class="p1">Вой этот настолько сильный, что не устоять на ногах. И я падаю в бездну, и Орни вместе со мной, бездыханный маленький комочек.

Я даже не заметила, что провалилась в сон, опасный, тревожный, липкий. Мне снилось что-то невнятное, наверное, это даже и к лучшему. Встала я на удивление бодрой, хотя кто бы мог подумать.

Роза готовила на кухне, пока Асэми спала, отходя от воздействия «противоядия» – едва ли я когда-либо её пойму. Зачем и почему? Ты же в безопасности, всё хорошо. Но на то есть господа, а есть лэры – две пересекающиеся ступени. Просто мы разные, да и мышление у нас иное. Хотя порой мне кажется, что все одного поля ягоды. Но это лишь иллюзии.

Как Кот – он вроде и благородный лэр, но в обществе на его работу смотрят косо, хотя гулящего брата принимают с распростёртыми объятиями. В то же время и бакэнэко – Дух не последнего значения, но и здесь он «полукровка».

Вот, кстати, опять: Рик заворочался во сне, сбрасывая простыню на пол, – пристально изучила тело на предмет повреждений и с удивлением поняла, что все те раны, что должны были зажить чуть ли не мгновенно, продолжали кровоточить, хотя выглядели куда лучше. Бедняга, и это сделал его родной отец? Думаю, с моей матерью они бы прекрасно спелись.

Как оказалось, того учёного, которого видела я, не было. Рик с трудом осознавал, что происходит. Он кричал, вырывался, слышал страшные визги и неотвратимость приближающегося мига смерти. А ещё голос его отца. Денис Драккари оказался жестоким отцом. И не менее увлечённым учёным. Но как? Как он мог сотворить со своим сыном… такое?

Не верилось даже, такая жестокость. Совсем больной. И думаю, что он вполне мог продавать мадар простому люду, а потом окончательно спятить и начать вносить и в без того суетную жизнь хаос и разрушения столько лет. Но зачем? Какая ему выгода?

Дальше гадать не было смысла, требовалось сделать хоть что-то, что могло приблизить нас к разгадке.

Марта Бриар или Дэймонд Драк.

Кажется, я сказала это вслух, потому что Рик неожиданно заворочался и проснулся, с видимым трудом открывая глаза. Тут же побежала на кухню и принесла жаропонижающее и стакан воды.

– Рик, ты как?

Мужчина с трудом сфокусировался на мне, но был в таком ужасном состоянии, что пришлось самой напоить его и заставить принять лекарство – настолько ему стало хуже.

– Откуда?

– Что? – погружённая в свои мысли, не сразу поняла, что он обращается ко мне.

– Откуда ты знаешь позывной моего брата?

Глава XXXIV

Мёртвая красота, заключённая в янтарь безумия

Конечно, он и не рассчитывал на такой исход, но всё получилось более чем благополучно. Кто-то из них догадался нажать на одну интересную кнопочку, и произошло чудо.

На взгляд Итана, это было просто удачное стечение обстоятельств, но это приятно. Заклятие стирания кратковременной памяти вовремя активировалось. Заряда хватило ненадолго, зато мужчина смог собрать свои вещи и исчезнуть из комнаты незамеченным. Ничего интересного он так и не узнал, зато получил ценное интервью, которое ему вскоре предстоит смонтировать.

А пока он осматривал комнату Норы и ругался – рыжая флешка в виде белочки пропала, как и вся информация.

«Хорошо, что у меня есть запасной план, – думал он, спеша в Королевскую Дознавательскую, – как хорошо, что моя шкура ещё чего-то да стоит».

* * *

Уже сотню раз пожалела о своём спонтанном поступке – взяла и своими же руками сожгла целый кладезь информации, надеясь на собственную память. С другой стороны, а что, если бы в какой-то момент этот документ оказался бы не в тех руках?

Что, если?… Да толку гадать, дело сделано. Теперь я могу лишь словами подтвердить или опровергнуть тот или иной факт.

– Мать – Марта (Древо) Бриар, отец – лэр Дэмонд Драк – вот что значилось в деле о моём происхождении, которое я уничтожила. – На что собеседник мой лишь прикрыл глаза, что-то обдумывая.

Он погрузился в свои мысли настолько, что я решила отойти и дать ему поспать, но тот неожиданно встрепенулся:

– Этого просто не может быть. У него не могло быть такой взрослой дочери. Духи, между нами разница от силы лет пять, а между тобой и ним – лет одиннадцать точно.

– Видимо, тебе всё же надо ещё отдохнуть. Не соображаешь, хотя вон какой большой, – вернула колкость, – не родители, а создатели. Понятия нет, что это значит.

И правда, жизнь подкидывает такие загадки, что лучше и не разгадывать.

– Ничего-ничего, – зашептал Рик, а после с силой схватил меня и притянул к себе. Даже и пискнуть не успела, как оказалась прижатой к горячему телу Рика.

– Ты больной, что ли? Я же тебе сейчас что-нибудь отдавлю, – барахталась, но выбраться из объятий не получилось.

Горячий, он грел получше любой печки, даже и вылезать не хотелось из-под одеяла. Взгляд нет-нет да соскальзывал на его губы. Верхняя была разбита, в уголке выступила капелька крови. Совсем небольшая, а я заворожённо смотрела, даже не отдавая отчёта себе в том, что собираюсь сделать. Лизнула самый краешек – преступление, иметь такие пухлые губы, – на что Рик не отстранился, напротив, превратил это во что-то странное. Чуть слышно постанывая, он впился в мои губы и начал творить такое! Да у меня не то что щёки, начало гореть всё тело.

Дыхание сбилось мгновенно, я задыхалась. Было жарко, и этот жар охватывал всё тело. «Ну же, смелее, не останавливайся». Руки сами собой зарылись в пушистые волосы. Я потянула его на себя, на что глаза Рика, серые, на миг отдали зеленью, и в них вспыхнул огонь. Такой яркий, такой горячий. Он подмял меня под себя, совершенно не испытывая с этим никаких проблем, будто и не беспокоили его какие-то там раны. Послышался тихий вздох – я не могла остановиться, когда он так близко, поцелуи становились всё более горячими, и сама не поняла, как оказалась лежащей без рубашки, да и Рик сверкал голым торсом. Хотелось, чтобы…

– Эй, люди, имейте совесть! – в комнату ввалилась Асэми, прижимая бутылку ко лбу. – Пораспускали свои флюиды, а одинокие люди мучаются.

И вышла из комнаты, пока я, краснеющая от стыда, искала свою и его рубашки. Не знаю, как бы далеко всё зашло, если бы не Птичница. Ох, слишком горячо!

– Даже не думай, – сказал Рик, когда я всё же нашла искомую вещь и протянула её ему. – Даже не вздумай закрываться. Я не