— В нашем мире, — Эмма повернулась к нему. — Джулиан, мы знаем, что это. Мы просто не хотим, чтобы это было правдой. Это — Туле — версия нашего собственного мира. Что-то определённо должно было случиться здесь в прошлом — что-то, что привело этот мир на альтернативную дорогу. Как Эдом.

Джулиан знал, что она права; он знал это с того момента, как он узнал пирс. Он отбросил прочь мысли о его собственной семье, его отце. Он не мог думать об этом сейчас.

Колонны марширующих Омраченных сменились группой стражников со знаменами. На каждом знамени был знак звезды внутри круга.

— Ради Ангела, — прошептала Эмма. Она прижала руку ко рту.

Моргенштерн. Утренняя звезда.

Позади несущих знамена шёл Себастьян.

Он выглядел старше, чем в прошлый раз, когда Джулиан видел его, мальчик-подросток с волосами, как белый лёд, движимый ненавистью и ядом. Он выглядел на двадцать с лишним сейчас, все еще был худощавым, но его лицо ожесточилось. Черты его лица, когда-то мягко очерченные, теперь стали острыми, как стекло, а черные глаза горели. Фосфорос, меч Моргенштернов, висел у него на плече в ножнах, крашенных звездами и пламенем.

Прямо позади него шёл Джейс Эрондейл.

Этот удар был более странным и тяжелым. Они только оставили Джейса, сражающегося на их стороне в Неблагом Дворе, измученного и уставшего, но всё ещё свирепого и защищающего. Этот Джейс выглядел на тот же возраст, как тот; он был очень мускулистым, его золотые волосы взъерошены, его лицо такое же красивое, как и всегда. Но в его золотых глазах был мёртвый, тёмный свет. Угрюмая свирепость, которую Джулиан ассоциировал с Когортой и их подобными, теми, кто скорее атаковал, чем защищал.

За ними шла женщина с серо-коричневыми волосами, которую Джулиан узнал, как Аматис Грэймарк, сестру Люка. Она была одна из первых и наиболее свирепых Омраченных Себастьяна, и это казалось правдой и здесь тоже. Её лицо было морщинистым, её рот жестоко неподвижным. Она вытолкнула пленника вперёд себя — кого-то одетого в чёрный, Сумеречного Охотника, полоска шершавой марли обмотана вокруг его головы, скрывая черты.

— Подойди! — прокричал Себастьян, и некая невидимая мощь усилила его голос, так, что он раздался по всему пляжу. — Омраченные, гости, посмотрите вокруг. Мы здесь, чтобы отметить пленение и казнь известного предателя. Того, кто обернулся против света Звезды.

Раздался возбуждённый рёв. Толпа начала формировать объёмный прямоугольник с Себастьяном и его охраной в южном его конце. Джулиан увидел, как Джейс прильнул к Себастьяну, чтобы что-то сказать, и тот рассмеялся с братской теплотой, что послало холод по телу Джулиана. Джейс носил серый пиджак, не алую униформу — так он не был Омраченным тогда? Его взгляд блуждал по толпе; кроме Аматис, он увидел молодо выглядящую девочку-вампира, которая помахала ему до этого, хихикающую и говорящую с Ансельмом Найтшедейдом. И он увидел Эмму.

Это определённо была Эмма. Он бы узнал её где угодно, в любой одежде, во тьме или при свете. Кровавый лунный свет разливался по её бледным волосам; она носила красное платье с открытой спиной, и её кожа была гладкая и свободная от рун. Она говорила с высоким парнем, который большей частью был в тени, но Джулиан едва посмотрел на него: он смотрел на неё, его Эмму, красивую и живую, и в безопасности и…

Она засмеялась и запрокинула руки. Высокий мужчина зарылся руками в её волосы, и она поцеловала его.

Это ударило его с мощью поезда. Ревность: раскалённая, кипящая, ядовитая. Это было всё, что Джулиан мог делать стоя позади скалы, пока рука парня скользила вниз по голой спине Эммы. Он трясся от силы его чувств. Эмоции заполняли его, угрожая переполнить его и опустить на колени. Горячие волны ревности перемешались со страстным желанием. Это должны быть его руки в волосах Эммы, на её коже. Он повернул голову в сторону, задыхаясь. Его рубашка прилипла к коже от пота. Эмма — настоящая Эмма — всё ещё прижималась к скале позади него, смотря на него с беспокойством.

— Джулиан, что не так?

Его сердцебиение уже начало замедляться. Это была его Эмма. Другая была не настоящей, имитацией.

— Смотри, — прошептал он и указал.

Эмма проследила за его взглядом и покраснела.

— Оу. Это мы?

Джулиан снова пристально посмотрел за скалу. Эмма и парень разъединились, и как он мог не видеть этого? Это было похоже на зеркало, которое показывало тебе, как ты будешь выглядеть через несколько лет. И там был он, глаза и волосы Блэкторнов, браслет из морских стёклышек, одетый в красное и чёрное. Джулиан смотрел, как другой он притянул Эмму ближе и поцеловал её снова.

Это определённо был не первый поцелуй, и даже не второй. Пальцы другого Джулиана скользили по спине другой Эммы, определённо наслаждаясь ощущением её голой кожи. Его пальцы нашли её бедра, покрытые сатином, растопырились, притягивая её тело ближе; она подняла ногу и обвила его бедро, позволяя её голове упасть, чтобы он мог прижать губы к её горлу.

По-видимому, другой Джулиан очень уверенно целовался.

— Это самое ужасное, — сказала Эмма. Мы не только Омраченные в этом мире, мы ещё и публично выражаем свои чувства.

— Другие Омраченные скорее всего не переносят нас. — сказал Джулиан. — Эмма, это кажется недавним. Этот мир не мог отделиться от нашего давно.

— Тишина! — эхом раздался голос Себастьяна по пляжу, и толпа утихла. Альтернативные Эмма и Джулиан перестали целоваться, что было облегчением. — Джейс, поставь предательницу на колени.

Значит это была женщина. Джулиан смотрел на это с чувством того, что его желудок закручивается в петлю, в то время как Джейс поставил пленницу на колени и начал медленно снимать её повязку с глаз.

— Эш! — позвал Себастьян. — Эш, иди посмотри, моё дитя, и учись!

Джулиан почувствовал, как Эмма застыла в шоке позади него. Стражники зашевелились, и среди них появился Эш Моргенштерн, его выражение лица было жёстким.

С их последней встречи он изменился больше, чем Джейс или Себастьян. Он превратился из тринадцатилетнего мальчика в семнадцатилетнего; он больше не был худощавым подростком, он стал парнем на пороге зрелости, высоким и широкоплечим. Его ярко-белые волосы были коротко подстрижены, и он не носил алое одеяние Омраченных, лишь обычную белую рубашку и джинсы. И, тем не менее, у него все еще был шрам в форме икса на горле, его было не перепутать даже с такого расстояния.

Эш скрестил руки на груди.

— Я здесь, отец. — сказал он мягко, и Джулиана поразило, как это было необычно называть отцом того, кто выглядел только на пять лет старше его самого.

— Это Эш из нашего мира, — сказал Джулиан. — Тот, которого Аннабель привела через Портал.

Эмма кивнула.

— Его шрам. Я видела.

Джейс убрал остатки повязки от лица женщины на коленях. Эмма отступила назад, будто бы её ударили. Это была Мариза Лайтвуд. Её волосы были подстрижены очень коротко, её лицо измождённое. Эш наблюдал без всяких эмоций, как она оглянулась вокруг себя в тихом ужасе. Серебряная цепь свисала с его шеи, Джулиан не мог вспомнить у него такую у Фейри. Как много лет прошло для него здесь между его бегством от фейри в Портал и прибытием Эммы и Джулиана в Туле?