будем не вглубь острова, как обычно, а наоборот. Двое суток идём до вулкана вдоль условной границы со Второй Полосой, и двое суток шагаем от вулкана обратно к побережью вдоль уже очищенных территорий. Наставник счёл сообразным во второй половине вылазки находиться ближе к лагерю — на случай, если из-за меня понадобится вернуться.

Мотор стих, и транспорт прикрыли маскировочной сеткой, приладив его в подходящем месте под сенью пальм. Океан за спиной шумел невыносимо прекрасно…

— Эй, малышка, выше нос! — охотник пребывал в замечательном расположении духа и смотрел с горделивой высоты. — Ну же!

Господи, можно оставить меня в покое?..

Нельзя. Он протянул руку и костяшкой пальца легонько вздёрнул мой подбородок, словно призывая поднять поникший взгляд. Я лишь раздражённо мотнула головой.

— Мичлав, давайте ограничим общение только рабочими вопросами? — произнесла в соответствующем тоне.

— Осмелела невероятно! — хмыкнул он и, кивнув, чтобы следовала за ним, направился вдоль кромки леса. — И мне даже начинает нравиться с тобой пререкаться. Но имей в виду — в джунглях вспоминаешь прежнего послушного ученика. Иначе живой не вернёшься.

— Но и вы тогда…

— Дорастёшь до моих габаритов, тогда и будешь мне условия ставить. Так, ну вот здесь и встанем. Расчехляй пушку, вон туда её ставь и сразу врубай. Помнишь хоть, как это делается? Отлично, погнали.

Когда из леса попёр зверь, мне вновь удалось забыться. Почему-то я чувствовала себя сильнее и даже повыше ростом, хотя это, конечно же, не было правдой. Вид разъярённых квазиантропов наоборот вернул в прошлое и придал уверенности — полуавтомат надёжно лежал в руках, глаз не подводил, и с первоначальной позиции я не сдвинулась ни на миллиметр, успевая отстреливать подступающих врагов точно в нужный момент.

Бойня продлилась около полутора часов. Из джунглей удалось выкурить примерно семьдесят особей. Углубляясь в остров, количество немного возросло даже здесь, южнее.

Несмотря на тлеющие внутри гнев и обиду я не почувствовала удовлетворения, уничтожая существо, бывшее самим воплощением живой ярости. Выместить агрессию не удалось. Пляж, усеянный оливкового цвета телами, в безмятежной песне прибоя — это угнетало даже более чем раньше.

Но это хорошо. Этим мы и отличаемся от самих квазиантропов и наших общих воинственных предков.

Когда щёлкнул последний выстрел, Мичлав посмотрел на меня свысока. Будто я являлась его собственным произведением…

— Молодец, мелкая!

И занёс руку, чтобы, как обычно, «вмазать» мне по хребту, но вдруг остановился на полпути.

— Вот чёрт, теперь тебе даже не вмажешь! — он рассмеялся и отправил меня зачищать следы.

Далее мы продвинулись на несколько километров к западу, и там манёвр с инфразвуком был повторён. Началась чистка последних территорий Первой Полосы.

Пока всё шло неплохо. Во время прямой атаки особо не отвлечёшься. Охотник был сосредоточен, я тоже, но когда всё закончилось, раздражение вернулось мгновенно. Я устала, у меня дрожали руки, а попытка это спрятать не удалась — Мичлав тут же заметил неладное. И отчитал за то, что я молчу. Перед уходом в лес всё равно был запланирован отдых, но об изменении своего самочувствия я должна оповещать его сразу же.

Это было хуже, чем если бы он вовсе не обращал на меня внимания…

На привале пришлось влить в себя чуть ли не целую бутыль проклятой питательной смеси — он за этим следил. Затем принять витамины — теперь в виде таблеток, ведь руки уже до крайности исколоты, а думать о других местах для инъекций было чревато бунтом и жертвами.

— Теперь сорок минут на сон, а потом выдвигаемся, — провозгласил начальник по окончании экзекуции, вытягиваясь на песке и разуваясь ботинок о ботинок.

— Это опять из жалости ко мне? — с сомнением поинтересовалась я, едва сдерживая икоту в заполненном под завязку желудке. — У нас разве есть время спать?

— Есть, девочка, а вот времени пререкаться нет, — положив мощные руки за голову, он уже закрыл глаза и криво усмехнулся на мой вопрос. — Сказано спать — значит, спать.

Вся прелесть сознания в переходный период — если бы мы шли без остановок, я бы сказала, что наставник и думать не думает о моём состоянии; а сейчас гордость ущемили излишним вниманием. Устраиваясь на тёплом белом песке, я всё же смогла осознать этот парадокс. И успокоила себя тем, что мы всегда делали передышки между манёврами. Впереди был большой переход, ночные устранения — а за полдня уже миновало несколько часов инфразвуковой охоты. Конечно, стоило отдохнуть…

…В блаженном медитативном состоянии, заменившим короткий сон, мне показалось, что прошло гораздо больше времени, чем было задано. Под спиной неизбывно теплел песок, по лицу и обнажённым рукам гулял прохладный шум прибрежной воды. Дурные мысли вытеснило ощущение горячего сердца острова где-то позади, за твоими плечами. Ощущение того, что тебя отделяет от него живая оболочка планеты — целой планеты! — к которой ты просто прислонился…

…устав истреблять порождённых ею существ.

Я резко открыла глаза. Какое-то странное ощущение вывело меня из дрёмы. А, понятно какое — господин наставник на расстоянии полутора вытянутых рук возлежал на боку и, подперев кудрявую голову кулаком, задумчиво меня разглядывал.

— Ч-что, уже пора?.. — промямлила я, нехотя принимая вертикальное положение.

— Малыш, а ты в курсе, что являешься, по сути, первым охотником женского пола в истории? — вместо ответа произнёс Мичлав.

Покосилась на него с сомнением.

— Нет…

— А я вот только что сообразил.

— Разве я — охотник? Я ваш помощник.

— Это мало кого интересующие мелочи, — поморщился наставник. — Ты под официальным договором, перестреляла сейчас полсотни квазиантропов, бок о бок со мной, значит, ты — первая женщина-охотник на Земле. Поздравляю тебя, сокровище моё!

Ещё больше сомнения и недоверия адресовалось ему с моей стороны.

— Хм, а также первая женщина, от которой я не смог добиться ни одной улыбки за… За сколько? За пять дней, практически!

Видя, как заискрило пространство вокруг меня, он с удовольствием поржал.

— Ладно-ладно, вернёмся к предыдущей теме, — и утёр скупую слезу. — Но, девочка, ты действительно вписалась в историю. Это покруче, чем быть просто первым учеником.

— Вы слишком громко это называете, — раздражённо бросила я, — «история»! История охоты началась не так уж давно.

— Без разницы! — напяливая ботинки, он подал знак собираться. — Если для тебя девяносто лет это «недавно», то публика будет иного мнения, поверь мне.

Опять публика… Похоже, кое-кто предвкушает новый повод для газетной шумихи.

— Почему девяносто? — спросила я, лишь бы отвлечься от шипа неприязни, пронзившего сейчас комок нервной системы. — Глава говорил мне, что шестьдесят пять. Он показал фотографию первого состава специалистов и сказал, что это было шестьдесят пять лет назад.