«британскую военную историю», опираясь на «собственные тексты» военного периода. «Мне кажется, я имею право на цитирование правительственных бумаг, если я решил рассказать свою версию событий, – считал экс-премьер. – К тому же подобное описание в интересах нашей страны, и, возможно, я единственный человек, кто способен это сделать». При этом Черчилль не возражал против согласования текстов с правительством Его Величества. Бриджес с пониманием отнесся к поступившему обращению. В своем ходатайстве Эттли он отметил, что «мистер Черчилль выразил готовность сотрудничать с правительством, чтобы избежать в своей книге огласки фактов, которые могут навредить общественному мнению». В начале октября предложения Черчилля были рассмотрены на заседании правительства и получили одобрение. «Я и все мои коллеги в секретариате Кабинета министров всегда готовы оказать вам любую помощь по вопросам, связанным с этими документами», – заявил Бриджес. Этой же политики будет придерживаться его преемник Норман Брук, который в августе 1947 года признал, что секретариат должен оказывать «повсеместную поддержку и помощь мистеру Черчиллю»{400}.

Третья проблема касалась обязательств перед издателями. Правами на новые произведения Черчилля владело издательство Macmillan. Одновременно у политика были договоренности написать после войны книгу об истории Европы с момента Октябрьской социалистической революции для издательства Harrap & Co. Ltd. С Макмилланами все оказалось просто. Играя на политических амбициях одного из управляющих издательства – Гарольда Макмиллана, Черчилль без проблем добился расторжения договора в одностороннем порядке. Вальтер Харрап (1894–1967), напротив, не желая упускать знаменитого автора, решил побороться за свои права. Но и его сопротивление было недолгим. После нескольких нелицеприятных фраз Черчилля в его адрес он ретировался, заметив, что «с нашей стороны было бы некрасиво, вне зависимости от того, правы мы или нет, судиться с человеком, которому каждый из нас стольким обязан». Для издания нового произведения на территории Британии и Содружества наций Черчилль выбрал Cassell & Co. Ltd. Относительно публикации в США, не желая делиться своими гонорарами с литературными агентами, Черчилль обратился для проведения переговоров с американскими издателями к Камроузу и Эмери Ривзу. В результате пятинедельных консультаций им удалось договориться с владельцем Life Генри Люсом (1898–1967) о продаже прав на публикацию фрагментов нового произведения в американских газетах за 1,15 млн долларов, а также на книжный формат с издательством Houghton Mifflin Co. за 250 тыс. долларов. Учитывая договоры в Британии и Содружестве наций, принесшие автору 2,23 млн долларов, а также многочисленные переиздания и переводы, новый труд позволил нашему герою больше не думать о деньгах. «У меня такое ощущение, что я не книгу пишу, а делаю себе состояние», – заметит он в конце 1940-х и будет полностью прав{401}.

Успешно преодолев основные препятствия и обеспечив благоприятные финансовые условия, Черчиллю теперь предстояло реализовать задуманное. Планировалось, что произведение будет состоять из пяти томов и основываться на аутентичных документах. При этом авторство большинства из них будет принадлежать нашему герою. Последнее обстоятельство было вызвано не только желанием сконцентрироваться на собственных поступках и изложении собственных взглядов, но и на трудностях в получении согласований у третьих лиц. Черчилль признавал, что эти документы, написанные «под влиянием событий и на основе сведений, которые имелись лишь в тот момент», являются «во многих отношениях несовершенными». Но в этом несовершенстве заключались их основная сила и притягательность с изображением реальных событий во всей их противоречивости и непредсказуемости. Черчилль считал, что подлинные документы представляют «более достоверную летопись и создают более полное впечатление о происходившем и о том, каким оно представлялось нам в то время», чем любой отчет, который мог быть написан, когда «ход событий уже всем известен». Одновременно с правдой жизни используемые Черчиллем документы были неизвестны широкой публике, что повышало эксклюзивность произведения. Не исключено, что, подробно фиксируя в письменном виде свою деятельность в годы войны, Черчилль изначально готовился к написанию мемуаров. В пользу этого говорит его указание секретарям подбирать в конце каждого месяца всю корреспонденцию, а также комментарии коллег. Также обращает на себя внимание избыток его письменной корреспонденции. Тот же Чемберлен недоумевал, зачем его коллега направляет ему объемные письма, когда «мы и так видимся каждый день на заседаниях военного кабинета», если только они не «предназначены для книги, которую Уинстон напишет в дальнейшем»{402}.

По сути, Черчилль обратился к практике, которую успешно апробировал еще четверть века назад при написании «Мирового кризиса». Также, опираясь на предыдущий опыт, в том числе на «Мальборо», он решил привлечь к написанию текста творческий коллектив помощников и исследователей. Собранная Черчиллем команда станет известна как «Синдикат». Планировалось, что первая скрипка в ней будет принадлежать Уильяму Дикину. Однако его активная педагогическая деятельность и руководство колледжем Святого Антония в Оксфорде оставляли немного времени на литературный проект. Хотя роль Дикина все равно будет значительна. Большой пласт исследовательской работы лег на плечи генерал-лейтенанта Генри Паунэлла, возглавлявшего в годы войны различные штабы. С Черчиллем Паунэлла познакомил Гастингс Исмей, который также активно помогал в работе над новым произведением. Еще одним членом «Синдиката», отвечавшим за освещение военно-морской тематики, стал коммодор Гордон Аллен (1891–1980). Для систематизации архива был нанят барристер Денис Келли (1916–1990). «Тебе, мой мальчик, поручается создать вселенную из хаоса», – объяснил ему Черчилль, показывая свой архив, в котором многочисленные папки и свыше семидесяти черных жестяных коробок перемежались с подарками и сувенирами{403}. Из последних Келли обратил внимание на американский пистолет-пулемет и самурайский меч ручной работы. Со временем функции Келли расширятся и он возьмет на себя проверку фактов, поиск противоречий и устранение неточностей. Помимо членов «Синдиката» Черчиллю также активно помогали многие коллеги – военные, политики, дипломаты – которые делились своими воспоминаниями и записями, а также читали и проверяли готовые куски. Особняком стоит имя Нормана Брука, который проштудировал текст несколько раз, строго следя, чтобы ни один эпизод, факт, оценка, высказывание или мнение, которые могли навредить стране, не появились в окончательной редакции.

Несмотря на обилие людей, приложивших руку к созданию нового произведения, основная роль принадлежала все-таки Черчиллю. Да, он делегировал исследовательскую работу своей команде, обильно снабжал повествование документами и официальными бумагами, не брезговал включать тексты помощников, но на протяжении всего процесса работы над книгой он продолжал оставаться единственным ее автором, определяя содержание книги, смысл и трактовку описываемых событий, приводимые факты и используемые документы. Непосредственное участие Черчилля состояло в обсуждении с командой общей концепции, определении состава необходимых данных и цитируемых документов, диктовки фрагментов-связок и личных воспоминаний, а также редакции набросков, подготовленных членами «Синдиката» или другими привлеченными лицами. В среднем текст рукописи выдерживал от 6 до 12 редакций, прежде чем отправлялся издателям. На этом работа не заканчивалась. Сродни Бальзаку, Черчилль любил вносить правки в уже готовый текст, постоянно что-то добавляя, уточняя или переписывая, чем, разумеется, вызывал раздражение у сотрудников типографий и издателей.

Непосредственная работа началась до решения вопроса с правами. В мае 1946 года Черчилль приступил к диктовке текста о событиях, приведших к началу войны. Первоначально планировалось, что первый том будет включать в себя описание 20 межвоенных лет, 8,5 месяца «странной войны», а также событий до конца 1940 года. В процессе работы материала подготовили так много, что первый том в окончательной редакции смог вместить только два вышеперечисленных периода. Рассмотрение решающих в карьере Черчилля восьми месяцев с мая по декабрь 1940 года – «звездный час» нашего героя – также увеличилось в объеме