Надеялась зря.

– Что ж вы на ночь-то глядя, – в резком старушечьем голосе едва ли можно узнать красавицу Асэми. Они с Розой похожи, хоть и не сильно. Но всё-таки они сёстры. Но что же заставляет её вновь и вновь примерять странную личину?

Гости уже ушли, но для верности мы решили остаться внизу. Как оказалось, не зря: наверху что-то грохнулось об дверь. Мы затаились, словно мыши. С руганью Асэми начала что-то выговаривать, пока собеседник шипел в ответ.

– Чего притихли? Нора, Роза, идите сюда. Вы просто должны это увидеть! – с весёлой злостью проговорила Асэми.

Да уж, к такому зрелищу я была не готова: меня чуть ли не вывернуло прямо тут. И только несчастный вид Рика удержал мой желудок.

Окровавленные человеческие уши, избитое в месиво лицо, волосы, розовыми жгутами прилипшие к лицу, а ещё ногти. Пластины были почти вырезаны, как на руках, так и, судя по крови, сочащейся из ботинок, на ногах.

С силой сдерживая себя, я достала и активировала лечебный артефакт – наверное, единственную дорогую игрушку из всех имеющихся.

– Но как же… так? – Роза чуть не плакала, и я всецело разделяла её чувства.

– Они, – Рик захрипел, за что на него цыкнула Асэми, достающая спиртовые примочки и смачивая их, – они нас разделили. Опять.

– Опять?

Я понимала, что ничего не понимала. Почему Рик не вылечил себя сам? Он же может, я уверена! Кто кого разделил? Почему его отпустили еле живым, если он узнал что-то такое? И если это деморализующий ход – на миг я похолодела от ужаса, – то не значит ли это, что за нами следят?

Как же я корила себя, что не проверила это сразу. На миг выдохнула, вроде чисто, но меня не покидает ощущение, что всё это дело рук кого-то нехорошего и скоро мышеловка захлопнется.

Лекаря звать было опасно, поэтому мы обошлись собственными силами. К счастью, кровь на ботинках не принадлежала бакэнэко. Слава всем Богам, что хоть с ногами всё хорошо. И уже отключающийся Рик рассказал нам много жуткого. Я потом это долго прокручивала в голове.

Половина мне по-прежнему была неясна, но суть уловила: давным-давно, ещё до гонений на нэко, жил у Драккари в доме кот. Обыкновенный здоровяк десяти килограммов живого веса, полный любви и привязанности, которую он спешил дарить миру. Никто из домочадцев, кроме младшенького Рика, не знал, что те сами создали себе бакэнэко – кота нельзя кормить до таких размеров, но кто же стариков слушает. Кота звали Эш, и тот любил сидеть на тёплых коленях хозяина и рассказывать истории. В одной из таких большой и сильный бакэнэко спас хозяина от верной гибели, переступив через него и призвав свою первородную силу.

И мальчик слушал. Слушал внимательно и запоминал. Пока однажды не произошла в их семье трагедия. Мама мальчика тяжело заболела, а после и вовсе впала в кому.

В доме творилось Духи знают что: отец месяцами пропадал в лабораториях, старший брат ушёл в загул ещё в день трагедии да так из него и не вышел. А мальчик был предоставлен сам себе. Как-то незаметно он изучил всю доступную в доме литературу о Дарах и способе их использования в лечебных целях, пока однажды не решил опробовать свои силы.

– Очень интересно, – вставила я свои пять копеек в рассказ, – но что нам делать?

– Эш у отца, – сказал Рик, вновь падая на подушки. Скорее всего, ему станет полегче через несколько часов, но у нас совершенно нет на это времени.

– То есть нам ещё спасать твоего кота? Кстати, не сочти за дерзость, но почему ты взял его имя себе, когда стал бакэнэко?

Мне, конечно же, не ответили. Судя по всему, этот разговор окончательно вымотал его, и Рик отключился.

Бездумно залезла в пластинку, изучая фотографии книги, что лежала у Рика в его доме. Незнакомые символы, казалось, преследовали меня.

– Что делаешь? – Асэми как-то незаметно возникла у меня за спиной. Я смутилась, слишком внезапным оказалось её появление.

– Да так, рассматриваю надписи.

Глаза Асэми вспыхнули. Я никогда не видела её такой, хотя… Мы едва знакомы, так что ничего удивительного.

– Это переписанная от руки сказка о Белой Бабочке. Красивая, хоть и грустная история о любви и преданности. Неудивительно, что Рик её переписал.

Сама я тоже, помнится, натыкалась на эту легенду, вот только она не запомнилась мне ничем романтичным. После того как у меня произошёл выброс сил, Дар стал очень нестабильным, и я больше не могла приносить маме дополнительный доход. Тогда она решила, что лучшим из возможных вариантов будет изменение моей жизни.

Так я оказалась в западне. Ни папа, ни мама, ни кто-либо ещё не мог меня посещать. Марте, собственно, и не надо было, а папочка… Скорее всего, его даже не поставили в известность о произошедшем, хотя мне вообще порой казалась, что весь их брак с мамой был большим-большим одолжением с обеих сторон, которое закончилось крахом.

Только с того дня мне снилась погибшая женщина, что защищала собой мальчика. Были у меня подозрения, что это была мать Рика, но если всё так, то, думаю, ему лучше не знать.

Определённо это могла быть она, но вот только… Она не могла впасть в кому. Она должна была умереть на месте. Не сходится.

Я ничего не понимаю – запустила руки в волосы и хорошенько их взлохматила. Фиолетовые пряди упали на плечи. Мне было до безумия болезненно осознавать, что я убила человека. Но с этим я уже смирилась. Но вот с чем смириться не могла, так это с создавшейся ситуацией. Каким бы ни было моё прошлое, я не хочу, чтобы оно хоть как-то влияло на моё настоящее. И пусть все пути перекрыты и назад дороги нет, я не отступлюсь.

А что с Бабочкой? Так просто. Снилась могила женщины, рядом её неупокоенный Дух с пронзительными голубыми глазами. Потом она превращается в бабочку, отращивает длинные смертоносные усики, но не взмывает в небо, как я втайне надеялась. А впивается мне в область сердца.

Я одна, защищаю маленькую Орни, что спряталась за моей спиной.

«Крылья, крылья», – шепчет сознание. И я молюсь о силах, которые помогут мне. Улететь, спрятаться. Белая Бабочка совсем большая, заслоняет собой линию горизонта, трепещут жутким светом её усики, лапки в гипнотическом танце перебирают. Она близко. Я чувствую дыхание ветра у себя на коже.

«За что? – шепчет ветер, создаваемый крыльями Бабочки. – Я хочу жи-ить».