подарочного пакета куклу и улыбнулась. Его королева в восхищении, обрадовался Лёша. Лида подставила щечку Лешиным трепетным губам.

Вадим протянул Лиде красиво иллюстрированную энциклопедию цветов. Такой подарок девочка тоже оценила. Вадим поцеловал Лиду в лоб. Детская косметика от Ирины также пришлась по нраву. Ира расхвалила Лиду с головы до ног. Вадим не понимал, зачем жена это делает.

– А где подарочная Библия от дяди Геры? Он обещал мне такой подарок. Он приехал? – Лида ловко проскользнула между Вадимом и Алёшей.

– Он не поехал, но обещанный подарок тебе передал, – Вадим мягко оттащил девочку от двери. – Не ходи за дверь босиком, холодно.

Лида смерила Вадима удивлённо-презрительным взглядом. С чего это он удумал ей указывать?

Вадим заметил, что Саша преподнёс Лиде кольцо Марыси в качестве одного из подарков на день рождения.

– Вадим, ну ты как неродной! – Крикнул Саша. – Проходи что ли.

Вадим разделся и последовал за Сашей к накрытому столу. Вера с Ирой обнялись как давние подруги, Вера поцеловала Алёшу, долго на него поглядев. Она вспомнила Арсения. Яркой полосой прошли сквозь Веру их прогулки вдоль гор, чистое небо и страшная сказка. Какие странные заговоренные места, где жил и погиб Арсений, Вера подобно Саше и Вадиму также слышала их зов за столько километров.

Лида повела Лешу с Ирой хвастать своими подарками.

– Сегодня, ведь именно сегодня, в ее день рождения, я докончил, – Саша выглядел даже изумленным. – Разве это не чудо?

– Докончил что? – Вадим, на всякий случай, огляделся.

– Картину, – прошептал Саша еле слышно, Вадим скорее прочитал это слово по губам.

– Ясно. Очередной шедевр.

– Я подарю его ей сегодня. Ты будешь первым, кто увидит.

– Даже интересно до чего ещё может дойти твоё безумие.

– Да брось ты, – Сашина рука тяжело легла на худое плечо Вадима. – Картина искрится жизнью, она не похожа на ту, несёт в себе абсолютно противоположный смысл. Даже Вера оценит, даю слово. А Вера…сам знаешь, как относится к моему творчеству.

– Покажи свою картину, – решился Вадим.

Саша повёл Вадима в комнату, что служила ему мастерской. Гонорары позволили ему купить просторную квартиру. Там он открыл взору Вадима свои картины – старую и написанную сегодня.

Вадим, взрослый мужчина, причём, как ему казалось, повзрослел не столько годами, сколько внутренне, но над портретом Лидии, мертвой Лидии, который описывает совсем не ту смерть, которая была ей уготована судьбой, Вадим до сих пор дрожал как мальчишка.

Он подошёл поближе, новая картина поразила Вадима.

Вадим рассматривал картину боязливо, памятуя, что от Сашиного таланта художника можно ожидать всего. Вадим начал рассматривать с углов, взгляд упал на горы, поросшие тёмной зеленью, на синее переливчатое море, в котором, словно молоко в чашке с кофе, перемешались солнечные лучи. Так это та Сашина картина, что он рисовал перед отъездом. Вадим узнал ее по гниющей лодке, где тонул человек.

Вадим опустил глаза и вздрогнул. Он стукнулся взглядом об лицо маленькой Лиды и не сразу понял, что она нарисована. Странные светлые глаза девочки на бледном лице глядели хищно и выжидательно, рот получился искривлённым и злорадным. Будто она радовалась гибели человека в лодке. Волосы Саша сделал ей длиннее, чем были у девочки в данный момент, такими, какие были у первой Лидии, они закрывали тело девочки до колен. По существу, вся Лида на картине состояла из длинных бесконечных волос и дерзкого потустороннего лица. Саше изобразил ее сидящей, обхватив руками колени, в море близ самого берега. На детском нежном пальчике маленькой русалки неуместным крупным пятном расположилось массивное кольцо, то самое кольцо, которым Павел обручил себе Лидию.

Картина с маленькой Лидой вызывала у Вадима желание отвести от себя взгляд ещё сильнее, чем та другая. Маленькая девочка со взрослым лицом познавшей пороки женщины. Дети не должны иметь такое лицо, такие глаза и рот. Они должны быть невинны, не должны знать зла. Маленькая Лида на Сашиной картине (и не в реальности ли тоже?) отличалась от представления Вадима о маленьких девочках, она была маленьким злобным вампиром, утратившим человеческое обличье.

Вадим от всей души пожелал сказать брату, что ему не следует больше писать картин. И тем более изображать реальных людей.

Саша наблюдал за ним с насмешкой лёгкого презрения, с каким образованный начитанный человек порой глядит на безграмотного невоспитанного неуча. Саша небрежно пожал плечами, как бы говоря, что иной реакции он от Вадима и не ожидал.

– Я узнал дикий пляж, – только и сказал Вадим.

Саша тихонько рассмеялся. Вадима всегда раздражала Сашина особенность посмеиваться своим мыслям, не высказывая их вслух. Ему захотелось ударить брата, чтобы он прекратил смеяться.

– Тоскуешь по этим местам? – К горлу Вадима сгустком подступил гнев. – Тебя тянет на этот проклятый пляж? В этот проклятый край, что никогда не будет знать всех благ цивилизации? В проклятое место, что высосало жизнь из всех, кто был нам дорог? – Вадим впервые за долгое время утратил спокойствие в душе. Ему хотелось кричать, рвать и метать предметы вокруг. Как Саша смеет воскрешать их прошлое? Это место нужно забыть, оно должно быть погребено за семью печатями.

– А тебя тянет туда? Ты слышишь зов моря? – Саша глядел на гнев Вадима с интересом, словно в жизни не видал ничего более занятного. – Разве праотец Адам не желал своим детям возвращения в Эдем?

– При чем здесь это?

– Видишь ли, Вадик, этот дикий пляж – мой Эдем. Я ходил по нему, чувствуя себя царем всей сотворенной природы, хозяином этого благодатного места. Я был обнажён, то есть открыт ко всему, обладая огромной жаждой познания. Там же со мной была моя Ева. Но ангел с огненным мечом погнал меня прочь из моего Эдема.

– Все никак ее не забудешь? – Вадим подразумевал Лидию, не осознав, что повторил Сашин вопрос, адресованный ему, Вадиму, менее часа назад.

–  Хотел бы, да как? Какого черта она так на неё похожа? Я каждый день смотрю на дочь и вижу ту другую, это кого угодно свело бы с ума, – Саша скосил взгляд в сторону детской, где Лида, должно быть, в это время крутилась перед Лешей, демонстрируя свою красоту. – И я вижу в ней Веру ещё. Вера тоже течет ядом по моей крови. Какого черта она так похожа на Веру? Я выдыхаю дым сигарет, и в этом дыму вижу лицо. И