В дверях появилась няня Блага. Было видно, что она пришла неспроста и, точно, не за припасами, которые тут уже никто и не хранил. Старая женщина с волнением оглядела свою воспитанницу.

– Обыскалась тебя всюду, – закряхтела няня, пролезая через низкую дверцу. – Не знаешь разве? Князь вернулся…

– Знаю…– мрачно отозвалась Дива.

– Так что ж тогда сидишь? Зачем не выйдешь? – недоумевала няня.

– А разве надо? – пожала плечами Дива.

– Надо…Встретить мужа и защитника, как никак…

– Его и без меня встретят, – усмехнулась Дива.

– Встретят то встретят. Но это теперь именно твоя обязанность, – напомнила Блага.

– Ну что ты мне советуешь? – всколыхнулась Дива. – Встречать ворога? Приветствовать его в нашем городе?! После всего, что он сделал!

– А что остается…– вздохнула няня, которая в душе разделяла негодование Дивы. – Коли будешь ершиться, он тебя мигом того…– няня не договорила, но ее лицо красноречиво выражало мысль.

– Это верно. Верно…– задумчиво покачала головой Дива. – Если что-то пойдет не так, еще неведомо, чем для меня обернется. Так что лучше не стану на глаза ему попадаться…

– А ты веди себя разумно. И все пойдет, как надо, – наставляла Блага. – Прежде всего, выйди и встреть добром…А там увидишь…

– Встречать добром этого душегуба! – скривилась Дива. – Из-за него я каждый миг желаю спуститься к праотцам! Если б не он, мне бы не пришлось остаток жизни проводить в погребе, скрываясь от позора!

– Да это понятно…Но идти придется, – вздохнула няня. – Если ты теперь свое место не найдешь, то и потом его не будет.

– Да какая мне уже разница?! – разозлилась Дива. Неужели няня думает, что ее, Диву, теперь волнует дальнейшая участь!

– Разница есть, дитя, – кивнула Блага. – Заливаться слезами лучше в тереме, чем в землянке. Так что вставай. И иди уже. Встречай, как положено. Улыбайся и будь почтительна…Не перечь и выполняй все, что он тебе велит. Мужчину нужно уважать…

– Может статься, ты и права…Но…Но не могу я туда идти…– вымолвила Дива тихо.

– Отчего не можешь? – не поняла няня.

– Да как…– вздохнула Дива. – Страшно мне… Боюсь я…

– Мда…Знаешь, что…Ну а ты про себя бойся, а для него улыбайся! Всегда ему улыбайся! Вот, как нужно! – научила Блага. – Он ничего не сделает тебе, если увидит, что ты рада ему!

– Ну ты…– выдохнула Дива. Даже если стараться изо всех сил, все равно не получится убедительно. – Ты же меня к извергу отправляешь, который батюшку погубил, – Дива вспомнила об отце, и слезы вновь подступили к ее горлу.

– Если б добрый наш князь Гостомысл видел тебя теперь, он бы сказал точь-в-точь то же, что и я, – вздохнула Блага. – Надо идти.

– Я не смогу…– прошептала Дива.

– Коли не можешь выйти, не выходи, – наконец сдалась няня. – Но и здесь оставаться тебе нельзя. Головы отрубали и за меньшее, чем отсутствие на положенном месте. Кто знает, в чем тебя обвинят, если сразу не найдут.

– О боги, ты права…– Дива прислонила ладонь ко лбу. – Я вернусь в терем.

– Вот и славно…Ну и там дальше…Ты все же постарайся…– напутствовала няня. – Пора и мне идти. Пир затевается…Приглядеть надобно. А то ведь все не так содеют остолбени…– няня поднялась на ноги и поковыляла к выходу.

****

Прикрыв лицо краем платка, Дива вышла на улицу и побрела к терему. Она умышленно скрывалась от глаз людей, чувствуя себя будто в чем-то виноватой.

В тереме оказалось тепло, чисто и пахло пирогом. Няня постаралась. Дива присела на лавочку и огляделась. От печи идет приятный жар. На полу греется мохнатая медвежья шкура. Постель застелена. Стол укрыт скатертью, а на ней – бронзовая чаша, полная больших светло-коричневых орехов. Дива взяла скорлупчатый гладкий плод и поиграла им в руках. Это каштаны. Отец привез их ей в подарок из Царьграда. Орехи здесь, а самого его нет. Больше он никогда не придет ей на помощь.

Не желая давать волю чувствам, Дива принялась умываться. Няня по обыкновению приготовила корытце с теплой водой, в которой плавали сушеные травы и цветы. Поднеся согретое на печи полотно к посвежевшему лицу, Дива озадаченно сдвинула брови. Она различила шум на улице и чьи-то голоса. Где-то совсем рядом, наверное, у крыльца. Один голос показался ей знакомым. И от этого голоса внутри нее все сжалось.

На зиму большие летние окна готовили особенно. Ставни утепляли мехом и шерстью. А на рамы натягивали высушенный бычий желудок или паюсный рыбий мешок, относительно легко пропускающие свет. Однако видимость таких окон оказывалась крайне низкой. Единственное, откуда Дива еще могла увидеть улицу –крохотное старое окошко, жмущееся ближе к потолку.

Взобравшись на лавку, Дива встала на цыпочки и потянула в сторону волок маленького окошка. И тут же ощутила озноб. Холодный воздух заключил ее в неласковые объятия. А с улицы все еще доносились отголоски. Сердце Дивы колотилось, хотя ничего особенного вроде бы пока не происходило.

– С возвращением, заступник наш и владыка! – звенел на весь двор молодой женский голос.

Едва не оступившись, Дива пошатнулась, рассмотрев раболепствующую персону. Окруженная толпой дворовых, в поклоне согнулась Велемира. Из-под ресниц княжны кокетливо блестели пленительные вежды, черненные к случаю углем. Рядом с ней суетилась мелкая девчонка, держащая в рушнике каравай, который уже через минуту старшая дочь Гостомысла предлагала князю и дружине.

Дива сразу узнала Рёрика. Он как будто изменился с последней их встречи. Или нет. Возможно, он выглядел иначе, потому что его приветствовала целая толпа. Довольным взглядом он окидывал свои новые владения. Голубые глаза на этот раз без ярости сверкали по сторонам. Он был совсем недалеко, но не замечал Дивы. И не мог бы этого сделать. Его обступила дружина, а он смотрел вперед, но не под кровли. Видимо, что-то поблизости приковало его внимание.

– Милости просим, чтимый князь и покровитель наш! – продолжала стелиться Велемира. – С возвращением, повелитель!

От увиденного Дива оторопела. Велемира встречает Рёрика! Да еще так заискивающе-тошнотворно. Как это возможно? А как возможно, что иным любое злодейство сходит с рук? «Князь наш!», – они кричат за окном. «Защитник!».

Но любопытство взяло верх над растерянностью. Держась рукой за полку, Дива снова приникла к окошку, из которого и вид был худ, и слышно плохо, но все же лучше, чем ничего.

– А где моя княжна?..– удивленно спросил Рёрик.

– И я княжна, – уклончиво ответила Велемира, масляно улыбаясь во всю ширь. – Велемира. Старшая дочь Гостомысла.

– А Дива куда делась, тебя спрашивают?! – повторил Трувор вопрос Рёрика.

– Она навек умом повредилась. Не выйдет уж. Арви все растолкует…– выкрутилась Велемира. – Просим князя с дороги к столу…– Велемира вновь склонилась в подхалимском поклоне, одновременно указывая в сторону пиршественных изб.