После предложения Птолемея пришли к соглашению с царём. Для продолжения похода на Восток снаряжается новое войско, в основном из свежих сил, и только из тех, кто пожелает сам оставаться с царём. Прежний состав армии распускается, поскольку в её рядах давно уже ощущались проявления усталости и отсюда раздражение и озлобленность. С такой армией подвигов не совершишь!

Философ Анаксарх, присутствовавший на Совете, напутствовал царя:

— Александр, иди с теми воинами, кто пойдёт с тобой, в горы и за горы, к морю на востоке или в степи к скифам; иди к неизведанным границам Ойкумены. Я уверен, что милосердные боги даруют тебе новые победоносные сражения. Но помни, что лучший дар богов есть умеренность в счастье; бойся не врагов, а богов и их предопределений.

В эту ночь Александр засыпал уставший, но довольный собой; далёкая Индия уже не казалась недосягаемой. Он пойдёт туда и повторит путь Диониса, найдёт гору его Нис. Сын Зевса-Амона не будет знать покоя, пока не совершит подвигов больше, чем Дионис. Пойдет ещё дальше, чтобы стать Завоевателем Мира…

ПРОЩАНИЕ С МАКЕДОНИЕЙ

К удивлению и радости Александра, согласились пойти с ним в Индию достаточное число македонян первого призыва. Немало ветеранов тоже отказалось расставаться с ним, поклялись идти до конца. В новое войско записывались азиатские наёмники, охотники до военных приключений и грабежей. Все услышали звон золотых монет из отобранных Александром сокровищниц персидских царей.

Решение Совета оглашалось перед воинством у резиденции в Хагматане. Ликовали все — кто уходил домой и кто оставался с царём. Верхом на Букефале Александр объезжал ряды воинов. Голос его слышали далеко:

— Друзья мои! Вы только подумайте, что совершили бы мы великого и прекрасного, если бы не уходили из Македонии и верили, что с нас хватит того состояния жить спокойно! Мы тем и занимались бы, что отгоняли от своей земли врагов наших. А мы нашли в себе смелость уйти далеко от родины ради великой цели — добыть себе славу и мощь для Македонии. Спасибо вам!

Он говорил просто и откровенно, что не держит обиды на тех воинов, с кем приходится прощаться перед новым походом. Обещал расплатиться со всеми, как обговорено жалованьем, и ещё сделал щедрый подарок — добавил от себя денег на расходы, связанные с возвращением домой.

— А кто поверил мне, остался и пойдёт завтра со мной в поход, каждому я выплачиваю по три таланта единовременно!

Его слова утонули в буре восторга. Утихомирившись, воины слушали дальше, что говорил царь:

— Зевс обозначил мне границы македонского влияния на мир, и я увидел, что не все границы мы с вами установили. Я верю богам, а боги говорят, что нас ждут победы, если мы не устрашимся трудностей и опасностей. Вы слышите меня, я разделю их вместе с вами!

По рядам воинов прокатились бурные волны одобрения. Переждав, Александр добавил:

— Я желаю, чтобы вы больше следовали, не как я скажу, а согласно собственному убеждению. И пусть каждый решит для себя, что дальнейший путь будет для него самым верным. Верьте, мои предки, мои раны, дают мне право говорить: чем большее число погибнет врагов, тем лучше для вас, друзья мои, для Македонии и всей Эллады.

В завершение речи неожиданно уведомил, что прощает греческих наёмников, служивших Дарию, кто сражался против македонян.

— Я так решил, потому что следую правде: они давали клятву верности персидскому царю. Кто из них хочет служить мне, пусть служит. Я сумею оценить их храбрость!

В завершение встречи с войском Александр просил воинов, прежде чем пойти в новый поход, рассчитаться с кредиторами, чтобы не имелось от них жалоб.

— Сделайте это сегодня! Завтра мы уходим!

Нашлись воины, у которых имелись долговые обязательства перед торговцами или товарищами.

— За ваши долги я рассчитаюсь сам, друзья мои, — в очередной раз удивил царь щедростью. — Покажите мне расписку на любую сумму, взятую у кого-то в долг, и я за вас отдам, а долг прощу за будущее ваше геройство. Всё пусть будет честно с вашей стороны!

Александр, как обещал, ко всеобщему восторгу, рассчитался за всех должников, добавив себе ещё одну славу добродетельного царя. Но случился из ряда вон случай…

Командир отряда наёмных копейщиков не удержался от соблазна, хотя долгов не имел и жалованье получал высокое. Солгал, будто заработанные деньги отослал семье и теперь вынужден жить в долг. В подтверждение показал расписку на клочке папируса. Александр поверил и поручил казначею дать деньги. В тот же день во время обеда в таверне командир спьяну проболтался и смеялся, как ловко провёл царя. И расписку он написал сам себе.

Ловкача схватили, били палками, лишили должности и прогнали. На другой день Александру передали, что командир сильно переживает, пытался лишить себя жизни. Говорил, что для него страшнее всего, если он не пойдёт в Индию. Услышав, Александр пожалел его: вернул прежнюю должность и не стал требовать возвращения нечестных денег.

* * *

Перед выходом в поход Александру потребовалось решить, как поступить с громоздким армейским обозом, набитым доверху ценными вещами, накопленными за последнее время. Часть ценностей передали воинам, кто отбывал на родину, но всё равно оставалось ещё много добра. Тащить всё за собой в новый поход?

Александр размышлял недолго. Для начала распорядился забрать с собой самое необходимое: оружие, палатки, осадную и прочую технику, продовольствие и вино. Затем потребовал от командиров ограничить личные вещи воинов, хранящихся в обозе, и количество обслуги из рабов. Остальное — громоздкое имущество, корзины с утварью, драгоценным оружием и праздничными одеждами — бросили. Но как заставить людей расстаться с добром, нажитым в сражениях собственной кровью? Уговоры не действовали…

В день выхода войска из Хагматана царь появился на рассвете в расположении обоза с горящим факелом. Подошёл к первой принадлежащей ему повозке с ценностями и поджёг. Когда пламя разгорелось, передал факел слуге. Следом загорелись остальные царские повозки. Свита из военачальников, наблюдая его действия, пребывала в недоумении, сомневалась в здравом рассудке. А он говорил с весёлостью в голосе:

— Друзья! На Востоке я дам вам больше! Если хотите идти со мной, следуйте моему примеру!

Воодушевлённые его примером, приближённые с подбадривающими криками — храбрые полководцы и достопочтимые вельможи — принялись рушить ценности. Рядовые воины, вначале растерянно наблюдавшие за редкостным действом, в порыве дикого восторга присоединились к вакханалии разгрома; крушили, ломали и поджигали собственное добро. Покончив с делом, оглядывая обгорелые каркасы повозок и гигантские горы