война, а для них – мать родна. Твою, в Спасителя, в душу!

В душе поднялась ярость, глаза застила кровавая пелена. От осознания собственной беспомощности кригскоммандер вскочил и врезал в стену кулаком. И ещё раз, и снова, так, что от боли онемела рука. Только сейчас Гарна понял, насколько ненавидит ИХ за всё, что они сделали со страной. С Раданом, который он поклялся защищать до последней капли!

– Успокойся, брат, успокойся… вот так – опустил его в кресло Гебар. Протянул стакан воды, сел, сочувственно глядя, напротив.

Гарна молчал, потирая окровавленной рукой переносицу. Вот значит как. Мало им было, трудно было развернуться в мирное время, так они Великую Водную устроили. Сволочи, ублюдки! Доберется он до них, всех найдёт, до единого. И, найдя – глотки перегрызёт! За Нийю, за пропавшего сына, за Империю и за всю планету, ставшей пешкой в чужой игре. В очень чужой и очень большой игре!

"Поймав" дыхание, он расслабился. Эмоциями делу не поможешь, тут по-умному надо, иначе до этих уродов не дотянуться. Иначе они до тебя – дотянутся!

– Что делать будем? – поинтересовался, помолчав, Гебар.

– Что, что… следить за ним, контакты его разматывать. Судя по всему, он один из кураторов, раз ему доверили такой серьёзный участок. А если он куратор, то должны у него в подчинении быть агенты и связные, вроде этого, с которым майор встречается на объекте. Нужно постараться оценить масштаб их деятельности, а главное – понять, как они связаны с Этваном, который во всей схеме занимает ключевое место. И когда поймём, когда размотаем этот клубок – тогда его и повяжем. И во Дворец притащим, со всеми уликами, чтобы не отвертелся. А дальше Его Превосходительство сам решит, потому что руки у него будут развязаны. Потому что расскажем мы ему, кто заговорщик, а кто – нет! И вот тогда-то поднимет он Гвардию и устроит кровавую баню. Всем устроит, и предателям, и лунатикам, и чёрту лысому!

– Красиво излагаешь, – прищурился Гебар. – А ты уверен, что справимся? Ведь нас всего двое.

– Значит, должно быть больше. У тебя есть надёжные люди? Деньги я найду.

– У частников поищу, – кивнул полицейский, – из бывших, что язык за зубами держать умеют. Да и отпуск тоже возьму, заслужил.

– Вот и отлично. Завтра начнём команду собирать, а сегодня… сегодня будем думать, как это всё провернуть. Потому что серьёзный у нас противник, который валандаться с нами не будет. Потому что шутки кончились. А началось – вообще непонятно что!

***

– Слышь, дед, закурить есть? – подошла к одинокому прохожему тройка крепких парней.

– Ребята, вы чего? – остановился дед, испуганно оглядывая компанию – Откуда у меня сигареты, разве что махоркой могу поделиться. Да и денег нет.

– А вот мы сейчас посмотрим, – оскалился один из молодчиков. Вырвал у старика сумку, вытащил, затряс в воздухе кошельком:

– Это что? Что, я тебя спрашиваю?!

– Да там же получка моя, сынки! Мне и так её еле на жизнь… – охнул, зажимая разбитый нос, старик.

– Хитрить вздумал, падла? – достал нож заводила. – А я вот тебя за это…

– А ну, ушли от него! – раздался чей-то голос.

– Чё? Ты кто такой, хмырь? – повернулся к крепкому прохожему хулиган.

– Кто надо. Пошли отсюда, пока не разозлился! Быстро!

– Ах ты…

Недослушав, прохожий кинулся в драку. В свете фонаря блеснул выбитый нож, нападавшие, ловя ртами воздух, осели на асфальт.

– Что, уроды, на стариков перешли? – прищурился на бандитов незнакомец. – И от службы, поди, откосили, а?

Злобно сплюнув, он помог деду подняться.

– Что же вы так неосторожно? Тут столица, на седины смотреть не будут. Чик – и готово.

Вздрогнув, дед представил себе "чик".

– Спасибо вам! Уж не знаю как…

– Не стоит, – отмахнулся спаситель. – Давайте до дома провожу, а то вдруг очухаются…

Возле подъезда человек протянул деду руку:

– Ну, всё, пошёл я. Берегите себя.

– Может, зайдёте? – остановил его тот. – Посидим, выпьем. Вы мне как-никак жизнь спасли.

– Я же говорил, не стоит благодарности, – покачал головой незнакомец. – Но вот выпить… почему бы и нет?

***

– Ты сам-то кем будешь? – поинтересовался, наливая гостю крепкого, дед. – Военный? Вон как их оприходовал.

– Военный, военный, – помрачнел собеседник. – Точнее, бывший. Комиссовали недавно, по ранению, ну я в Такран и подался. Дома-то разруха, работу днём с огнём не найдёшь. Думал, в столице устроюсь, а оказалось, что все места уже заняты. Вот и болтаюсь, ищу что-нибудь приличное, пока деньги не кончились. Я уж и в ветеранский ходил, и товарищей помочь просил… ну, тех, что в партии. Они бы и рады, да нет пока ничего. Совсем.

– Погоди, – удивился дед. – Так ты что, из наших, что ли? Из "трудовых"?

– Ну да, – обрадовался спаситель. – Из них, родимых. А ты тоже, получается? Я-то говорить боялся, привык, что от меня все – как от зачумлённого.

– Какой же ты зачумлённый? – возмутился старик. – Это они все, – кивнул он в окно, – зачумлённые. Довели, уроды, Империю – ветеран себе работу найти не может! По радио да в газетах – про любовь к Отчизне, а сами кровь трудового народа пьют. Я ж на вилле у одного такого работаю, по хозяйству. Ох, и насмотрелся! Жрут в три горла, живут – кум королю. А как страну спасать – так это не к ним, это мы с тобой под пули лезть должны.

– Слушай, дед, а у твоего барина работёнки для меня не найдётся? – перешёл на доверительный тон собутыльник.

– Да какой там, мил человек, – махнул рукой старик. – Глухо у них с вакансиями, не берут никого. Деньги, понимаешь, экономят.

– Так может, ты меня помощником возьмёшь? Я толковый, на лету схватываю.

– Да я бы тебя – хоть завтра! И отрекомендую в лучшем виде, не сомневайся. Но не возьмут, хоть ты тресни!

– Тогда вместо себя отрекомендуй, – внезапно предложил спаситель. – Меня на твою должность, а сам – на заслуженный отдых. Зачем тебе на мешка спину гнуть, зачем унижаться? Мало ты, что ли, стране послужил?

– Да как же, – удивлённо посмотрел на гостя старик. – А жить на что? У меня же пенсия… а цены – сам знаешь какие. Так-то я с радостью, в гробу я её видал, работу эту.

– А ты, дед, за пенсию не волнуйся, – продолжал настаивать незнакомец, – с деньгами я помогу. Так, что надолго хватит, если экономно.

– Ты же говорил, у тебя нет?

– У меня нет, а у товарищей найдутся. Мне их помощь принимать стыдно, а за тебя попрошу. Потому что пенсионер ты и вообще – жертва