Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И поблажек он не делал.
— Т-ты… — все же собралась с мыслями женщина. — Идиот?
— Вообще-то нет, — усмехнулся Орочимару, повернув повязку на ее голос. — Но, наверное, похож. Признаю. Спрашивай.
— Уже спросила, — рыкнула Майко, хватая прутья решетки. — И ты ответил как-то вяло! Скажи мне, что ты за придурок, раз дал сделать… все это! Ты что, совсем тупой?!
— Ты же не это хочешь спросить, — в тоне мужа появились укоризненные нотки. — Ты хотела узнать, не являюсь ли я Шоураем.
Майко замолчала. Вернее, смолчала, потому что она была готова к фразе мужа. И знала, что он готов к ее.
— Я не Контролер, — выдохнул Ясягоро, убедившись, что его слушают. — И я сижу здесь только по одной причине — не хочу рушить Коноху.
— В смысле?
— Очевидно. Я под подозрением. Даже если все, что случилось на крыше резиденции, не имеет к настоящему Шоураю отношения, я все равно под подозрением. А если имеет — того хуже. Чего он хотел? Забрать титул Хокаге? Думаешь, это был Дан? А я вот нет. И я не согласен с Сенсомой-сама — контролер мог быть ни при чем.
— Дан же…
— Не сделал ничего, что было бы нелогичным, — Орочимару сокрушенно покачал головой. — Все, что он сказал — факты. Ни он, ни Цунаде не вели себя как-то… странно. И нет — это не то самое доверие, о котором мы говорили с сенсеем. Это недоверие. Я не верю, что все вот так… глупо. Это едва ли Като. Уж скорее это Данзо. И не перебивай. Как я и сказал, я вообще думаю, что Шоурая там не было. Но он явно попробует извлечь пользу из произошедшего, как бы то ни было. И самая большая польза — убить меня, пока мои позиции ослаблены. Или ослабить их совсем уж чудовищно.
— И здесь это сделать, — выдохнула Майко.
— Труднее всего, — ровно ответил ей Ясягоро. — Потому что здесь нет сенсея.
Неожиданно, он спокойно встал и подошел к решетке. Балахон послушно расступился, пропуская его худую бледную руку, которой мужчина погладил ошеломленную жену по щеке.
— Для меня эта тюрьма — пшик, — произнес он, смотря на нее сквозь повязку. — И я уйду отсюда. Совсем скоро. Потому что я невиновен. Но отсюда мне правды не найти. Придется пуститься в бега, хм…
— Нукенинство, — дрожащими губами прошептала Майко. — Но… нет! Тебя поймают! Ты… отступничество, это… Послушай, Орочи…
— Нет, — на сей раз мягко прервал он ее. — Я решения не изменю. Если Шоурай — не сенсей, тогда нас ждет серьезнейшая проблема. Тот, кого невозможно поймать — в нашем мире такой человек действительно получает почти безграничную власть. Но я все равно смогу его преодолеть. И стану еще лучше. Еще совершеннее. И я говорю это тебе, потому что именно тебе я верю. Тебе решать, как поступить с моим доверием.
Не удержавшись, Майко всхлипнула. Этот странный змеиный идиот, что был ее мужем, казалось, не собирался заканчивать ее ошеломлять. Он был будто бы идеален — вежлив, умен, силен, добр и всегда так… спокоен. Казалось, будто бы рядом с ним возможно все.
И с ним действительно было возможно все.
— Ты сказал, — пытаясь сбить ощущение слабости, произнесла Майко. — Что если Сенсома-сенсей не контролер, то нам нужно бояться. А если… если даже это он? Ну… вдруг.
Орочимару бледно улыбнулся.
— Тогда я буду точно знать, кого убью.
Четыре месяца в Иорфе
Все трое суток пути до Иорфа Сенсома провел в напряженных раздумиях. И не только о Шоурае, затеявшем игру совершенно нового, невообразимого до этого времени, уровня, но и о себе самом.
А если быть точнее — о своей семье.
Глядя на Шиццу, он не раз и не два возвращался в мыслях в те времена, когда Мадара только-только отобрал его биологических родителей. Когда клан Учиха вырезал клан Томура. Это было так давно… А меж тем, Сенсома прекрасно помнил те дни. Первые дни жизни в приюте, потом — жизнь в клане Нара, а за ней — Коноха. Подумать только, как же он стар, и как много увидел, услышал. Испытал и почувствовал за эту жизнь. Не зря, ох не зря, Ловен таскается за ним повсюду, ибо где Сенсома, там и события.
Но большей частью Сенсома думал, конечно, не о событиях и приключениях, а о том, что жил во многих семьях. И после того, как он вырос из семьи Конохи и завел свою… тогда-то он, пожалуй, обрел настоящее счастье. Тогда, живя насыщенной жизнью шиноби, он мог в любой момент придти домой, к Юки и Ошими. Тогда для него сама возможность была всем.
Но он утратил ее, и теперь, вроде бы, отчаянно пытается вернуть. Чем он вообще занят на самом деле? Ищет Шоурая? Ищет сражений? Путешествует, может быть? Или воспитывает маленькую Омо? А может он просто ностальгирует, бродя по местам, в коих был во времена, когда испытывал свое счастье?
— Не зацикливайся, — скучным тоном попенял ему Ловен, вульгарно глотая дорогое вино прямо из бутылки. — Ты просто персонаж. Просто тот, о ком пишут историю. У таких, как ты, не бывает кризиса среднего возраста. Особенно в пятьдесят лет.
— Но у меня есть, — Сенсома критично осмотрел свои ладони. — Запоздалый, это точно. Кризис. Но он есть.
— Значит — так нужно автору, — пожал плечами Архимаг и беспечно выкинул пустую бутылку за борт, а потом решительно добавил. — А мне нужна выпивка. И пойдут к Духам все, кто скажет, что я трезвым вернусь в Иорф! Все! К Духам!
Зарядившись настроем, Ловен бодро, для своего почтенного возраста, вскочил на ноги и решительно направился к Сашими. Сенсома усмехнулся ему вслед, а после тоже поднялся. В голове всплыли последние слова старшего сына перед прощанием:
— Ты увидишься с матерью. И только тогда можешь считать меня семьей.
— «Увижусь,» — решительно подумал Сенсома, поднимая образ молодой и гибкой Чие в памяти. — «И обязательно буду, сын.»
* * *
Иорф сильно изменился с тех пор, как Сенсома впервые появился здесь. Хотя и не так сильно, как мог бы.
Удивительно, но за целых двадцать лет шиноби и маги так и не докопались до сути аномалии Континента. Хотя