– Добрый день, герр. – Блеснули зеленоватые линзы его очков.

– Здравствуйте.

– Англичанин? – Он удивленно улыбнулся. – Занятно. Чем могу помочь?

– В зависимости от того, за какой отдел вы отвечаете.

– Мы тут все отвечаем за все, герр, – солидно отозвался он. – Нотный, книжный, отдел периодики…

– А генеалогические карты?

Мужчина нахмурил тонкие седые брови и щелчком поправил очки.

– В зависимости от того, кто вас интересует. Самое значительное собрание, конечно же, в Общем архиве. Там есть все знатные роды, у нас же преимущественно…

– Сальери, Моцарт, – осторожно перебил я. – Кто-нибудь собирает такие данные? Ведь всех родившихся и умерших детей регистрируют. Или нет?

Сидевшие за другими столами притихли, едва прозвучали две фамилии. Взгляды были почти осязаемы, вместе с холодом помещения создавали гнетущее впечатление. Я явно перенервничал за последние дни, ведь, скорее всего, архивисты просто изнывали от скуки и рады были ненадолго отвлечься. Вряд ли «гробницу» посещали часто.

Мой собеседник снял очки, потер переносицу и снисходительно усмехнулся.

– Сразу видно, что ваша профессия не связана с документами. Конечно, всех детей регистрируют. Но считаете, легко собрать данные по стране? Да еще и… – он вздохнул, – за ее пределами. У людей нет крыльев, но есть привычка покидать гнезда.

– Понимаю. Извините, что побеспокоил. Видимо, мне следует обратиться куда-то еще.

– Нет, вообще-то я вас просто поддразнил! – Мужчина улыбнулся. – Вам повезло. У нас был специалист, который собирал данные о потомках – и якобы потомках – Бетховена, Моцарта, Гайдна, Сальери – многих. Увы, он умер. Но плоды его работы целы.

У меня мелькнула вдруг смутная догадка.

– Случайно не Флориан Кавелли?

– Вы его знали? – Пришел черед служащего удивиться, он даже снова нацепил очки.

– Моя знакомая дружит с его вдовой, – ответил я. – Она говорит, он был…

– Прекрасным человеком, удивительным специалистом, – вздохнул мой собеседник. – Если бы вы могли представить, как он был разочарован тем, что почти никто из потомков тех великих гениев даже не занимается музыкой!

– А они не занимаются? – С интересом спросил я.

– Я не все помню, что герр Кавелли говорил. Но точно знаю: были военные, пилоты, торговцы, даже циркачи. А большая часть просто затерялась, став обычными клерками.

– До какого поколения герр Кавелли успел проследить потомков?

– Так не вспомню. Пройдите в читальный зал, документы вам принесут. Они ведь уже заказаны.

– Заказаны? – удивился я. – Кем?

– Старая дама, – с охотой пояснил архивист. – Тоже англичанка, она ждет. Можете прийти завтра, когда ее не будет, но отказать ей мы не можем. Она запросила документы еще из Лондона, королевской срочной почтой.

– Я не могу ждать. У меня сегодня же обратный поезд.

Дамой могла оказаться Леди, и я был рад, что взял револьвер. Стараясь не выдать беспокойства, я поспешно сказал:

– Думаю, она не откажется поработать вместе. Тем более, помимо карт я прошу вас принести мне венские газеты за период с 1781 по 1791 год. Разумеется, я имею в виду номера с музыкальными статьями об интересующих меня людях. Премьеры опер, публичные концерты, скандалы…

Вновь странная улыбка появилась на губах архивиста. Зеленоватые линзы очков блеснули почти дьявольски.

– Удивительное дело, сэр, но их дама тоже заказала. Следуйте за мной.

Пока я покидал помещение, все служащие смотрели мне вслед. Определенно, с их точки зрения в забытой всеми гробнице наконец происходило что-то крайне интересное. И моя растущая тревога подсказывала, что они правы.

* * *

Женщине, сидевшей за столом, было около шестидесяти. Узкоплечая, с растрепанными, как воробьиные перья, седыми волосами, она живо подняла на меня глаза и заговорила по-немецки:

– Какая неожиданность! Молодежь ныне нечасто бывает в библиотеках.

– Здравствуйте. – Я учтиво улыбнулся, чуть склоняясь, и ответил по-английски: – Тоже не ждал кого-то увидеть. Особенно соотечественницу, да еще интересующуюся тем же предметом, что и я.

– Вы тоже выискиваете что-то о самом трагичном дуэте в музыкальной истории? – удивилась она. – Забавно. Зачем, если не секрет? Вы музыковед?

– Частный интерес, – уклончиво отозвался я. – Пишу небольшую статью, требуется материал. А вы, если не секрет?

Она звонко, молодо рассмеялась.

– Не секрет. Жених моей внучки дурит ей голову: якобы в родстве с самим Моцартом. Я пыталась что-то выяснить, но не смогла. Зато мне сказали, будто один венский профессор занимался генеалогией композиторов. У Моцарта было, если не ошибаюсь, два сына, один мог и оставить ребенка какой-нибудь девчонке. Так что есть шанс, что наш мальчик не врет, – она поморщилась, – хотя сомнительно. Я решила провести расследование. Тем более обожаю Вену, а музыкой интересовалась моя дорогая покойная сестра Дороти, которая…

Я ненадолго перестал слушать старую леди: все они так любят болтать, причем больше всего почему-то о покойной родне. А мне и так было о чем подумать под звуки чужого голоса, например, о записях из дневника, о детях Моцарта или…

– …тема вашей работы?

Я потер лоб и, уловив перемену интонации, почти успел понять вопрос.

– А… статьи?

Она лукаво прищурилась: конечно, поняла, что я отвлекся.

– Яды, – сказал я почти правду. – Отравления при дворе Габсбургов. Я криминалист, мое исследование на границе между токсикологией, судебной медициной и историей.

– Интригующая амбициозность. – Она нацепила на нос пенсне, внимательнее присматриваясь ко мне. – Простите, а как ваше имя? Мне кажется, я могу… вас знать?

– Можете. – Я кивнул с некоторым сомнением. – Артур Сальваторе.

– Точно! – Она весело хлопнула в ладоши. – Моя протеже, Лоррейн Белл говорила о вас. Описывала такого мрачного рыцаря печального образа. Я графиня V.I., возможно, вы тоже слышали обо мне от нее что-нибудь хорошее.

Я слышал – и неожиданно насторожился. Что-то встревожило меня, какая-то неуловимая деталь. Злясь на себя за нервозность, я торопливо откинул эти мысли.

– Несомненно. Мисс Белл очень тепло отзывается о вас.

– Чудесная девочка, умница и…

Закончить она не успела: двери распахнулись, и мужчина, с которым я недавно говорил, внес в пустой читальный зал несколько массивных листов и две подшивки газет.

– Осторожнее, все может рассыпаться, – строго предупредил он, удаляясь.

Я посмотрел на женщину.