Ведь сама мысль о том, что когда-нибудь придется убить Гейл, была ему невыносима.

Ангус любил Гейл.

Он считал, что они просто идеальная пара. Он всегда мог поговорить с ней. Он все рассказал ей о своем детстве. О том, как в доме стало просто невыносимо после ухода отца. О том, как мать постепенно впадала в безумие.

Однако Ангус не рассказывал Гейл всего, что вытворяла мать. Некоторые вещи он был просто не в силах заставить себя произнести вслух. Лишь его психотерапевт знал эти омерзительные подробности, но даже при условии сохранения врачебной тайны одну историю Ангус все же от него утаил.

Гейл он рассказывал о менее значительных проступках. О постоянной критике со стороны матери. О том, что был нежеланным ребенком в семье. Мать никогда не хотела детей. И уже тем более не желала, чтобы он пошел в отца – такого же тупого и безмозглого.

Сначала мать его оскорбила. А когда губы у мальчика задрожали, она нахмурилась и заметила:

– Ой, прекрати сейчас же! Надо учиться воспринимать критику. Не собираюсь делать тебе поблажки. Всегда буду указывать на твои недостатки.

А затем она нагибалась, близко-близко, прямо к его лицу, и говорила:

– А ну-ка, улыбнись мамочке. Хороший мальчик всегда улыбается мамочке.

Легко сказать, улыбнись.

Стать хорошим мальчиком – то была недостижимая для него цель, и мама постоянно напоминала ему об этом.

Хорошие мальчики не шумят и не скандалят, не носятся по гостиной как угорелые. Хорошие мальчики спокойно поднимаются по лестнице, не прыгают сразу через две ступеньки. Хорошие мальчики не пачкают и не рвут одежду. Хорошие мальчики не пукают. Хорошие мальчики получают в школе только хорошие оценки.

Хорошие мальчики не разглядывают «грязные» журналы и не занимаются неприличными делами под одеялом.

Была одна история, которую ангус просто не мог поведать Гейл. Ночью, когда ему было тринадцать, его мама ворвалась в комнату и застигла его за неприличным занятием.

Она тихо подкралась и сорвала с него одеяло, и он остался лежать нагой и в возбужденном состоянии. Пытался натянуть одеяло. Но мать держала крепко.

– А я думала, ты хороший мальчик, – сказала она.

– Пожалуйста! – взмолился Ангус, продолжая бороться за одеяло. – Оставь меня в покое!

– Если считаешь, что это приличное занятие, если так гордишься им, продолжай и закончи, – прошипела мать. – А я подожду.

Он перекатился на бок, свернулся в комочек, точно стремился защититься от ударов ремнем. Но слова ее жгли куда больнее.

– Я жду, – повторила Лиана.

Ангус обхватил руками колени, крепко прижал их к груди, почувствовал, как по щеке сбегает на подушку слеза.

– Я так и думала, – сказала мать. – Даже самое простое дело не можешь довести до конца.

А потом она наклонилась, поцеловала его в лоб и сказала:

– Ну, ладно, будет тебе. Давай, улыбнись мамочке.

И он улыбнулся, с таким трудом растянул уголки рта, словно каждый из них был весом с гантель в пятьсот фунтов.

После смерти матери он переехал к тете Белинде и жил у нее два года. И один раз она едва не убила его, произнеся следующую фразу:

– Знаю, моя сестра была не лучшей на свете матерью, и у меня прямо сердце разрывалось при виде того, что она с тобой вытворяет. Но что я могла поделать?

«Могла бы спасти меня, – подумал тогда Ангус. – Вот что ты могла бы сделать».

Он часто думал о том, что было бы гораздо лучше, если б мать вообще не родила его. Да ни один на свете человек не захотел бы жить и терпеть такие мучения. Жизнь того просто не стоила.

Но жизнь, похоже, изменилась, когда он встретил Гейл. Добрая, любящая, она повышала его самооценку. Он отучился в колледже для полицейских и получил работу в полиции Кливленда. А Гейл устроилась в детском саду воспитательницей.

Однако, видимо, тихой и спокойной жизни с этой женщиной, самим совершенством, оказалось недостаточно, чтобы избавить его от глубоко укоренившихся с детства инстинктов.

Шарлин Квинт оказалась первой. (Ну, не в самом прямом смысле этого слова.) Официантка из Кливленда. Двадцать семь лет. Помолвлена. Он остановил ее на дороге за то, что не включила поворотник. И когда она вдруг повернулась в полупрофиль, он увидел в ней Лиану. У Ангуса был ее адрес, и вот примерно через неделю он решил навестить эту девушку.

И это одновременно казалось ему, правильным, и неверным поступком. Но чувствовал он себя после этого просто прекрасно.

Когда он получил работу в полиции Промис-Фоллз, им с Гейл пришлось переехать из Кливленда. Теперь уже Ангус не был привязан к географической точке, где провел детство, и надеялся, что это чувство испарится само собой.

Прошло несколько лет, и вдруг появилась Оливия Фишер. Он остановил ее недалеко от торгового центра Промис-Фоллз. Она ехала со скоростью около семидесяти миль в час вместо положенных сорока. Серьезное нарушение, но штраф он ей выписал щадящий – на пятьдесят долларов. Ну а затем вовлек ее в разговор и узнал, что она выпускница колледжа Теккерея, что помолвлена и детей у нее пока нет.

Через несколько дней он пробил ее домашний адрес. Она до сих пор жила с родителями, Элизабет и Уолденом. Ангус видел, как она отъезжает от дома в той же машине, за рулем которой была, когда он ее оштрафовал. И он двинулся следом, к центру города. Она припарковала машину и прошла в парк, неподалеку от водопадов.

Уже начало темнеть, и людей поблизости не было.

Он подошел прямо к ней. Улыбнулся и спросил:

– Мисс Фишер?

Она его не узнала. Ангус давно понял причину. Когда человек в униформе – одно дело, но когда ты встречаешь его в гражданской одежде, то обычно не узнаешь. Ты как бы выпадаешь из контекста.

Оливия спросила:

– Да, привет. А в чем дело?

– Извините, – заметил Ангус. – Это все время происходит. Просто я не в униформе. Я тот самый подлый старый полицейский, который тут на днях вас оштрафовал.

– Ах да, – улыбнулась она. – Вы правы. Лицо показалось знакомым, но никак не могла сообразить, где же вас видела.

Он понимающе закивал:

– Надеюсь, вы простите меня за это.

– За что?

– Ну, за то, что оштрафовал. Просто это моя работа.

– О, я понимаю. Пусть это вас не беспокоит.

– А что вы здесь делаете? – спросил он.

Он уже держал нож в правой руке, опустив ее так, чтобы лезвие скрывала штанина.

– Просто дожидаюсь своего парня.

Ангус обернулся через плечо.

– Водопады сегодня выглядят просто потрясающе, посмотрите, как свет огней на мостике играет и отражается в воде.