Поль задумался, прикидывая, что принесет будущее подобной паре. Но Габриэлю невозможные вызовы были необходимы как воздух, в них и заключался смысл его существования. Полный сочувствия, он хлопнул его по плечу:

– Это здорово, Габриэль. Рад за тебя.

Они поболтали еще около часа и прикончили пиво, сидя рядышком, как два давних друга, разглядывающих мир. Потом попрощались. Может, это было действительно «прощай»… Вероятно…

Голова Габриэля кружилась, когда он вернулся в номер. Он слишком много выпил. Рухнул на кровать, сжимая подвеску дочери в руке, и почти мгновенно заснул.

Телефон зазвонил почти в одиннадцать вечера, заставив его подскочить. Он повернулся на бок и снял трубку с аппарата на прикроватной тумбочке. Это была Жозиана Лурмель. Ей было плохо, говорила она глухо, запинаясь. Она рыдала в полной прострации. Габриэль пообещал, что будет у нее еще до рассвета. Взял свою дорожную сумку, которую даже не открывал, проверил, ничего ли не забыл, и покинул номер 7. По дороге бросил ключ в корзиночку на стойке.

Из своего старого «мерседеса» на паркинге бросил последний взгляд на гостиницу «У скалы», на ее тусклую вывеску, освещенную его фарами, и пустился в дорогу. Сагас остался у него за спиной. Его крошечные огоньки подрагивали в зеркале заднего вида, пока не исчезли за грядой скал, словно кто-то задернул занавес. Он не будет скучать по этому проклятому городу.

Десять минут спустя Габриэль выехал на автостраду, по дороге встретившись с другим «мерседесом» на подъезде к контрольному пункту. Подкрутил громкость радио под циферблатом часов, высвечивающим: 23:11. Под насыщенные звуки «Highway to Hell»[84] группы «AC/DC» он углубился в ночь.

Примечание автора

Дорогой читатель,

ниже вы найдете копию оригинальных страниц окончания «Последней рукописи» – такими, какими они вышли из-под пера Калеба Траскмана и были найдены Полем в шале Давида Эскиме. Вы увидите буквы, обведенные Эскиме на предпоследней из них, и вы, конечно же, заметите кое-какие ошибки или неудачные обороты, поскольку речь идет о рукописи, которая никогда не редактировалась и не издавалась.

Если вы еще не читали «Последнюю рукопись», я вам горячо советую сделать это, прежде чем ознакомиться с нижеследующим фрагментом. Разумеется, этот финал объясняет многие ключевые моменты всей истории, и если вы раскроете его для себя до того, как погрузитесь в неоконченный роман Калеба Траскмана, то испортите себе все чтение.

Зато после прочтения «Последней рукописи» у вас будет выбор между двумя финалами: этим, жестким, холодным, не допускающим разночтений, написанным настоящим автором, или другим, более размытым, но не менее блистательным, предложенным его сыном Жан-Люком Траскманом. Выбор за вами. Белое или черное…

Да, и еще одна последняя мысль, прежде чем я вас оставлю. Калеб Траскман любил скрывать загадки в горизонтальности фраз, играя иногда с начальными буквами каждого слова или с самими словами. Но если бы пришлось применить эту хитрость к первым словам глав всего романа, разве осталось бы, что разгадывать? В этом, возможно, ответ на вопрос, который зададут себе самые прозорливые из вас по окончании чтения. Ваш ход.

Лин лежала у его ног. Он с силой ударил ее поленом по затылку, когда она убирала чемодан и сумки в багажник своей машины. Кровь у нее не шла, и она еще дышала.

Теперь их обволакивала тишина подвала, нарушаемая только его тяжелым дыханием и свистом ветра, дующего в дверь гаража. Первое, о чем он подумал, было аккуратно положить полено на место.

Главное, не спешить. Взвешивать каждое движение. Те, кто в результате попадался в лапы копов, всегда забывали про какую-нибудь мелкую деталь, потому что торопились. Во-первых, мобильник. Он порылся в карманах куртки Лин, вытащил аппарат и положил его на пассажирское сиденье. Потом поднял неподвижное тело и уложил его в багажник внедорожника.

С багажом в руках он спокойно поднялся наверх и разложил вещи Лин по местам в шкафах спальни. Задвинул чемодан на колесиках в угол: ничто не должно указывать на то, что Лин собиралась покинуть виллу.

В окно спальни он долго разглядывал огромную черную пасть бухты Оти. За последнее время горсть песчинок серьезно повредила неумолимую механику, которую он налаживал столько месяцев. Если бы он не предпринял мер, рухнуло бы все здание. У него не оставалось выбора. Лин отыскала дочь Джордано, потом Mistik, она охотилась за Мориарти и опасно приближалась к нему. У нее зародились серьезные сомнения. Он прекрасно заметил ее уловки сегодня днем, ее попытки проверить его амнезию, ее все более подозрительные взгляды. Он представлял себе, какой хаос царил в ее голове, когда она задавалась вопросом, кто же перед ней – ее муж или «кто-то другой». Рано или поздно она нашла бы выход из лабиринта и обнаружила бы, что спала с мужчиной, которого преследовала. Или же она сорвалась бы и выложила копам правду о том, какую судьбу они готовили Джордано.

Тупик что так, что этак.

Давид Жорлен спустился и направился к столу в гостиной. Посмотрел на фотографию, где был виден пресловутый «кто-то другой», опознать которого не представлялось возможным: он стоял в темноте и смотрел, как его собственный отец захлебывается в тине, криком крича и умоляя о прощении. Но прощения он не допросился. Прощение было невозможно, и если бы Мориарти мог заставить своего родителя страдать еще больше, он бы это сделал. Его мать, его отец и его брат-близнец были наконец мертвы. Круг замкнулся. Он, ублюдочный плод, который выбросили в кузов мусоровоза, человек, который не существовал, тот самый Мориарти, за которым все охотились, выжил и победил.

Давид запер двери на ключ, опустил шторы и пошел налить себе виски, чтобы немного взбодриться. Вскоре он станет единственным владельцем этой великолепной виллы. Он унаследует состояние своей «жены» и будет до конца дней получать авторские права. На этот раз больше не будет никаких смен личности. Никакой новой линьки. Здесь он будет прекрасно себя чувствовать.

Он сделал большой глоток и задумался. Эта история с видео, где заснято, как тонет его биологический отец, была, конечно, проблемой, но Клод Морган сам зашел вглубь залива, в одиночку. Полицейским ничего не останется, как прийти к заключению, что он утонул по собственной вине. Рыжий коп, конечно, не уймется. В свое время Давид займется им вплотную.

Благодаря уликам, которые он неделями оставлял повсюду, прежде чем приехать в Берк, гренобльские копы наверняка уже добрались до дома во Вьенне. И обнаружили обугленный и не подлежащий идентификации труп Жюлиана, который они примут за его собственный после анализа ДНК. У близнецов, возможно, и разные отпечатки пальцев, но профили ДНК всегда строго идентичны. В уверенности, что ее выводы безошибочны, наука с неизбежностью окончательно похоронит Давида Жорлена. Вместе с ним сойдут в могилу Мориарти и Люк Тома.

Он поставил пустой стакан на стол. До самого последнего времени его план срабатывал идеально. Ему даже удалось без особых проблем избавиться от тела Джордано. Несмотря на всю мощь полиции, на их анализы, компьютеры и административные картотеки. Давид всех их поимел по полной программе. Дельпьер мертв. Джинсон гниет в своей камере. Из трех бывших соседей по спальне, которые годы спустя образовали свой клан, из троих мужчин, чья молодость была загублена, а прошлое обратилось в прах, он будет единственным, кому удалось неплохо выкарабкаться.