипнули подего могучим телом, посетитель резко повернулся. На Олега взглянули дивно синиеглаза, усталые и рассерженные.

– Ты где шлялся? – спросила она. – По бабам?

– Ты сразу пошла в теплую постель, – заметилон, – а мне вот пришлось куда-то тащиться…

Он опустился за стол, хозяин выглянул в окошко, Олег знакомпоказал, что еды и питья побольше.

– Ты ж не возражал! – сказала она обвиняюще.

– С какой стати? – удивился он.

– Как это с какой?

– Ты свободная женщина, – пояснил он.

Она сжала губы, как этот идиот не понимает, что женщинывовсе не хотят быть свободными, мало ли что говорят вслух, все как разнаоборот, все жаждут быть несвободными от мужчины, которого выберут…

– Да, я свободная!.. – сказала она резко. – Ипоступаю, как хочу.

– Ну вот, а чего кричишь?

– Я не кричу, – прошипела она, понижаяголос. – Я дала тебе свободу на ночь, о которой ты не заикнулся, но явидела, что тебе необходимо побегать где-то, как всякому кобелю. А я, кстати,добыла очень точную карту этих земель… Хоть и не знаю, нужна ли.

Он молча смотрел, как она вытащила из-под полы плащатрубочку пергамента. Придерживая край, он развернул, покачал головой. Все оченьподробно и со знанием дела. Такая карта в самом деле как облегчит работуискателю кладов, так и поможет выбраться простому страннику из такого места.

– Молодец, – произнес он. – Постаралась…

Она быстро зыркнула на него, на щеках почему-то проступилрумянец.

– Ничего я не старалась!

– Но…

– Он заснул, – прервала она, – как только мывошли в его комнату. Лег и сразу захрапел!.. И сейчас еще спит.

Он посмотрел на нее с интересом.

– И долго будет спать? Может быть, не стоит изавтракать?

– Почему вдруг?

– Ну, надо убегать побыстрее…

Она сказала победно:

– Он будет спать и весь день!.. Кто бы ни заглянул кнему, увидит, что спит крепко, храпит, как конь, и улыбается, как дурак.

– Счастливый сон, – пробормотал он. –Молодец, умеешь. Хоть это и нечестно. С нашей, мужской точки зрения, у васнормы другие, знаю, нечеловеческие. Ну что ж, попробуй вот это крылышкокуропатки. Смотри, как умело зажарено в сухариках.

Она огрызнулась:

– Я эти крылышки уже четыре часа ем. Это тыпроголодался…

– Это верно, – согласился он.

Она посмотрела, как он пожирает мясо, быстро, но без спешки,сказала ядовито:

– Всех женщин здесь обошел?

– Обошел, – согласился он честно. Сглотнул большойкус мяса и, не глядя в ее напрягшееся лицо, пояснил: – Стороной. Нужно былокое-что важнее, а на всех могло не хватить времени.

Она проворчала, скрывая непонятное ликование:

– Только потому?

– Конечно, – ответил он серьезно.

Она поджала губы, но лицо оставалось сияющим, хотяпродолжала недовольно хмуриться и посматривать в недоумении. Он то ли неповерил, что не побывала в постели торговца, то ли ему все равно, а ей очень нехочется, чтобы ему было все равно. Наоборот, чтобы ему было очень не все равно,но этот гад даже не покажет виду, если ему даже не все равно, мужчины либобесчувственные, либо страшатся показаться чувствительными, это на них как быпятно позорной женственности, как будто каждая женщина – чума ходячая.

Он быстро выпил вино, зеленые глаза стали очень серьезными.

– Ну что ж, – произнес он со страннойинтонацией, – раз у тебя есть карта, то я должен напрашиваться к тебе впопутчики?

Она милостиво кивнула.

– Да. Напрашивайся!

По его твердым, как дерево, губам скользнула и раствориласьлегкая, как дымок от костра, улыбка.

– Ты возьмешь меня с собой, женщина?.. Или ты такустала за бессонную ночь, что пускаться в путь не готова?

Она сказала быстро:

– Я же сказала, в постели торговца я не была!