В памяти Каладина опять всплыл образ атакующего верхового осколочника из далекого прошлого. Да, Каладин понимал, в чем смысл лошадей. Сидя высоко, можно было с большей легкостью наносить мощные удары, и стремительный натиск громадной лошади пугал пехотинцев, вынуждая бросаться врассыпную.

– Думаю, большинство лошадей передвигаются быстрее этих. Готов поспорить, они дали нам старых кляч, чтобы мы могли тренироваться.

– Ага, похоже на то, – согласился Натам. – Она теплая. Я и не ждал. На чуллах раньше катался. Эта тварь не должна быть такой… теплой. Трудно поверить, что она сто́ит столько, сколько сто́ит. Как будто я еду верхом на груде изумрудных броумов. – Он поколебался, бросил взгляд назад. – Только изумруды так задом не шевелят…

– Натам, что ты помнишь про тот вечер, когда кто-то попытался убить короля?

– Ох, да, – сказал Натам. – Мы с ребятами выбежали на балкон и увидели, как он болтается на ветру, точно ухо самого Буреотца.

Каладин улыбнулся. Когда-то этот мостовик не мог и двух фраз произнести, все время мрачно пялился себе под ноги. Работа на мостах едва его не погубила. Последние недели пошли Натаму впрок. Как и всем остальным.

– До того как началась Великая буря, кто-то выходил на балкон? – спросил Каладин. – Может, какой-нибудь незнакомый слуга? Или солдаты не из королевской гвардии?

– Слуг вообще не помню. – Натам прищурился. На лице бывшего фермера появилось задумчивое выражение. – Командир, я стерег его величество весь день вместе с королевской гвардией. И ничего этакого не заметил. Я… Тпру! – Его лошадь внезапно пошла вперед, обогнав кобылу Каладина.

– Подумай об этом! – крикнул Каладин ему вслед. – Вдруг что-то вспомнишь!

Натам кивнул, по-прежнему держа поводья так, словно они были стеклянными, отказываясь натянуть их и направить лошадь в другую сторону. Каладин покачал головой.

Мимо него галопом пронеслась лошадка. По воздуху. Светящаяся. Сил расхохоталась, изменила форму и лентой из света завертелась вокруг него, прежде чем опуститься на шею кобылы, прямо перед Каладином.

Она улеглась там, широко улыбаясь, а потом нахмурилась, увидев его лицо.

– Ты не веселишься, – с упреком сказала Сил.

– Что-то ты стала похожа на мою мать.

– Такая же очаровательная? – спросила Сил. – Изумительная, остроумная, рассудительная?

– Склонная к повторениям.

– Такая же очаровательная? Изумительная, остроумная, рассудительная?

– Очень смешно.

– Сказал человек, который не смеется, – фыркнула Сил, скрестив ручки на груди. – Ну ладно, отчего тебе сегодня так затоскливилось?

– Затоскливилось? – Каладин нахмурился. – Такое слово вообще существует?

– А ты не знаешь?

Он покачал головой.

– Существует, – торжественно заявила Сил. – Вне всяких сомнений.

– Что-то не так, – объяснил он. – Что-то с разговором, который у меня только что был с Натамом. – Юноша натянул поводья, не давая лошади снова опустить голову и начать жевать траву. Тварь была весьма целеустремленной.

– Что вы обсуждали?

– Покушение на короля. – Каладин прищурил глаза. – О том, видел ли он кого-то до… – Он помедлил. – До начала бури.

Юноша опустил взгляд, посмотрел Сил в глаза и добавил:

– Буря должна была сдуть оттуда сломанные перила.

– Согнуть их! – воскликнула Сил, вскакивая и ухмыляясь. – Ой-ой-ой…

– Они были аккуратно рассечены, раствор в нижней части выдолблен, – продолжил Каладин. – Готов поспорить, сила ветров вполне сравнима с весом короля, стоящего на балконе.

– Выходит, все подстроили после бури.

Куда более узкие временны́е рамки. Каладин развернул кобылу туда, где ехал Натам. К несчастью, догнать его оказалось непросто. Кобыла Натама шла рысью, к его явному смятению, а свою собственную Каладин не мог заставить ускориться.

– Мостовичок, попал в беду? – поинтересовался Адолин, подъезжая.

Каладин бросил косой взгляд на князька. Буреотец свидетель, рядом с его жеребцом было трудно не ощущать себя букашкой. Парень пнул кобылу по бокам, чтобы она пошла быстрее, но животное продолжало переступать копытами с той же скоростью, двигаясь вдоль круга, который для лошадей был чем-то вроде беговой дорожки.

– Веточка была быстрой в дни своей молодости, – пояснил Адолин, кивком указывая на клячу под седлом Каладина, – но это было пятнадцать лет назад. Честно говоря, я удивлен, что она еще тут. Выходит, старушка вполне годна для обучения детей. И мостовиков.

Каладин не обращал на него внимания, смотрел только вперед и по-прежнему пытался вынудить лошадь ускориться и догнать Натама.

– А вот если бы тебе понадобился кто-то побыстрее, – продолжил Адолин, кивая куда-то в сторону, – Бурегреза пришлась бы в самый раз.

Он указывал на зверя побольше и постройнее, в отдельном загоне, оседланного и привязанного к шесту, крепко вкопанному в землю. Длинная веревка позволяла лошади перемещаться короткими перебежками, но только по кругу. Она вскидывала голову и всхрапывала.

Адолин ударил коня пятками и помчался вперед, обогнав Натама.

«Бурегреза, значит?..»

Каладин окинул взглядом кобылу в загоне. Она уж точно была порезвее Веточки. А еще, похоже, охотно выгрызла бы дырку в каждом, кто подойдет слишком близко.

Он направил Веточку к загону. Подъехав, отпустил поводья – Веточка весьма этому обрадовалась – и спешился. Это оказалось сложнее, чем он рассчитывал, но как-то удалось не упасть.

Оказавшись на земле, Каладин уперся руками в бока и устремил внимательный взгляд на лошадь, которая бегала кругами за забором.

– Мне показалось или ты совсем недавно твердил, – сказала Сил, взбираясь по голове Веточки, – что скорее пойдешь пешком, чем позволишь лошади нести себя?

– Да.

Он лишь теперь осознал, что несет в себе немного буресвета. Самую малость. Тот выходил наружу с каждым словом, незаметный без пристального внимания, вызывая легкое волнение в воздухе.

– И с какой стати ты собрался оседлать… это?

– Эта кобыла, – сказал он, кивком указывая на Веточку, – годится, чтобы ходить пешком. Пешком я лучше на своих двоих похожу. А та, другая, – животное для битвы.

Моаш был прав. Лошади давали преимущество на поле боя, так что Каладину следовало хотя бы привыкнуть к ним.

«Зайхель привел тот же довод, когда уговаривал меня учиться бою с осколочником, – подумал он, ощущая неловкость. – И я отверг его предложение».

– Ты что задумал, а? – спросила Дженет, подъезжая.

– Я собираюсь забраться на нее, – ответил Каладин, указывая на Бурегрезу.