— Себя? — предположила Диана и увидела, как его серые глазазатопила нежность.

— И себя тоже, — прошептал он.

Зазвонил телефон, и Диана нехотя высвободилась из объятийКоула, чтобы взять трубку. По-прежнему пребывая в хорошем настроении, онапроизнесла:

— Сегодня ты — знаток человеческой натуры. Догадайся, ктозвонит.

Коул выпалил первое имя, пришедшее в голову:

— Хэйуорд! — И с трудом скрыл изумление, когда выяснилось,что он прав.

Прикрыв трубку ладонью, Диана прошептала:

— Он хочет приехать.

Коул сунул руки в карманы и сдержанно кивнул.

Мимолетная фантазия Дианы о том, что гость извинится ипредложит отложить процесс, умерла в зародыше. Мужчины смотрели друг на друга,как заклятые враги. Коул так и не вытащил руки из карманов и надменно приподнялбровь.

Дуг держался не менее отчужденно.

— Я ненадолго, — предупредил он. — Я приехал, чтобы принестивам обоим извинения за все свои слова и поступки — Барбара ввела меня взаблуждение.

— Может, теперь ты прекратишь преследовать меня? —насмешливо осведомился Коул.

Дуг разозлился, услышав подобное предположение.

— Ни в коем случае! — пренебрежительно заявил он. — Тыпостроил империю, глотая крепкие, достойные, старые компании вроде Кушманов,которые не могли бороться с тобой потому, что не выдерживали твоей тактики.

— Ты и вправду такой ханжа или просто доверчивый глупец? —поинтересовался Коул, умышленно прибегая к почти забытому оскорбительномуакценту.

Дуг стиснул кулаки, но Коул не отступал:

— Интересно: ты позабыл упомянуть о людях, которым принеслипользу мои действия, — знаешь, об акционерах тех «крепких и достойных» компанийс паршивым руководством и древним оборудованием, не устраивавшим никого, кромесовета директоров, — тех самых, которые успевают растранжирить прибыли прежде,чем они дойдут до акционеров.

Тебе наплевать на мои принципы, методы или мотивы. Чтобыподдержать свой политический имидж, тебе нужен поединок с известным соперником,и ты совершил ошибку, избрав меня. Даже если бы я смог доказать тебе, чтоневиновен по всем выдвинутым статьям, ты по-прежнему настаивал бы на своем — внадежде, что федеральный суд вынесет обвинение.

— А значит ли для тебя хоть что-нибудь выражение«преследование за клевету»? — спросил Дуг зловеще.

— Разумеется, — ухмыльнулся Коул, — вызывает желаниепосоветовать тебе заткнуть его себе в задницу.

— Прекратите! — выкрикнула Диана, забыв, что он уже не тотбеспечный юноша, который учил ее водить машину. — Коул ни в чем не виноват. И,черт побери, я сама видела доказательство!

— Ему нужны не доказательства, — пояснил Коул, смерив Дугапренебрежительным взглядом, — а поддержание собственного престижа.

По какой-то причине в эту минуту Дуг заколебался.

— И ты можешь доказать, что не распускал слухи оненадежности чипа? — спросил он.

Коул скрестил руки на груди и оглядел его скорее спрезрением, нежели с гневом:

— Ты адвокат. Докажи мне, что за последние три месяца ты ниразу не отпускал комплименты ни единой женщине. Сделав многозначительную паузу,Коул продолжал:

— Предстать завтра перед судом следовало бы братьям Кушман иих прихлебателям. — Коул хотел было закончить разговор, но, взглянув наХэйуорда, понял, что на лице молодого адвоката отразилось неподдельноеудивление.

— Из чистейшего любопытства я не прочь узнать, — добавилКоул уже мягче, когда Хэйуорд собрался уходить, — что бы ты сделал, если бы ядоказал тебе виновность Кушманов?

Дуг был всецело убежден в обратном, но остановился и ответилна вопрос.

— Я поднял бы судью среди ночи, чтобы заставить егоподписать повестку, — отчетливо и твердо выговорил он. — А затем личнопроследил бы, чтобы виновные отправились в тюрьму — прежде всего за попыткуманипулировать правительством США.

Коула настолько позабавила уверенность молокососа, что онрешил подыграть ему — хотя бы для того, чтобы отомстить за страдания,причиненные Хэйуордами Диане в последние две недели.

— Ты уверен, что поступил бы именно так?

— И это только для начала, — подтвердил Дуг.

— В таком случае следуй за мной.

Коул проводил его по коридору отеля к комнате, возле дверикоторой двое прилично одетых мужчин, по-видимому, поджидали друга. Ониотступили в сторону, когда Коул кивнул им.

— Я представлю тебя мистеру Бретлингу, — пообещал Коул. — Онрасскажет тебе много интересного о твоих союзниках Кушманах и их хваленом чипе.А потом я покажу тебе спутницу Бретлинга. Она здесь, на столе, — вон в тойнебольшой плоской коробке.

* * *

Переодеваясь к ужину, Диана услышала, как в номер вернулисьее муж и друг детства. Сгорая от любопытства, она открыла дверь и выглянула вгостиную.

Дуг пребывал в ярости. Он сорвал трубку с рычага, дернултугой узел галстука и начал лихорадочно набирать номер. Диана вздохнула соблегчением. Мысль о том, чтобы выдвинуть против Дуга давний случай с дорожнойаварией, вызвала у нее отвращение. Кроме того, пристрастие к алкоголю у этогопреданного своему делу и высоконравственного политика исчерпывалось редкимпохмельем.

Коул вошел в спальню и притянул Диану к себе, сцепив руки унее за спиной. Ленивая усмешка тронула его губы. В ответ на невысказанныйвопрос Дианы он сообщил:

— Сенатор изъявил желание поужинать с нами.

— И что ты ему сказал? — опасливо спросила Диана.

— Из вежливости я согласился, — с притворным сожалениемпояснил Коул.

— Ну разумеется, — закивала Диана, делая вид, что огорчена.

— Но только после того, как он вызвался оплатить трапезу.

На следующее утро, в половине одиннадцатого, Кендолл иПрентис Кушманы и трое спонсоров предстоящего судебного процесса против КоулаГаррисона и «Объединенных предприятий» пробрались сквозь толпу любопытных увхода в большой зал, где должно было состояться заседание.

Их друзья и союзники, сенаторы от штата Нью-Йорк Лонгтри иКажински, оставили для них места в первом ряду.