– Что я хочу тебя еще раз.

Я отхлебнула лимонный чай и отставила чашку. Коул сидел перед тарелкой уже десять минут, но так и не притронулся к ней. Сегодняшний Коул был совсем не похож на вчерашнего. Еще никогда я не видела его таким… умиротворенным. Уверенность лилась из него рекой. Возможно, если бы я знала раньше, что метка атташе так повлияет на него, то позволила бы ему связать нас еще давно.

Опустив глаза на его руку, лежащую в заманчивой близости от моей, я обвела взглядом черную полосу выше запястья.

– Двух раз посреди ночи тебе было мало? Ну… Мы можем заниматься этим хоть все выходные, – ответила я с улыбкой, и от услышанного дыхание Коула сделалось учащенным.

– Да, только сначала надо починить крышу, – напомнил он и, залпом допив свой кофе с корицей, ткнул пальцем вверх. Я запрокинула голову, прислушиваясь к ритмичному стуку, что доносился с чердака: за ночь дождь затопил весь желоб и черепицу, а теперь пробрался и внутрь, сквозь подгнившие доски. – Не хочу, чтобы следующие постояльцы плавали здесь, как в бассейне.

Я понимающе кивнула и вгрызлась в ржаной хлеб, слизывая с кончиков пальцев плавленый сыр. Коул засмотрелся на это, даже не замечая, как проворные и вечно голодные гримы снова затарахтели посудой за нашими спинами, опустошая холодильник.

– А Джулиан… – Коул запнулся, подбирая слова, и я ужаснулась уже тому, что это имя вообще сорвалось с его уст в такое чудесное утро. Но то, что последовало за этим, было еще кошмарнее: – Он был у тебя первым?

Меня затошнило. Непрожеванный тост будто превратился в горькую глину прямо у меня во рту. Скривившись, я изумленно уставилась на Коула.

– Нет, конечно! Как тебе это в голову взбрело?!

– Тогда, в баре, – начал он. – Когда он поцеловал тебя и сказал, что ты принадлежишь ему, я подумал… Мне показалось это логичным.

– Логичным?! То, что я сплю со своим братом-близнецом?

Коул глухо хмыкнул и пожал плечами, сконфузившись.

– Не знаю. Честно, Одри, мне все равно. Я просто хотел, чтобы ты знала, что можешь доверять мне. До того как я перешел в убойный отдел, я сталкивался со случаями, когда на девушек оказывалось… давление, из-за чего они позволяли делать с собой даже то, чего не хотели на самом деле.

– Пока Джулиан не убил всю нашу семью, я и не подозревала о его… влечении ко мне, – покачала головой я. – Только после я начала понимать, что все это время те безобидные братские объятия были не чем иным, как попытками меня облапать. Фу!

Коул поморщился. Я же растерялась окончательно, не зная, чего мне хочется больше: отвесить ему подзатыльник или расцеловать. Оказывается, все это время Коул считал, что когда-то я отвечала Джулиану взаимностью. И невзирая на это, он продолжал быть рядом, даже не испытывая… омерзения?

Тяжело вздохнув, я перегнулась через стол и мягко взяла руки Коула в свои. Он тут же растаял, посмотрел мне в глаза и, дернув плечом, стряхнул с себя напряжение, как невидимый плед.

– Моим первым мужчиной был какой-то парень, кажется, его звали Гэвин, – решилась рассказать я. – Мне было шестнадцать, я только потеряла Рэйчел и поэтому большую часть времени была пьяна. А он был студентом, ехал в колледж после летних каникул и предложил подбросить меня до Ричмонда. Я согласилась и… Ничего особенного, в общем. Все как у всех, – пожала я плечами. – Заднее сиденье, курево и мысль «Что люди находят в этом нелепом занятии?». А у тебя…

– Ты.

Я успела замолчать раньше, чем вспомнила слова Нимуэ: «Он все еще невинный, Одри, пусть уже и не дитя». Мои щеки раскраснелись от осознания собственной глупости, и Коул криво улыбнулся, смущенно взъерошивая пальцами свои волосы.

– Одна девушка пыталась как-то, – протянул Коул, щурясь. – Это тоже было в колледже. К моему соседу приехала младшая сестра. Она залезла на меня и пыталась стянуть штаны. Мне не нравятся чужие прикосновения, ты знаешь, и я… Я столкнул ее и убежал. Да, мне двадцать четыре года, и у меня никогда не клеилось с девушками.

– Зато с ведьмами очень даже клеится.

Коул неловко засмеялся.

– Ты знаешь, что по законам штата Вирджинии того парня можно было посадить? – задумчиво протянул он, наконец-то кусая свой тост. – Ты ведь была несовершеннолетней!

– Коул, – закатила глаза я.

Он слабо улыбнулся и, быстро проглотив весь тост целиком, поднялся из-за стола, мягко спустив мои ноги со своих колен на пол.

– Пойду займусь крышей, – сказал он и угрюмо огляделся, потерев пальцами свой подбородок. – Только куда я запрятал ящик с инструментами…

У меня вдруг перехватило дыхание: нахлынули воспоминания о прошлой ночи, ведь к моему лицу вновь будто приложили призрачный шелк. Чужое прикосновение, которого не было. В это все еще не верилось.

– Сделай так еще раз.

– Как? Вот так? – нахмурился Коул, но послушно прижал костяшки пальцев к своей скуле. – Ты что-то чувствуешь?

– Да, я чувствую тебя.

Зажмурившись, я могла четко описать это прикосновение: шероховатая кожа, обветрившаяся от мороза. Касание далекое, иллюзорное, но такое приятное… Смешение сна и яви.

Я разомкнула веки, и Коул запустил пальцы в свои волосы. Он мягко взъерошил их, так, как обычно делал с волосами моими, и я замлела. Мурашки пробежались вдоль позвоночника змейкой.

– Это из-за нашей связи? Так всегда между ведьмой и атташе? – осторожно поинтересовался Коул.

Я глубоко вздохнула, сжимая в пальцах пустую кружку, силясь унять сердцебиение от удовольствия и одновременного ужаса.

– Да, из-за связи. И нет, не всегда, – ответила я, погрузившись в размышления. – Так не должно быть, Коул. Если бы каждая ведьма чувствовала своего атташе, все они бы давно умерли от боли, ведь обычно их… – Я запнулась, и Коул кивнул, избавляя меня от необходимости договаривать это. – Эта связь должна быть односторонней. Только ты должен чувствовать меня.

– И почему у нас по-другому?

– Не знаю. Может быть… из-за любви?

Кажется, Коул просиял, когда услышал это. Он наклонился ко мне, облокотившись о край стола, и потерся носом о мой висок, как Штрудель, выпрашивающий ласку. Я почувствовала запах лосьона после бритья, исходящий от его щек.

– И это нельзя исправить?

– Думаю, можно заглушить, если постараться. На ментальном уровне. Но… Позже.

Я улыбнулась краешком рта, уже близкая, чтобы признать: наша связь была мне по душе. Даже такая… необычная. Пусть пока будет. Это же как новые туфли – находишь любой повод их надеть, пока они не натрут мозоли.

– И много ведьм встречались со своими атташе? – снова начал сыпать вопросами Коул.

– На моей памяти ни одной. Это негласное табу. Наверно, как раз из-за таких последствий.

– Но ты рада же ведь, да? – с надеждой улыбнулся Коул.