Спрятавшись за углом, я приросла к стене, подслушивая.

– Извини, что свалил на тебя столько лишних хлопот. Знаю, ты предпочитаешь одиночество, но Марте с Гансом некуда было пойти…

– Я понимаю, Коул. И я… Не против. Марта напоминает мне тебя. – Судя по голосу, Гидеон улыбался. Послышался грохот посуды: похоже, они готовили ужин. – Такая же непоседа и обожает кататься на лошадях. А Ганс… Да, с ним проблем не оберешься, но что поделать. Впору открывать гостиницу для сверхъестественных существ.

– Ох, не ворчи, Гидеон! Ты ведь только что сказал, что они тебе нравятся.

Ненадолго они оба затихли. Я услышала, как зашипело масло на сковородке, и почувствовала запах жарящейся капусты. Коул захрустел сырыми листьями и сел на стул перед братом. В просвете арки я могла видеть лишь его длинные ноги и забавные носки с ананасами.

– Почему ты сразу не сказал, что Одри – Верховная ведьма Шамплейн?

Я подавилась воздухом и едва не выдала себя. Благо хруст капусты и чавканье Коула заглушали все прочие звуки.

Откуда он, черт возьми, это узнал?!

– Потому что она не любит распространяться об этом, – ответил Коул. – А я уважаю чужие тайны. Тебе бы тоже стоило. Зачем было наводить о ней справки? Мне ты, значит, уже не доверяешь?

– Не доверяю и, как видишь, правильно делаю. Скажи честно: ты просто боялся, что я ее убью?

– Это тоже.

– Ты ведь понимаешь, что из-за ее матери наши родители…

– Да, Гидеон. Из-за того, что они служили Верховной Виктории, их и убили. Я отлично это помню. Только вот Одри – не Виктория. Тебе ли не знать, что кровное родство ничего не предопределяет… Иначе мы бы уже решали в камень-ножницы-бумага, кто из нас ее сожжет.

Гидеон хохотнул, а мне же сделалось вконец не по себе. Я тихо дошла до двери, чтобы подышать свежим воздухом и поскорее забыть об услышанном, когда из кухни вдруг послышалось:

– Почему ты в перчатках? В них тебе будет неудобно замешивать тесто, а я не собираюсь стряпать ужин на пять голодных ртов в одиночку.

Гнетущая тишина, повисшая на кухне, раздавила бы даже меня. Коул решительно не знал, что ответить, но никакая фантазия бы его уже не спасла: лавина обрушилась.

– У меня руки обветрились, очень болят. Давай я лучше позову Одри! Она мастер на кулинарные изыски…

– Сними перчатки, Коул.

– Я же сказал…

– Просто покажи мне свои руки, а потом наденешь перчатки обратно. В чем проблема? Давай, я жду.

Коул замолчал, а спустя несколько секунд послышался скрип отодвигающегося стула.

– Это глупо…

Он попытался выйти из кухни, но Гидеон перехватил Коула за шкирку в полуметре от арки. В зеркале над комодом я успела разглядеть лишь его щеки, раскрасневшиеся от мороза, и мускулистую руку Гидеона, что затащила брата обратно. До меня донесся шелест одежды, невнятные ругательства и звуки легкой борьбы, когда Гидеон попытался снять с него перчатки насильно.

– Отпусти меня, Гидеон! Ты что, спятил?!

Сначала из кухни вылетела одна сорванная перчатка, а затем рядом с ней приземлилась другая. Я медленно попятилась.

– Метка атташе! Я так и знал… Говорил ведь, что этим все закончится!

Коул наклонился в проеме и быстро подобрал перчатки, даже не заметив меня, прижавшуюся спиной к выступу дверного косяка.

– Ты драматизируешь. Успокойся…

– Успокоиться?! Эта недоведьма привязала тебя к себе посмертно! Я велел ей не делать этого. Я предупреждал и тебя… Отправил тебе кучу СМС с напоминанием: не вздумай лезть в ковенские игры! А ты что натворил?!

– А я влез в ковенские игры, – невозмутимо отозвался Коул, игнорируя тот ужас, коим был преисполнен Гидеон. – Одри здесь ни при чем. Я сделал это, потому что сам захотел. Она отговаривала меня, как и ты. Даже ударила несколько раз, и, если честно, это было больнее, чем я ожидал от девушки ее комплекции…

– Да я тебя из дома не выпущу, пока эта твоя Одри не придумает, как все исправить!

А затем раздался шум и оглушенный возглас Коула. Я резко подалась к зеркалу и увидела, как Гидеон, схватив с края раковины столовую ложку, швырнул ее через всю кухню. Та угодила Коулу по лбу. Я ощутила ту же фантомную боль и поморщилась, растирая пальцами верх переносицы.

– Ауч! За что?!

– Посмотри, ты даже ложку поймать не способен! – закричал Гидеон, с каждой минутой он звучал все громче, злее и отчаяннее. – А если бы это был нож?!

– Тогда ты бы унаследовал все родительское имущество, – попытался пошутить Коул, и Гидеон, фыркнув, действительно взялся за столовый нож, которым до этого резал капусту, что уже начала пригорать.

Замахнувшись, он метнул его в Коула, целясь в картину, висящую за его плечом. Но Коул вытянул руку и перехватил нож за секунду до того, как тот бы вонзился в стену. Он держался за само лезвие, но на пол не упало ни капли крови – тот даже не порезался.

Лицо Гидеона недоуменно вытянулось. Не говоря ни слова, Коул положил нож на стол.

– Видишь? Я могу о себе позаботиться. Перестань считать меня безобидным плюшевым мишкой!

– Ах, вот оно как, – протянул Гидеон, и его весенние глаза сощурились. Вены выступили на руках, когда он сжал их в кулаки, закатав рукава. Подавшись к нему вплотную, Гидеон схватил Коула за грудки и вышвырнул в коридор.

Я в панике заскочила в гостиную, чтобы они, сцепившись, не снесли меня с ног. Слишком занятые друг другом, они пронеслись мимо и вывалились на улицу, даже не обратив на меня внимания.

– Я не хочу с тобой драться, Гидеон!

– А я вот еще как хочу! И прямо сейчас надеру тебе твою лживую задницу!

Гидеон кинул Коула через ступеньки, но тот, вцепившись в свитер брата мертвой хваткой, утянул его за собой. Оба повалились в грязь: каждый пытался удавить в ней другого.

Я поспешно вылетела из дома тоже и, перескочив ступеньки, попыталась вклиниться между ними.

– Прекратите немедленно!

Гидеон молча оттолкнул меня, не сводя пылающих глаз с брыкающегося Коула. Я ударилась спиной о перила крыльца и раздраженно фыркнула, беспомощно наблюдая за ними и стараясь блокировать отголоски тех болезненных ощущений, что передавались мне от Коула из-за нашей связи. Магия, бессильная против охотника, не могла даже помочь их разнять. Я бросила умоляющий взгляд на конюшню, откуда уже со всех ног мчался Ганс.

– Уйми их! – попросила я, но тот лишь опасливо глянул на небо, где еще просвечивался лик некогда полной луны.

– Я очень нервный несколько дней после полнолуния, – пробормотал тот. – Боюсь не сдержаться…

Я удрученно застонала. В это время Коул уже перевернулся и, вдавив Гидеона в лужу, несколько раз несильно приложил его о землю под лай Бакса, скачущего вокруг. Два брата сплелись в клубок, как ворох змей: оба покатились по склону еще дальше от крыльца, пытаясь придушить друг друга.