— Добрый день, — поздоровалась с Максимом, водителем Роана. За то время, что прошло с момента ее знакомства с Шермером, верный и невозмутимый Максим стал для нее практически членом семьи. Всегда рядом, всегда готов услужить.

Шермер вернулся к машине, лично забросил чемодан в багажник и забрался в салон. На заднее сидение, рядом с Маргаритой.

— Максим, покури пару минут, — коротко бросил водителю и, дождавшись, пока тот выйдет и закроет за собой дверь, повернулся к Маргарите. — Итак.

— Что? — Маргарита попыталась улыбнуться.

— Что ты здесь делаешь?

— Странный вопрос, учитывая, что я нахожусь в паре шагов от академии, в которой учится мой сын.

— Да, но… в академии вот уже три дня как идут учения. Никого не пускают и на этот раз связь отрубили полностью.

— Ты знал, — обвинительно произнесла Маргарита, прищуриваясь. — Знал и даже не подумал меня предупредить! Я извелась вся, не понимая, почему Егор не отвечает на звонки!!

Шермер нахмурился, но почти сразу же его лицо разгладилось.

— Как-то закрутился и забыл, — он пожал плечами. — В этот раз их подняли по тревоге сразу после отбоя. Не подумал, что ты будешь волноваться.

Маргарита шумно выдохнула. Смысл злиться.

— Ладно, тогда, что ты здесь делаешь?

Шермер хитро улыбнулся. И не ответил.

— Ты… следишь за мной? — возмущенно вскинулась Маргарита, когда поняла, что Шермер все это время был прекрасно осведомлен о ее планах на переезд. И, судя по всему, не только на переезд.

— Без обид, — качнул головой Роана, — но ты же не думала, что я оставлю любимую женщину без присмотра. Конечно, я знал о том, что ты делаешь. Просто… закрутился и совершенно забыл, что академия закрыта на учения, а ты приезжаешь именно сегодня. Да и потом, ждал, что ты мне сама расскажешь.

Продолжать и дальше выяснять отношения, смысла не было никакого. Толкать обвинительную речь, относительно того, что Роан приставил к ней своих людей, Маргарита тоже не собиралась. Нет, с одной стороны, было как-то неприятно от мысли, что она все время под наблюдением, с другой… пока она не замечает этого наблюдения, вполне может делать вид, что ничего не происходит.

— Ладно, — вздохнула молодая женщина, — раз ты все знаешь, то и адрес квартиры тоже должен быть тебе известен? Егор не успел мне его сообщить. Или отвези меня в гостиницу. Очень хочется поскорее привести себя в порядок.

Шермер отвел взгляд, думал, покусывая нижнюю губу. Затем снова посмотрел на Маргариту.

— Я тут подумал… а зачем тебе в гостиницу? Ты могла бы остановиться у меня.

— Не думаю, что это удачная идея, — тут же ощетинилась Маргарита.

— Почему? Стас со Светкой начали свою семейную жизнь, и ожидаемо съехали. Лиз тоже не скоро появится дома. У нее сейчас очень напряженный график и отвлекаться не желательно, по крайней мере, до тех пор, пока она полностью не возьмет под контроль свои способности интуита. К тому же поездки из другой страны довольно утомительны. А у меня два этажа, пятнадцать свободных спален и — я один на всей этой территории.

— Роан, я… — Маргарита покачала головой. — Это не самая лучшая идея, честно. Я…

— Это хорошая идея! — не собирался сдаваться Шермер. — Если у нас ничего не выйдет, ты всегда сможешь уехать. Но ведь, если не попробуем — не узнаем. Соглашайся, Маргарита. Пора уже начать жить для себя. Дети выросли, у них свой путь. А мы… у нас еще может все получиться.

Маргарита все еще нерешительно кусала губы. Она не была готова к такому предложению. Не знала, как поступить. Одно дело встречаться время от времени, проводить вместе несколько часов и снова разбегаться по своим углам. И совсем другое — жить вместе. С другой стороны… Что она теряет? Уж точно не в ее возрасте думать о морали или принципах.

— Ладно, — хитро улыбнулся Шермер. — Давай, так. Хочешь увидеться с сыном?

— В академии учения и туда никого не пускают!

— Я — это не все.

— Это шантаж!!! — возмущенно воскликнула Маргарита.

— Не поверишь, дорогая, — заговорщицки подмигнул Роан, наклоняясь к ней. — Чтобы добиться своего я пойду даже на похищение.

И как было отказаться после такого признания.

Шесть лет спустя. Гардинера.

— Всем спасибо! На сегодня мы закончили. — Лиз мило улыбнулась аудитории и отключила микрофон. Не обращая внимания на шум, поднявшийся в аудитории, она собрала свои записи и покинула лекционный зал через вспомогательную дверь.

Лифт находился в самом конце коридора, и ее каблуки гулко цокали по паркету. Лекция затянулась, и сейчас в этой части здания университета было тихо и пустынно.

Улыбнувшись своему отражению в оконном стекле, Лиз нажала на кнопку вызова лифта. Она ощущала душевный подъем и удовлетворение, как было всегда, когда ее работа приносила успех. Кто бы мог подумать еще шесть лет назад, что ее жизнь так круто изменится?

Из энергета, довольно посредственного стоит признать, она стала магистром интуиции. Одним из ведущих специалистов в области определение и передачи эмоций.

Двери лифта раскрылись с тихим шорохом. Лиз прошла внутрь и нажала на кнопку нужного ей этажа.

Когда шесть лет назад спала блокировка с ее врожденного дара, Лиз собиралась окончательно и бесповоротно перекрыть все интуитивные каналы. Она никогда не хотела быть интуитом, как ее мама. Не видела себя в этом и не думала серьезно развиваться в этом направлении. Она училась на энергета и пусть не особо блистала на этом поприще, ее все устраивало. А потом…

Лиз поморщилась, вспоминая, как пыталась научиться контролировать свой дар. Она провела целый год почти в полной изоляции, пока ее одаренность не покорилась ей. Затем был университет, спецкурсы и мастер-классы, утомительная практика, после которой единственным желанием было закрыться на все замки и больше никогда не ощущать чужие эмоции.

Тяжело вздохнув, Лиз машинально подняла руку и прикоснулась кончиками пальцев к золотому значку на лацкане пиджака. Тонкий круг, со вписанным в него распахнутым глазом, в центре которого, был вделан крупный изумруд. Такие значки были обязаны носить все интуиты, с силой дара выше второго уровня. У Лиз был восьмой — самый высший. Во всем мире было лишь трое интуитов, способных сравниться с ней по силе дара и все они были уже глубокими стариками.

Эти значки служили для того, чтобы информировать окружающих, что рядом с ними тот, кто легко может считать все эмоции и чувства, а также воздействовать на эмоциональный фон. Ну и, конечно же, они являлись амулетами и защитой для самих интуитов. Лиз поморщилась, вспоминая как сложно ей было на первых порах. Как часто она терялась в вихре чужих чувств и эмоций, как сильно болела голова… Не те ощущения, которые хочешь испытывать каждое мгновение своей жизни. Да и окружающие становились совершенно беззащитны перед ней, а это уже вмешательство в личную жизнь и нарушение всех мыслимых и немыслимых личных границ. Так что теперь она снимала амулет только тогда, когда по долгу службы ей надо было «прочитать» кого-нибудь, чаще всего это были преступники или душевнобольные, разум которых мог хранить важную для общества и государства информацию. Во всех остальных случаях воздействие на разум, эмоциональный фон и сознание другого человека было строжайше запрещено законом.