Майкл улыбнулся.

— Я не сержусь, — сказал он и повернулся кДжулу. — Ты сказал большую глупость. Семейство Корлеоне потянуло ради тебяза несколько нитей. Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, что попрошу тебяделать вещи, которых ты не любишь? А если бы и попросил, что тогда? Кто кроменас, черт побери, пошевелил пальцем, чтобы помочь тебе, когда ты попал в беду?Услышав, что ты снова хочешь стать настоящим хирургом, я потратил массувремени, чтобы выяснить, возможно ли это, могу ли я чем-нибудь помочь. Я могу.Я ни о чем тебя не прошу. Но по крайней мере считай наши с тобой отношениядружескими. И я полагаю, что ты сделаешь для меня все, что сделал бы для любогохорошего друга. Это и есть обязательство, которое от тебя требуется. Но тыможешь отказаться.

Том Хаген опустил голову и улыбнулся. Сам дон не проделал быэтого лучше Майка.

Джул покраснел.

— Я не это имел в виду, Майк, — сказал он. —Я очень благодарен тебе и твоему отцу. Забудь все, что я здесь тебе наговорил.

Майкл кивнул головой и сказал:

— Хорошо. До открытия новой больницы ты будешь отвечатьза медицинское обслуживание четырех гостиниц. Подбери себе персонал. Зарплатумы тебе тоже повысим, но об этом можешь потом поговорить с Томом. Что касаетсятебя, Люси, я хочу, чтобы ты занялась более важными делами. Может быть, тысогласуешь деятельность всех магазинов, которые откроются в вестибюляхгостиниц? Или займешься вербовкой на работу девушек для игорных домов. Так чтоесли Джул на тебе не женится, ты можешь умереть богатой старой девой.

Фредо сердито пыхтел сигарой. Майкл повернулся к нему иосторожно сказал:

— Я всего-навсего мальчик на побегушках у дона. Он самтебе скажет, что ты должен делать, но уверен, что будешь доволен. Здесь тобойне могут нахвалиться.

— Почему же он сердится на меня? — жалобнопротянул Фредо. — Только из-за того, что казино терпит убытки? Но этимзанимаюсь не я, а Му Грин. Чего, черт побери, хочет от меня старик?

Это пусть тебя не волнует, — сказал Майкл. — Онповернулся к Джонни Фонтена. — Где Нино? Я очень хотел с ним встретиться.

Джонни пожал плечами.

— Нино очень болен. Он в номере, и от него не отходитмедсестра. Но врач говорит, что его необходимо поместить в сумасшедший дом — онхочет покончить с собой.

Майкл искренне изумился и задумчиво сказал:

— Нино всегда был хорошим парнем. Никогда не слышал,чтобы он сделал какую-нибудь гадость. Кроме водки его ничто никогда неволновало.

— Да, — сказал Джонни. — У него была массаработы в фильмах и на концертах. Он получал за фильм пятьдесят тысяч и тут жевсе тратил. Он не стремился стать знаменитостью. Но он действительно за всевремя нашей дружбы не совершил ни одной подлости. Сукин сын убьет себяпьянством.

Джул собирался что-то сказать, но послышался стук в дверь.Его удивило, что человек в кресле, который находился ближе всех к двери, непошевелился и продолжал читать газету. Дверь открыл Хаген. В комнату вошел, всопровождении двух телохранителей, Му Грин.

Му Грин прославился, как основной сотрудник бруклинскойфирмы «Убийства Лтд». Он втесался в игры, а потом отправился в поисках счастьяна Запад, был первым, кто увидел возможности, кроющиеся в Лас-Вегасе и построилтам одну из первых гостиниц и игорный дом. Иногда у него случались садистскиеприпадки и все, в том числе Фредо, Люси и Джул, боялись его. По возможности онидержались на почтительном расстоянии от него.

На красивом лице Грина лежала теперь печать печали.

— Я хотел поговорить с тобой, Майк, — сказал онМайклу Корлеоне. — Завтра я буду очень занят, и потому решил заскочить ктебе сегодня вечером. Что ты скажешь по этому поводу?

Майкл Корлеоне посмотрел на него дружелюбно, но в то жевремя с недоразумением.

— Конечно, — сказал Майк. — Мы можемпоговорить и теперь. — Он махнул рукой Хагену. — Том, принеси вискидля мистера Грина.

Джул обратил внимание на то, как пристально вглядывается вМу Грина Альберт Нери. На телохранителей Грина, прислонившихся к двери, он необращал никакого внимания. Джул понимал, что о насилии не может быть и речи, вЛас-Вегасе во всяком случае. Это грозило бы смертельной опасностью всем планампо превращению Вегаса в легальное убежище американской игорной «индустрии».

Му Грин обратился к своим телохранителям:

— Принесите несколько жетонов для каждого из здесьприсутствующих, пусть поставят за счет дома.

Он имел, разумеется, в виду Люси, Джула, Джонни Фонтена и телохранителяМайкла, Альберта Нери. Майкл довольно кивнул головой.

— Это замечательная идея, — сказал он. Толькотеперь Нери поднялся из кресла и приготовился проводить гостей.

В комнате остались Фредо, Том Хаген, Му Грин и МайклКорлеоне.

Грин поставил свой стакан на стол и сказал с нескрываемымраздражением:

— Я слышал, семейство Корлеоне собирается откупить моюдолю? Я куплю вас. Меня не покупают.

— В противовес всякой логике твое казино терпитубытки, — сказал Майкл. — В твоих действиях кроется какая-то ошибка.Может быть, нам удастся ее обнаружить и исправить.

Грин грубо засмеялся.

— Грязные итальянос, я делаю вам одолжение и в труднуюминуту беру под свое крыло Фредо, а теперь вы хотите вывести меня из игры. Сомной это невозможно проделать, у меня достаточно друзей.

Майкл все еще был спокоен и говорил тихо.

— Ты взял Фредо и получил порядочную сумму намеблировку гостиницы и финансирование казино. Семейство Молинари поручилось забезопасность Фредо и за его содержание оказало тебе какую-то услугу. Ты и семействоКорлеоне ничего не должны друг другу. Не знаю, отчего ты сердишься. Мы купимтвою долю за любую реальную цену, которую ты назовешь, что в этом дурного? Чтов этом непорядочного? Твое казино терпит убытки, и мы делаем тебе одолжение.

Грин отрицательно покачал головой.

— Семейство Корлеоне потеряло свою силу. Крестный отецболен. Остальные семьи выгоняют вас из Нью-Йорка, и вы думаете, что найдетездесь золотую жилу. Мой тебе совет, Майк, даже не пытайтесь.

— Поэтому ты и позволил себе заехать Фредо публичнопощечину? — нежным голосом спросил Майкл. Хаген, пораженный услышанным,повернулся и посмотрел на Фредо. Щеки Фредо покрылись румянцем.

— А, Майк, это пустяки. Му ничего этим не хотелсказать. Иногда он выходит из себя, но мы с ним друзья. Верно, Му?

Грин был осторожен.