Август сменился сентябрем. Потери среди турокбыли выше, чем ожидалось. Причем не только среди солдат, но и среди командиров.Сулейман стал уже проявлять признаки нетерпения и был недоволен какокружающими, так и самим собой. С самого начала приняв на себя единоличноекомандование штурмующими, он стал ловить себя на допущенных просчетах иошибках. Белград сделал его излишне самоуверенным. Отец никогда не попал бывпросак, как он. Сразу же после взятия Белграда Селим броском высадился бы наРодосе и молниеносно нанес бы удар. А Сулейман просидел целый год дома,готовясь. Вот и результат.

Задули резкие ветры, начались осенние дожди,быстро превратившие весь остров и особенно позиции турок в топкие трясины. Былоочень холодно, и вода забиралась повсюду. От нее гнила одежда и ржавело оружие.

На каждого убитого в бою приходился еще один,умерший от простуды на позициях. Сулейман уже не мог отступить, ибо слишкомглубоко увяз в этой кампании. Содрогаясь от холода под навесом из бревен, онраспорядился отстроить заново древние родосские постройки, дабы предоставить враспоряжение солдат надежные зимние квартиры.

Прошел октябрь, затем ноябрь. Наконец в началедекабря султан, войска которого постепенно сужали кольцо окружения вокруг христианскойцитадели, передал через парламентера рыцарям-госпитальерам, что его прежниеусловия сдачи крепости, несмотря ни на что, остаются в силе. Если Филипп Вильерде Лиль-Адам, магистр ордена, сдаст остров Сулейману, то ему, его людям ихристианским поселенцам будут гарантированы жизнь и безопасность. Им никто небудет чинить препятствий в исповедании веры, а церкви не будут переделывать вмечети. Кроме того, султан обещал не обращать их в рабство и заверил, что те,кто пожелает покинуть Родос, будут переправлены на турецких кораблях на Крит.

Порохового запаса у де Лиль-Адама оставалосьменьше чем на двенадцать часов, и в живых осталось всего сто восемьдесятрыцарей У него не было выбора, и он сдался. Каково же было его изумление, когдатурецкий султан выполнил все свои обещания в отношении защитников Родоса. ДеЛиль-Адам выразил уважение Сулейману, которому втайне симпатизировал. Он знал,что если бы фортуна не улыбнулась туркам, его люди вырезали бы их всех допоследнего. И ему было несколько неприятно осознавать, что слуги Пророка повелисебя благороднее, чем на их месте повели бы себя слуги Христа.

Раненым из числа госпитальеров была оказанапомощь лучшими арабскими лекарями, после чего они были переправлены на корабляхСулеймана на Крит. Христианские же поселенцы Родоса остались дома. Им нечегобыло опасаться турок, и они очень не хотели бросать нажитое годами добро. Ктому же многие из них знали, что жизнь под властью Османской империи заключаетв себе ряд очевидных преимуществ перед жизнью под властью христианских королей.

После потери Родоса мнимое христианскоеединство окончательно распалось, а Османская империя заполучила для себя важнуюморскую базу. Карл V, Франциск I и Генрих VIII с тревогой обращали свои взорына Восток и думали об одном и том же: каков будет следующий шаг молодогосултана?

Пока Сулейман занимался войной, его матьподыскивала для него умных и красивых девушек, достойных привлечь его внимание.Она уже кое-кого держала в уме, рассчитывая со временем представить их сыну. УСулеймана была одна-единственная кадина, и подобное положение казалось валидэнездоровым. Пока что она остановила свой выбор на белокурой венецианке, веселойи миниатюрной уроженке Прованса, красивой и пышной сирийке и утонченной,изящной черкешенке. Мать султана была уверена в том, что по крайней мере однаиз этих девушек — а кто знает, может быть, и все — привлечет внимание Сулейманапо его возвращении из похода.

В то же самое время она предложила свою дружбуГюльбейяр. Она не желала Девушке зла и, напротив, даже симпатизировала ей.Просто она хорошо знала своего сына и понимала, что придет время, когда ему ужебудет недостаточно одних только женских прелестей. Надо было подумать обудущем. Пока что Мустафа был его единственным наследником.

Когда тяжесть новых забот и ответственностиособенно давила на плечи. Сайра вызывала носилки и навещала Нилюфер и ее детей.Их уже было трое, и все мальчики. Во время одного из таких визитов Сайраобратила внимание на юную девушку в простои одежде, которая спокойно вышиваларядом с другими. Что-то в ней сразу привлекло Сайру. Несмотря на свой весьмаскромный ранг, девушка не стеснялась весело смеяться и не давала спуску никому.Наконец любопытство взяло в валидэ верх.

— Кто эта девочка? — спросила она удочери.

— Которая?

Сайра нетерпеливо показала рукой:

— Вон та!

— А, Руслана. Татары подарили ее впрошлом году, когда платили дань. Сулейман часто посылает мне рабов, дабыпополнить наш штат. Но мне сколько ни давай, все не хватает!

— Я хочу ее забрать с собой, —сказала Сайра твердым голосом и, сняв с пальца кольцо с рубином, передала егодочери. — Она еще не стоит столько, но, если только я не ошибаюсь, придетдень, когда и десяти таких колец будет мало.

— Но зачем она тебе? — удивленноспросила Нилюфер. — Надеюсь, ты не думаешь, что она может привлечьвнимание Сулеймана? В его гареме несколько сотен цветущих девственниц, да и уменя дома найдется с десяток тех, кто краше этой Русланы. Она же дикарка!

— Ты молода, дочь, и способна пока судитьтолько о том, что видят твои глаза. И потом ее, конечно, нужно будет многомуобучить. Я забираю ее с собой.

— В своем паланкине? Мама! Я пришлю ее ктебе завтра.

— Чтобы все спрашивали друг у друга,зачем это султанской валидэ, у которой и без того полно слуг, понадобиласьдевчонка из дома ее дочери? Гюльбейяр не пожалеет монет, чтобы вынюхать все.Нет, девочка поедет со мной сегодня же. Только так я могу уберечь гарем отсплетен.

Нилюфер всплеснула руками:

— Ты просто невозможная женщина!

— Я твоя мать и надеюсь, ты никогда незабудешь об атом. Теперь мне понятно, почему у твоих детей таких дурные манеры.Похоже, ты забыла все мои уроки. Ладно. Проследи, чтобы девочку поставили визвестность и подготовили.

Вскоре после этого Нилюфер стояла на крыльцесвоего дворца и провожала глазами роскошный паланкин матери из крепкого дуба,покрытый тонкими золотыми листами, инкрустированный драгоценными камнями в видецветочного узора и задрапированный бледно-желтым шелком. Его несли на плечахвосемь черных рабов в зеленых атласных шароварах, с леопардовыми шкурами черезправое плечо и золотыми ошейниками.

Когда они уже приближались к султанскомусералю. Сайра внимательно оглядела девочку, забившуюся в самый дальний уголпаланкина. Наконец Сайра проговорила:

— Мне сказали, тебя зовут Русланой.