class="p1">— Наигрался? — фыркнула Майко. — Давай быстрее. Нам нужно спешить!

Покореженная туша сэннина зашевелилась, и Хатаке ошарашенно наблюдал за тем, как из мертвого, явно, тела, прямо из его рта, появляется покрытая какой-то склизкой жидкость рука. А за ней и вторая. А за ними и все остальное тело.

Орочимару Ясягоро сбросил кожу прямо под пораженным взглядом Сакумо.

— Ты не уйдешь, — сжал танто покрепче Хатаке и…

Упал без сознания, отравленный ядом, который тек по венам Орочимару.

— Спи, Клык. И грезь тем, что ты равен мне или Дану.

* * *

Сбежавший из тюрьмы Орочимару мешал планам. Однако, Сенсома все равно продолжил планомерно обыскивать Иорф, вместо того чтобы стремглав броситься искать бывшего ученика (и ученицу, кстати) обратно в мир шиноби.

По большому счету мало что изменилось. Он ищет Шоурая здесь, а все остальные — там. Тот факт, что Шоураем, с высокой долей вероятности, окажется Орочимару, этого не менял.

Хотя и вносил свои… коррективы.

Так прошло четыре месяца. Целых четыре месяца Сенсома и его отряд потратили на то, чтобы полностью обойти Иорф. Да, они пользовались порталами магов и Архимагов и вообще всей их посильной помощью. И даже помощью Главы и Духов. Только так они могли быть убеждены, что проверили действительно все.

И все эти четыре месяца им приходили послания. Сначала — запоздавшие, а потом и актуальные. Средства быстрой почты в Иорф оказались максимально усовершенствованы.

Однако, ни одно из посланий так ничего и не меняло.

Четвертым Хокаге официально стал Дан Като, который клятвенно пообещал быть лучшим Хокаге, который вообще когда-либо правил. Сенсома не особо растрогался, читая письмо, в котором приводилась его речь — ничего особенного. Вспомнить ту же речь Хирузена, сказанную долгие три десятка лет назад, и эта будет даже какой-то неуклюжей.

В мире шиноби наступили относительно тихие времена. Послевоенные. Новый Хокаге знакомился с миром в новой должности, а мир «принюхивался» к новому правителю одной из сильнейших Какурезато.

Шли письма и от Джирайи, но и он никаких успехов в своих изысканиях не достиг.

И было одно уникальное письмо. Письмо, которое Сенсома получил перед самым отъездом с Континента.

— И вновь прощай, мир шести стран, — показушно помахал Иорфу рукой Ловен, другой рукой бросая в сторону берега бутылку. — Пишет Автор, я пресытился им всего за четыре месяца. В мире шиноби как-то повеселее… Эй, главный герой, а чего это ты там читаешь с таким выражением лица?

— С каким? — заинтересовался Сенсома.

— С таким, как будто… — Брау покрутил в воздухе пальцем. — Как будто-о-о… Ты либо засмеешься, либо в страхе убежишь. Интересная рожа получается, пишет Автор.

— Действительно, — усмехнулся Сенсома и посмотрел вдаль.

Туда, где простирались земли Страны Огня. Туда, где его ждали.

И через четыре дня (из-за шторма) он прибыл туда. И сразу же увидел того, кто его ждал.

Итачи Учиха, облаченный в серую форму, так похожую на форму АНБУ, с танто за плечами, смотрел на него открыто. Сверкая сразу тремя Томое в Шарингане.

— Талант, желание и кеккей генкай, — проскрипел Сенсома, как столетний старик, сходя на сушу к молодому шиноби. — Ты напоминаешь мне извращенную, обратную, но полную копию меня.

— А кем себя видите вы? — серьезно спросил Итачи, взглянув в золотые глаза.

Золотые глаза нехорошо прищурились.

— Мадарой. Начинай, мальчик. А потом я тебя научу, как меня победить.

Затишье, застой, передышка или… подготовка?

— Хочешь посмеяться?

Сенсома нахмурился и облокотился на камень. Так было… удобно. Его сторона вся была покрыта камнями, кратерами, выбоинами и горелыми остовами деревьев. Вся его огромная сторона — все, что было прямо у него за спиной, а начиналось у ног, которые он вытянул вперед. Для удобства, тоже. И пускай вся его сторона больше напоминала сказки о прошедшем апокалипсисе, он знал, что это — отголосок совсем недавних времен.

Ибо он сидел на поле битвы шиноби. На том, что после него осталось.

— Это уравнение не такое сложное, как кажется на первый взгляд, — не обращая внимания на его хмурость, продолжил собеседник. — Логарифм тут не нужен. Совсем не нужен. Но большая часть людей пойдет именно за ним. И ошибется. И это смешно. Мне так кажется.

— Математик, — произнес Сенсома скрипучим старческим голосом.

— Да, Математик, — линзы тяжелых очков сверкнули на неприметном лице. — А ты — Боя.

Анатолий Летов сидел напротив него, и вся его сторона была почти противоположной. Он сидел не на земле, опираясь на камни, но на удобном стуле преподавателя старших классов. И за спиной его была стена, на которой висела простая школьная доска. И пускай дальше взор не выцеплял ничего существенного, Сенсома знал, что там, за учителем, находится целый мир. «Цивилизованный и современный».

Другой мир. Прошлый.

— Зачем мы здесь? — не очень дружелюбно спросил у своей прошлой ипостаси Бог Шиноби.

— Не тому ты задаешь вопрос, — провинциальный учитель показательно вскинул брови. — Я-то откуда могу знать? Я уже давно умер, а потом и растворился в тебе. Меня нет.

— Неужели? Что-то я вижу совершенно обратное.

— Сон, пьяный бред, просто галлюцинации — называй как хочешь.

— И везде буду не прав. Так зачем? Не увиливай. Ты не такой.

— Мы оба не такие.

Сенсома вздохнул и скосил взгляд вправо. Несмотря на общую разруху его половины, в четырех шагах от его ног зеленел мизерный кустик. Даже еще не кустик, а всего лишь предвестник ростка травы, но он был. И это словно служило доказательством. Вот только каким и чему — это было неизвестно.

Но мир Анатолия все равно выглядел в тысячу и сто раз цивилизованнее. Или правильно будет назвать это — «мирнее»? Спокойнее.

— И совсем не правильно, — вздохнул Математик, поправляя очки. — Мир шиноби просто более честный. Без прикрас. По крайней мере, таким он был до недавнего времени. А сейчас, насколько я знаю, это начало меняться.

— Шоурай, — кивнул Сенсома совсем уж мрачно. — Похоже, ты нашел причину. Я здесь из-за него.

— Как грубо, — Анатолий слабо усмехнулся. — Что же, по твоему, мой мир так же лжив, как и твой враг?

— Надеюсь, — шиноби замялся, но все же закончил свою мысль. — Надеюсь, что враг.

— Грешишь на ученика? Понимаю. Зная мою историю, это самое верное. Но, может быть, это тоже ответ?