Последние дни Энн провела, практикуясь в артиллерийской стрельбе, и поводов для волнения у нее успело возникнуть предостаточно. Она стреляла не сказать, что плохо, однако недостаточно хорошо, и это ее изрядно тревожило. А еще тревожнее было то, что день, о котором она мечтала долгие годы, наконец-то пришел. И внезапно все стало зависеть только от нее одной.

Металлические гвардейцы шагали по берегу строем, немедленно выполняя приказы Колдуньи. Отполированные латунные воины под два метра высотой, вооруженные копьями с блестящими наконечниками, выглядели поистине устрашающе. Все они действовали согласно сложнейшим протоколам, которые Колдунья с великим старанием внедрила в эти металлические тела.

Это были более совершенные слуги, чем разведчики, созданные из полуночной сущности. Гвардейцы стояли стеной и предотвращали любые попытки неприятеля высадиться на берег. Одного взгляда с палубы корабля было достаточно, чтобы понять, почему королевские войска не выиграли ни одного сражения против Колдуньи. Вооружившись влажной паклей, не верила в свой успех и Энн. Да и как тут поверишь, когда мушкетные пули отскакивают от этих созданий, как горошины? Пушечное ядро может хотя бы опрокинуть, оставить вмятину… Однако и это бесполезно. Не пройдет и минуты, как поверженный воин вернется в строй.

Уповала Энн только на изобретенные Локон снаряды. Когда она совала паклю в запальное отверстие, ее рука заметно дрожала. Прогремел выстрел, но металлические воины не дрогнули. Отчасти потому, что ядро пролетело мимо. Оно пробило дерево, а затем, отскочив от прибрежных камней, утонуло в спорах неподалеку.

Обливаясь потом от напряжения, Энн перезарядила пушку. Озираться на товарищей по экипажу она не смела – знала, о чем думают Дуги и офицеры. Проблема не только в ее зрении. Возникло предположение, что с ней что-то не так. И она не ошиблась.

Однако невезение тут было ни при чем. Впрочем, как и всякого рода мистические проклятия. Энн страдала от чего-то гораздо более приземленного, но при этом не менее пагубного. Как я уже сказал, Энн промахнулась не только по причине плохого зрения. Она промахнулась, потому что уперлась в мнимую стену.

Помните, я говорил про лавину, захлестнувшую Локон? Так вот, в противоположность этой лавине существует и другая сила. Видите ли, на каждое действие всегда найдется противодействие. Каждому толчку соответствует притяжение, как говорит один мой давний враг. Иногда жизненные обстоятельства копятся до тех пор, пока не становятся непреодолимой силой и не заставляют нас меняться. (Как в случае с Локон.) А иногда эти самые обстоятельства образуют огромную гору, которую невозможно ни обойти, ни покорить.

Даже самые меткие из нас время от времени промахиваются. Но если вы прослыли тем, кто промахивается постоянно, то советую вам срочно перестать принимать свои промахи близко к сердцу. Если вы не будете относиться к ним философски, то они быстро накопятся и превратятся в ту самую гору. Кроме того, зацикливаясь на промахах, вы обесцениваете все свои успешные выстрелы. Короче говоря, вы рискуете уподобиться Энн, которая продолжала дрожать, обливаться потом и пытаться разжать невидимую, но весьма ощутимую хватку судьбы, которую сама же для себя предопределила. Да кто же не промахнется, когда пот застилает глаза, рука дрожит, а внутренний голос твердит, что ты обречен? Тут даже самый опытный стрелок со снайперским зрением оплошает.

– Не зря говорят: бойся своих желаний! – пробормотала Энн и уже занесла над запальным отверстием влажную паклю, как вдруг у нее над ухом прозвучал спокойный мужской голос.

– Матрос Энн, прекратить огонь! – приказал Лаггарт, для равновесия держась рукой за фока-штаг и щурясь на берег.

Энн колебалась.

– Три градуса на корму, один вверх, – уверенно произнес Лаггарт.

Энн поколебалась еще миг-другой, а затем начала наводить пушку, как подсказал Лаггарт. А корабль, покачиваясь на мелководье, продолжал двигаться вдоль берега.

– Жди, – сказал Лаггарт, когда Энн приготовилась вставить паклю в запальное отверстие. – Жди… Огонь!..

Взрыв зефирных спор отправил ядро в полет. Как Энн и хотела, снаряд попал металлическому воину в грудь и опрокинул его; но, как она и ожидала, не нанес повреждений. Зато он лопнул, и вырвавшиеся лозы опутали стоявших поблизости гвардейцев.

Воины на берегу пришли в замешательство. Тем временем Энн осознала, что ее гора на самом деле не такая уж и неприступная. Энн сделала первый шаг к восхождению!

– Перезарядить и навестись! – скомандовал Лаггарт.

– Есть перезарядить и навестись, сэр! – вторила Энн, работая с четкостью, которую по достоинству оценил бы любой военно-морской офицер.

– Два градуса вверх! – скомандовал Лаггарт.

– Есть два градуса вверх! – отозвалась Энн. – И один на левый борт!

– Верно!.. – воскликнул удивленный Лаггарт. – И один на левый борт! А теперь не спеши… Жди…

– Огонь! – выкрикнула Энн одновременно с Лаггартом.

Этот выстрел, как и предыдущий, попал в цель и обездвижил еще нескольких воинов.

– Пушка перезаряжена и на прежней позиции, сэр! – прокричала Энн, прежде чем Лаггарт успел дать команду.

Не прошло и пары мгновений, как прогремел выстрел. Запыхавшаяся Энн взглянула на Лаггарта.

– Проклятье, хорошая стрельба! – кивнул ей Лаггарт. – Отличная стрельба, помощница канонира!

И Энн, стоявшая на самой вершине своей горы, с изумлением увидела, какой крошечной та оказалась.

64. Герой

А тем временем Локон оставалась прикованной к стене в башне Колдуньи.

Да, это было унизительно, но в то же время… давало удовлетворение. Поскольку случилось именно то, чего Локон ожидала.

С той самой минуты, как Локон покинула родную Скалу, она ожидала грандиозного провала. Девушка отправилась в путь не потому, что надеялась преуспеть, а потому, что не могла сидеть сложа руки. И хотя многое пошло не так, как хотелось бы, каким-то образом ей всегда удавалось исправить ситуацию.

Локон находила свое повторяющееся везение весьма настораживающим. Так, выбрасывая за игровым столом несколько раз кряду шестерки на костях, спрашиваешь себя: а нет ли тут какого подвоха? И вот теперь, потерпев очередную неудачу и оказавшись в плену, Локон гадала, повезет ли ей снова. Не в силах помочь друзьям, она могла только наблюдать.

Нет, разумеется, такому положению дел Локон была не рада. Но все же испытывала некоторое облегчение. Она добралась до башни Колдуньи, хоть и не была пираткой или Королевской Маской. Локон просто мойщица окон, которой не мешало бы собрать волосы в хвост: из-за рассыпавшихся по лицу прядей она едва различала происходящее вокруг. Но даже такое пустячное дело было ей не по плечу, поскольку ее плечи, заодно с предплечьями и кистями, были прижаты к стене световыми оковами.

Все же от Локон не укрылось, что Колдунья раздосадована. Пушки совершенно парализовали ее армию. Этого