Тибинг с Лэнгдоном не отводили глаз от рук Софи. Вот онавзялась за концы цилиндра. Вот начала тянуть. Они долго ломали головы надразгадкой ключевого слова, и Софи уже почти забыла, что им предстоит найтивнутри. Краеугольный камень Приората. Если верить Тибингу, он представлял собойкарту с указанием местонахождения Грааля, объяснял, что такое надгробный каменьМарии Магдалины и сокровище Сангрил…

Ухватившись за концы цилиндра, Софи еще раз убедилась, чтовсе буквы выстроились правильно, в одну линию. А затем осторожно и медленнопотянула. Ничего не происходило. Тогда она потянула чуть сильнее. Внезапночто-то щелкнуло, и каменный цилиндр раздвинулся, как телескоп. В руке у нееосталась половинка. Лэнгдон с Тибингом возбужденно вскочили. Сердце у Софиколотилось как бешеное. Она положила крышку на стол и заглянула в образовавшеесяотверстие.

Свиток!

Всмотревшись попристальнее, Софи увидела, что тонкая бумагаобернута вокруг какого-то предмета цилиндрической формы. Пузырек с уксусом,подумала она. Странно, но бумага, в которую он был завернут, не походила напапирус. Скорее, на тонкий пергамент. Очень странно, ведь уксус не способенрастворить пергамент из телячьей кожи, пусть даже очень тонкий. Она сновазаглянула внутрь и только теперь поняла, что никакого пузырька с уксусом тамнет. То был совершенно другой предмет. А вот какой – непонятно.

– Что случилось? – спросил Тибинг. – Может,все-таки достанете свиток?

Хмурясь, Софи ухватила пергамент кончиками пальцев ивытянула его вместе с предметом, который был в него завернут.

– Это не папирус, – сказал Тибинг. – Слишком ужтяжелый и плотный.

– Да, знаю. Это телячья кожа.

– А это что за штука? Пузырек с уксусом?

– Нет. – Софи развернула пергаментный свиток и досталазагадочный предмет. – Вот смотрите…

Лэнгдон увидел, что находилось в пергаменте, и пал духом.

– Господи, помоги, – пробормотал Тибинг. – Вашуважаемый дедушка был безжалостным шутником.

Лэнгдон изумленно взирал на стол. Да, Жак Соньер несобирался облегчать им задачу. На столе лежал второй криптекс. По размерамменьше первого. Сделан из черного оникса. Именно он находился внутри первогокриптекса. Соньер явно испытывал пристрастие к дуализму. Два криптекса. Всепопарно. Мужчина – женщина. Черное внутри белого. Целый букет символов. Белоедает рождение черному.

Каждый мужчина появляется на свет от женщины.

Белое – женщина.

Черное – мужчина.

Лэнгдон протянул руку и взял со стола маленький криптекс.Выглядел он практически так же, как и первый, за исключением размера и цвета. Ивнутри что-то булькало. Очевидно, пузырек с уксусом находился именно в маленькомкриптексе.

– Ну, Роберт, – заметил Тибинг и придвинул к Лэнгдонукусок пергамента, – думаю, вы будете рады узнать, что мы продвигаемся вверном направлении.

Лэнгдон осмотрел кусок телячьей кожи. На нем витиеватымпочерком было выведено еще одно четверостишие. И снова пятистопным ямбом.Очевидно, и этот текст представлял собой шифровку. Но Лэнгдону было достаточноодного взгляда на первую строчку, чтобы убедиться: решение Тибинга лететь вБританию было правильным.

ЛОНДОН, ТАМ РЫЦАРЬ ЛЕЖИТ, ПОХОРОНЕННЫЙ ПАПОЙ.

Из остальных строк стихотворения становилось ясно, что ключко второму криптексу может быть найден лишь тогда, когда они посетят могилуэтого самого рыцаря в Лондоне.

Лэнгдон с надеждой взглянул на Тибинга:

– Вы имеете хоть малейшее представление, о каком рыцаре идетречь?

– Ни малейшего, – с усмешкой ответил Тибинг. –Зато я точно знаю, где искать его склеп.

Тем временем на земле, в пятнадцати милях от них, шестьполицейских автомобилей мчались по промокшей от дождя дороге к аэропортуБиггин-Хилл в Кенте.

Лейтенант Колле достал из холодильника Тибинга бутылочкуперье, отпил глоток и вышел из кухни в коридор. Вместо того чтобы лететь вместес Фашем в Лондон, где должны были развернуться главные события, он был вынужденсидеть и надзирать за экспертами технической службы, которые наводнили ШатоВиллет.

Пока добытые ими вещественные улики ситуацию не проясняли:пуля, застрявшая в деревянном полу; клочок бумаги с какими-то непонятнымисимволами и словами «клинок» и «сосуд»; а также утыканный шипами ремешок, весьв крови. Эксперт объяснил Колле, что эта находка, возможно, указывает научастие в событиях члена консервативной католической группы под названием «ОпусДеи». Совсем недавно в одной телевизионной программе разоблачалась ихнеблаговидная деятельность в Париже, связанная с вербовкой новых братьев.

Колле вздохнул. Хорошо, что хоть с этой непонятнойштуковиной нам разбираться не придется.

Пройдя через просторный холл, он вошел в огромный бальныйзал, где хозяин дома устроил себе кабинет. Там глава экспертной службы напылялна предполагаемых местах отпечатков пальцев специальный состав. Это былдобродушного вида толстяк в подтяжках.

– Ну, есть что-нибудь? – осведомился Колле. Толстякпокачал головой:

– Ничего нового. Отпечатков много, но все соответствуют тем,что найдены в других помещениях дома.

– Ну а те, что на ремешке с шипами?

– Над ними работает Интерпол. Я передал им все, что мынашли.

Колле указал на два запечатанных пластиковых пакета настоле:

– А здесь что?

Мужчина пожал плечами:

– Да это я так, по привычке. Собираю все, что покажетсястранным.

Колле подошел к столу. Странным? – Этот англичанин –необычный тип, – ответил эксперт. – Вот посмотрите. – Он порылсяв одном из пакетов и протянул Колле снимок.

На снимке был запечатлен главный вход в католическийкафедральный собор. Вполне традиционная архитектура, ряд постепенно сужающихсяарок вел к маленькой двери в глубине.

– Ну и что тут особенного? – спросил Колле.

– Да вы переверните.

На обратной стороне снимка были записи на английском. Иговорилось здесь о том, что продолговатый неф старинного собора символизировалсобой чрево женщины. И что это была дань древним языческим верованиям. Да,действительно странная приписка.

– Погодите-ка! Так он считает, что вход в собор как бысимволизировал собой женскую…

Эксперт кивнул: