спиной, и одна эта поза выражает очень многое. — Ты не смог защитить моего сына. Этого я тебе не прощу.

Защитить? От кого может защитить этот волк в овечьей шкуре?

— Мы ищем ее, Ваше Величество, — проникновенно завел ее Чак. — И обязательно найдем.

— Она ведь его суженая, Чак, — прошептала леди Катарина плачущим голосом. Эмоции, которые эта несгибаемая женщина не смогла скрыть, поразили меня до глубины души. Мама Вольфа всегда прекрасно владела собой, но сейчас она разбита. — Как она могла так поступить? — всхлипнула та, покачав головой.

— Вы же знаете, какие непростые отношения были у них с Вольфом, — самым сочувствующим голосом ответил ей Чак. Меня поразила неподдельная искренность его интонаций. Ей-богу, это существо похитило меня, попыталось изнасиловать и намеревалось сделать еще бог весть что, но даже я захотела поверить его проникновенным, вкрадчивым интонациям. Как он это делает…?

Тряхнув головой, я вышвырнула из головы все посторонние мысли.

— Эта девочка казалась мне…светлой, — призналась леди Катарина. — Никогда бы не подумала, что она способна заманить моего сына в лес, натравить на него одичалую тварь, еще и отравить Вольфганга для гарантии. В голове не укладывается, — с горечью вздохнула леди Катарина.

От ее слов мои глаза чуть не вывалились из черепа. Я отравила Вольфа?! Я?! Еще и натравила на него того кабана?! Ну, Чак…! Когда все закончится, я тебе такую веселую жизнь устрою, что Харутский кабан покажется милой хрюшкой!

— Найди ее, Чак, — леди Катарина не приказывает, а просит. — Найди и убей. Пусть она и суженая Вольфа, но, подняв на него руку, эта девчонка подписала себе смертный приговор.

Вот тебе и свекровь. Вот тебе и леди Катарина, которая заверяла меня, что ждет внуков и желает прекрасных отношений с будущей невесткой. Не прошло и недели, как она фактически отдает приказ о моей казни. Самое горькое, что она целиком во власти убийцы своего единственного сына и требует убить ту, которая пытается спасти ее любимого мальчика.

Но ведь Вольф еще жив? Они говорят о нем в настоящем времени, и никто не разу не упомянул о смерти императора. К тому же, во дворце не видно припущенных флагов, нет траурной обстановки, да и сама леди Катарина одета в темно-фиолетовое платье. Если бы она потеряла сына, то до конца дней своих носила бы черное. Уж в этом я не сомневаюсь.

Значит, Вольф еще жив! От этого осознания сердце забилось в груди чаще, а дышать стало легче, будто с ребер сняли невидимые металлические кольца. Не знаю, выросли ли за моей спиной крылья, но в опочивальню императора я влетела, как стриж. В голове пронеслась горькое воспоминание, как именно в эти покои Вольф поселил меня и прямо сказал, что хочет жить вместе со мной. Он мог бы выделить мне отдельные комнаты, чтобы не смущать и дать время освоиться, но волк старался держать меня поближе к себе.

Стоило войти в спальню императора, как в нос ударил густой запах лекарств и болезни. Взгляд сразу притянуло бледно-землистое лицо Вольфа, запавшие в череп глаза и заострившиеся черты некогда волевого лица. Император выглядит так, будто уже умер. Лишь мерно вздымающаяся грудь выдает в нем пока еще живого человека. В комнате присутствует целитель и его помощница, но они ничего не делают, лишь стоят со скорбными лицами, будто…ждут.

Почему они не спасают его? Почему молчаливо наблюдают затем, как их правитель отходит в мир иной?

— Сходи за маковым молоком, — отдал тихий приказ целитель. Девушка кивнула и посеменила к выходу. Целитель, оставшись один, отвернулся от Вольфа и скучающим взгляд уставился в окно.

Пользуясь моментом, я бесшумно пробралась к кровати и присела на корточки рядом с императором. Вблизи он выглядит еще хуже, из Вольфа как будто уходит жизнь. Они чем-то отравили его, и яд буквально сжирает сильного мага изнутри.

Я действовала по наитию, не зная точно, что именно буду делать. Положила руки на теплую грудь Вольфа и ощутила под пальцами слабое биение сердца. А ведь император всегда был воплощением силы и мужества. Куда же все делось? Неужели можно за несколько дней превратить могущественного человека в бледную тень?

Стоило мне коснуться Вольфа, как внутри вспыхнула отчетливая ниточка, связующая меня с императором. Вся моя боль и желания устремились к ней, скользнули к Вольфу и растворились в нем. Где-то в глубине сердца начало зарождаться приятное теплое чувство, и я, закрыв глаза, отдалась во власть этих необычных ощущений.

Происходящее между нами напоминает тот же процесс, когда я делилась с Вольфом своей магии, дабы он не помер от потери крови. Только теперь все происходит гораздо глубже и мягче, будто мы с ним уже привыкли друг к другу и идем по проторенной дорожке.

Из меня льется теплая энергия, тонким ручейком вливаясь в императора. Может, мне кажется, но сердце под моими пальцами стало биться ровнее и увереннее. Справа послышался какой-то шелест, но я решила не отвлекаться. Нужно спасать волка!

Мне открылась сущность Вольфа. Хватило одного взгляда на нее, чтобы понять: императора отравили сильным ядом из того самого Харутского леса. Я узнала эту характерную энергетическую структуру, которая была и у деревьев с алыми листьями, и у сладкой голубики, и у нашего хвостатого проводника. Это похоже на почерк. Стоит взглянуть один раз, чтобы понять, кто автор строчек. Вот также и для меня, лесной ведьмы, очевидно, из каких мест этот яд.

«Помоги мне» — мысленно обратилась я к Лесу. Только сейчас, в состоянии полутранса, ко мне пришло осознание, что разумных деревьев не бывает. Но бывают сущности, способные вселяться в живых существ. Растения тоже живые, но далеко на них не уйдешь. Со мной общалось не дерево, а сущность древнего Харусткого леса. И если я права, то эта самая сущность может спасти Вольфа. Пусть поможет мне! Уж не знаю, как оно меня услышит, но раз оно способно открыть подземный портал и сжить для своей гостьи платье из листьев, то одним богам ведомо, на что еще способна эта сущность.

«Помоги!» — повторила я, чувствуя, что не справляюсь. Да, моя магия подпитывает Вольфа, но она не способна побороть разрушающее воздействие яда. Он разъедает саму сущность императора, как ржавчина разъедает металл.