— Ведь это не убьет его, верно?

— Нет, это не убьет, — тихо ответил Джул. Люсиозабоченно посмотрела на него, пыталась что-то сказать, но замолчала. Нино темвременем взял стакан и залпом осушил его.

Джонни улыбнулся Нино: как они проучили этого мерзавца!Внезапно Нино посинел и стал задыхаться. Глаза его вылезли из орбит, весь оннапоминал рыбу, выброшенную на берег. Джул появился с противоположной стороныкровати и встал напротив Джонни и Люси. Он схватил Нино за шею и воткнул иглушприца в место перехода шеи в плечо. Руки Нино ослабели, судороги прекратились,и через минуту он снова лежал на подушке. Он спал.

Джонни, Люси и Джул вышли из спальни и сели за тяжелыйкруглый стол в гостиной. Люси придвинула к себе один из голубых телефонов изаказала кофе. Джонни подошел к бару и налил себе виски.

— Ты знал, что он так прореагирует на виски? —спросил он Джула.

Джул пожал плечами.

— Я был уверен, что он так прореагирует.

— Почему же ты меня не предупредил? — спросилДжонни агрессивным тоном.

— Я тебя предупредил, — ответил Джул.

— Не так надо предупреждать, — раздраженно заметилДжонни. — Проклятый врач. Ничто тебя не волнует. Ты советуешь мнепоместить Нино в сумасшедший дом и не можешь при этом употребить болееприличное слово. Ты любишь говорить людям правду в глаза, верно?

Люси опустила глаза. Джул продолжал улыбаться.

— Ничего не могло удержать тебя, — сказалон. — Ты все равно дал бы Нино виски. Ты должен был доказать, что ненуждаешься в моих советах. Помнишь, ты предложил мне быть твоим домашним врачомпосле того дела с горлом? Я отказался, так как знал, что мы с тобой никогда неполадим. В современном обществе врач считает себя богом, это одно извознаграждений за его нелегкий труд. Ты никогда не относился бы ко мне так, никогдане ставил бы меня выше своих голливудских идолов. Где вы раскапываете этихлюдей? Что, они ничего не знают или им на все наплевать? Но с Нино все ясно, аони пичкают его лекарствами, чтобы не дать умереть. Они ходят в шелковых фракахи целуют вас в зад, потому что вы знаменитости и считаете их великими врачами.Но их не колышет, жив ты или мертв. Так вот, мое хобби — каким бы несносным онотебе не казалось — заботиться о том, чтобы люди жили. Я хотел тебепродемонстрировать, что может случиться с Нино. — Джул придвинул стул кФонтена и продолжал говорить тихим, спокойным тоном. — Твой друг почтипокойник. Понимаешь? Без настоящего ухода у него нет шансов. Кровяное давление,диабет и его дурные привычки могут привести к инсульту в любой момент. Его мозгразлетится на кусочки. Это для тебя достаточно живописно? Конечно. Я сказал«сумасшедший дом». Хотел, чтобы ты понял. Иначе ты не сделаешь необходимогошага. Ты можешь спасти своего друга, если поместишь его в психиатрическуюбольницу. Иначе можешь поцеловать его, как покойника.

— Джул, дорогой, не будь с ним так строг, только скажиему, — прошептала Люси.

Джул встал. Джонни хладнокровно отметил про себя, чтообычная сдержанность врача исчезла. Голос тоже потерял свою тихую монотонность.

— Думаешь, мне впервые приходится говорить с такими,как ты в подобной ситуации? — спросил Джул. — Я делаю это каждыйдень. Люси говорит не будь так строг. Но она не знает, о чем говорит. Знаешь, яобычно говорил людям: «Не ешьте так много, иначе помрете; не курите так много, иначепомрете; не работайте так много, иначе помрете; не пейте так много, иначепомрете». Никто меня не слушал. И знаешь почему? Потому что я не говорил:«Помрете завтра». Так вот, Нино вполне может завтра умереть.

Джул подошел к бару и налил себе виски.

— Ну, что, Джонни, ты устроишь Нино в психиатрическуюбольницу?

— Не знаю, — ответил Джонни.

Джул быстро выпил виски и налил себе еще.

— Знаешь, это очень странно. Можно умереть от курения,от работы и даже от еды. Ко мне приходили женщины, которые не могу рожать. «Этоопасно, — говорил я им. — Вы можете умереть.» Через месяц онипоказывали у меня свои розовые личики и говорили: «Доктор, кажется ябеременна». «Но ведь это опасно», — говорил я им. У моего голоса в тевремена было выражение. Они улыбались и отвечали: «Мы с мужем ревностныекатолики».

Послышался стук в дверь и два официанта вкатили столик седой и серебряными кофейниками. Джонни отослал их.

Присев к столу, они съели заказанные Люси сэндвичи и выпиликофе. Джонни откинулся на спинку стула и зажег сигарету.

— Значит, ты спасаешь жизни, — сказал он. —Как случилось, что ты переключился на аборты?

В разговор вмешалась Люси.

— Он хотел помочь несчастным девушкам, девушкам,которые могли покончить с собой или избавиться от ребенка каким-то опасным способом.

Джул улыбнулся и вздохнул.

— Это не так просто, — сказал он. — Ведь ябыл хирургом. У меня хорошие руки как говорят игроки в бейсбол. Я вскрывалбрюхо какого-нибудь ублюдка и знал, что он умрет. Я оперировал их и знал, чторак или опухоль мозга вернуться, но отсылал их домой с улыбками и дружескиминапутствиями. Входила красотка, и я отрезал ей грудь. Через год я вынимал изнее внутренности, как вынимают семечки из дыни. После всего этого она все жеумирала. Тем временем мужья не переставали звонить: «Что показывают анализы?»Специально для этих телефонных разговоров я нанял секретаршу. Больную я виделтолько перед последними анализами и операцией. Со своими жертвами я проводилминимум времени: я ведь был, в конце концов, занятым человеком. На разговор смужьями я отводил две минуты. «Все кончено», — говорил я им. И они никогдане могли расслышать этих слов. Вначале я думал, что сам того не сознавая,понижаю на этой фразе голос, и решил говорить громко. Но они все равно неслышали. Я переключился на аборты. Легко и красиво. Все счастливы. Это то же,что мыть посуду и оставлять раковину чистой. Мне это нравилось. Я это любил,любил делать аборты. Я не верю в то, что двухмесячный зародыш являетсячеловеческим существом, и моральных проблем у меня не было. Я помогал попавшимв беду девушкам и замужним женщинам, делая на этом немалые деньги. Я ушел спередовых позиций и, будучи пойманным за руку, чувствовал себя дезертиром. Мнеповезло: друг потянул за нити и освободил меня, но с тех пор крупные больницыне дают мне оперировать. Поэтому я здесь. Даю хорошие советы, которые, как и впрежние времена, игнорируют.

— Я их не игнорирую, — отозвался ДжонниФонтена. — Я их просто обдумываю.

Люси удалось сменить тему разговора.

— Что ты делаешь в Вегасе, Джонни? — спросилаона. — Отдыхаешь после очередной роли или работаешь?