– Всем нужен отпуск, даже Боссам. На несколько дней, пока мы будем плыть до Фьюмичино, я собираюсь исполнить все свои обещания. Долой одежду, и впереди только удовольствия. Я покажу тебе самые красивые закаты и рассветы, Белоснежка. Я буду первым, – загадочно шепчет Лазарро, занося меня на чёртову яхту.

Кажется, мечты могут сбываться.

Не стоит делать выводы о человеке по нескольким, сказанным им, фразам, по первой встрече и сделанным ошибкам. Все мы нервничаем, пытаемся казаться не теми, кем в действительности являемся, и из-за этого зачастую теряем возможность увидеть больше. Человек похож на цветочный бутон. Он всегда сначала закрыт для тебя. Открывается он только тогда, когда проверит, что ты не причинишь ему запретной боли, и убедится, что можно распускать свой бутон. Вот тогда и нужно делать выводы. Порой бутоны бывают очень красивыми, невозможно красивыми, и ты восхищаешься, не можешь найти слов, чтобы описать их прелесть, а потом, когда они распускаются, то видишь сгнившие сердцевины. И уже становится поздно, потому что именно с одним из этих больных цветков тебе придётся жить дальше, если ты не найдёшь в себе силы забыть о внешней красоте бутона и прекратишь надеяться, что как-то вылечишь гниль. В итоге она заразит и тебя, и ты умрёшь рядом с ним.

Но бывают бутоны грязные, к которым сначала даже не хочется прикасаться. Ты отворачиваешься, бежишь и снова встречаешь этот бутон на своём пути. Ты не понимаешь, почему именно тебе достался этот тёмный и мрачный цвет. И почему твои пальцы покрываются кровью, пока ты пытаешься выдрать этот цветок вместе с корнями из земли, и у тебя ничего не получается. Но потом ты решаешь его полить, разговариваешь с ним, и вот тогда этот грязный бутон раскрывается, и внутри его оказывается абсолютно невозможной красоты сердцевина, способная покорить тебя с первого взгляда. Именно она подскажет тебе, что не стоит сразу же отвергать темноту, даже если она постоянно преследует тебя. Нужно коснуться её. Нужно сделать шаг навстречу, и тогда на тебя прольётся свет… ослепляющий настолько сильно, что ты больше никогда не сможешь принять другой бутон так же, как этот. Он всегда останется для тебя эталоном хорошего и плохого, настоящей жизненной историей.

– Боже мой, – шепчу я, совершенно шокированная, когда Лазарро подходит ближе к яхте.

– Она огромная. Она просто… просто очень огромная. Мегаогромная. Настолько огромная, что я не уверена, что она сможет куда-то двигаться. Она… она… такая огромная, – добавляю я.

Лазарро хмыкает и продолжает идти вперёд, а я глазам своим поверить не могу. Издалека она казалась не такой большой, как вблизи. Несколько палуб, сияющих ярко освещёнными окнами. Это просто чёртов «Титаник» какой-то! Я таких кораблей даже в журналах не видела. Все они были просто дорогими яхтами, а эта – извращение миллиардера. Сверкающая золотом обшивка яхты вспыхивает в свете фонарей переливами мелких кристаллов, роскошная лестница так и манит оказаться внутри небывалой красоты яхты. Чёрт возьми, это невозможно! Это целый дом на воде, очень дорогой. Слишком дорогой для такой, как я.

Меня вносят по трапу на палубу и ставят на ноги. Я сразу же хватаюсь за металлические перила, оглядывая широкие прогулочные проходы, ведущие к носу яхты. Неожиданно что-то щёлкает, и я бросаю взгляд на трап. Он автоматически складывается, и перила на нём сдвигаются.

– Ущипни меня, – пищу, смотря на Лазарро. – Ущипни, потому что я не верю, что всё ещё жива. Может быть, нас убили по дороге в аэропорт, и мы в раю? Может быть, мы разбились и сейчас просто находимся в какой-то совместной коме? В одной на двоих. Я… мне дурно.

Дыхание нарушается, и я хватаюсь за горло, словно задыхаясь. Лазарро обхватывает меня за талию и притягивает к себе.

– Белоснежка, мы живы. Не думал, что ты настолько впечатлишься яхтой. – Он всматривается в моё лицо.

– Яхта? Да это «Титаник». Это… это… так… много… дорого и… я точно не на своём месте. Почему тебе всегда нужно выпендриться? Нельзя было взять обычную лодку? – выпаливаю, ладонью пихая его в грудь. Он смеётся и толкает меня своим телом назад. Я медленно иду, но хватаюсь пальцами за его рубашку.

– Тогда мне не стоит говорить о том, что это одна из многих моих спонтанных покупок в период, пока я злился на тебя…

– Что? Она твоя? Это твоё? Брось, не ври, она же стоит тысячи фунтов. Она огромная. Здесь поместится человек сто. Ты её арендовал, потому что не смог сдержать свою потребность выделиться, – с укором произношу.

– Я ничего не арендую и никогда не пользуюсь тем, что мне не принадлежит. Это выглядит слишком ущербно для меня. Я предпочитаю всё своё. И яхта моя. Одна из многих. Моя. И ты моя. Так что, Белоснежка на «Злой королеве». Я её назвал «Злой королевой» в честь твоего будущего. Всегда есть куда расти. Да и, вообще-то, она стоит сорок миллионов долларов. Не принижай цену этой посудины. Она лучшая в своём сегменте. Она оборудована по последним новинкам техники, и здесь я чувствую себя комфортно…

Шокировано охаю и оступаюсь, но Лазарро предусмотрительно поддерживает меня.

– Прости? Сорок миллионов? Сорок, чёртовых, миллионов долларов! Ты что, рехнулся? – взвизгиваю я.

– Да. Я сумасшедший. Готовый на всё, чтобы исполнить свои мечты. Видишь, мальчики тоже умеют веселиться, Белоснежка. Но тебе придётся принять этот факт, как и тот, что я трачу много денег на удовольствия. Очень много, и всё ради своих желаний. А моё желание – ты. Голая. А ещё уединение. И Италия.

Я не могу найти слов, чтобы ответить ему на такое заявление. Это же сущее безумие, тратить столько денег на какую-то яхту. Безумие!

Пока я пребываю в абсолютно заторможённом состоянии, Лазарро продолжает вести меня куда-то. Ноги заплетаются. Чувствую себя какой-то самозванкой в этой роскоши. Я… я… просто в шоке. В огромном, чёрт возьми, шоке от выходки Лазарро.

– Белоснежка, расслабься. Я могу купить всё в этом мире. Буквально всё. Но я так и не смог купить нежность, заботу и ласку. Не смог купить прощение, искупление вины и человека, который покажет мне, что я могу больше, чем сейчас. Я не могу купить тебя, поэтому буду покупать всё остальное, лишь бы ты оставалась рядом со мной, пока мы оба этого хотим. И если мне нужно будет поехать в грёбаное кругосветное путешествие, построить новый «Титаник», нанять самые известные труппы для развлечения, скупить все жемчуга и океаны, чтобы ты никогда не ступила на землю и не сбежала от меня, я это сделаю. Сделаю, – он обхватывает моё лицо ладонями, жарко шепча это признание. Меня поражает страсть, сияющая в его глазах. Она горит так ярко, проникая в мою грудь расплавленным алкогольным дурманом. Он опьяняет меня своими словами и прикосновениями. Никто ради меня не делал такого. Никто и никогда. Я поражена в самое сердце, и сейчас оно вырывается из груди, чтобы позволить мне добровольно опуститься перед Лазарро на колени.

– Ты купил яхту ради меня? – отстранённо шепчу я.

– Я купил яхту, думая о тебе, Белоснежка. Я покупал всё, что попадалось под руку, чтобы прекратить злиться. Я покупал и видел тебя в машинах, квартирах, яхтах и украшениях. Я ломал это. Разрушал. Я не мог остановиться. Не хотел и не хочу останавливаться. Мне нравится видеть в твоих глазах удивление и восторг. Мне нравится отражаться в них не монстром, а мужчиной, который просит научить его жить и отдыхать, как будто он самый обычный человек. – Лазарро касается своими губами моих. Нежно трётся о них, а я уже готова прыгнуть в море, чтобы хоть немного остыть, потому что сейчас я готова упасть в обморок от потрясения собственными чувствами. Боже мой, кажется, я его люблю. Жестокого убийцу. Люблю. И не за яхты и жемчуга. А за то, что он нашёл меня и показал, что не всё так прозаично, как виделось в самом начале. Всё куда глубже и больнее, слаще и острее, опаснее и смертельнее.