к плоти, которую понес Он на Себе ради нас, потому что ей это свойственно, и самая плоть принадлежит не кому либо иному, но Слову.

А если кто пожелает узнать, какая от этого польза; то найдет и это: ибо Слово плоть бысть (Ин. 1, 14), чтобы и плоть принесена была за всех, и мы, причастившись Духа Его, могли быть обожены, чего не достигли бы мы иначе, если бы не облекся Он в наше тварное тело. Ибо таким образом стали мы уже именоваться людьми Божиими и человеками о Христе. Но как мы, прияв Духа, не теряем собственной своей сущности; так и Господь, став ради нас человеком и понесши на Себе тело, тем не менее пребыл Богом; потому что не умалил Себя облечением в тело, а напротив того, и его обожил и соделал безсмертным.

15) И этого достаточно, чтобы предать позору арианскую ересь; потому что нечестивые, как даровал Господь, обличены собственными их словами. Но теперь и мы поступим вперед и потребуем у них ответа. Ибо благовременно – выслушать им вопросы от нас, когда пришли в затруднение в своих умствованиях. Может быть, хотя этим пристыженные, обратят взор туда, откуда низпали эти злонамеренные.

О Сыне Божием, как сказали прежде, знаем из Божественных Писаний, что Он есть Слово и Премудрость Отчая, ибо Апостол говорит: Христос Божия сила и Божия премудрость (1 Кор. 1, 24), а Иоанн, сказав: и Слово плоть бысть, вскоре присовокупил: и видехом славу Его, славу яко единороднаго от Отца, исполнь благодати и истины (Ин. 1, 14), то есть: поелику Слово есть единородный Сын; то этим Словом и Премудростию сотворены небо и земля, и все, что на них. А что источник этой премудрости есть Бог, – это узнаем из книги Варуха, где обвиняется Израиль, – что оставил источника премудрости (Вар. 3, 12). Посему, если отрицаются от написаннаго; то, став с сего времени чуждыми самаго имени, в собственном смысле могут получить от всех наименование безбожных и христоборцев; потому что и сами себя так наименовали. Если же исповедуют вместе с нами, что глаголы Писания – богодухновенны; то пусть осмелятся сказать явно, что думают в тайне, а именно, что Бог был некогда без Слова и без Премудрости; пусть подтвердят в своем безумии: «было, когда Сын не был; Христос не был, пока не родился»; пусть еще объявят, что Источник не из себя породил Премудрость, но приобрел ее отвне, чтобы смело им сказать «из не-сущаго произошел Сын»; ибо это показывает уже в Нем не источник, но какой-то ров, как бы отвне приявший в себя воду и восхитивший себе наименование источника.

16) Какого же исполнено это нечестия, – не усомнится, думаю, всякий имеющий хотя малое чувство. поелику же они в тайне разглашают, что Слово и Премудрость суть наименования только Сына; то необходимо спросить их: если это – наименования только Сына; то сам Он инаков будет с ними? И если Он – совершеннее именований; то неблагочестно – совершеннейшее означать менее совершенным. Если же Он – ниже имен; то, конечно, есть причина наименованию от совершеннейшаго; это же означает опять Его преспеяние; а такая мысль – не менее прежней нечестива. Ибо о Том, Кто – во Отце и в Ком – Отец, Кто говорит о Себе: Аз и Отец едино есма (Ин. 10, 30), и Кого видивый… виде Отца (Ин. 14, 9), – сказать, что Он усовершается от чего-либо внешняго, будет выше всякаго безумия.

Но у лишенных этой опоры, и подобно Евсевиевым сообщникам, приведенных в великое затруднение, остается наконец то, что Арий, как бы в новом недоумении, баснословит в своих песнях и в своей Талии[2]: «многия словеса изрекает Бог; которое же из них называем мы Сыном и единородным Словом Отца»? О несмысленные, и скорее все, только не христиане! Во-первых, говоря подобным образом о Боге, едва не человеком представляют себе Бога, Который так говорит и заменяет прежния слова новыми, как будто единаго Слова от Бога не достаточно к совершению всего творения по воле Отца и к промышлению о всем. Изречение Им многих словес показывало бы немощность всех Его словес; потому что каждое дает еще место потребности другаго; употребление же Богом единаго Слова (как и действительно Оно – одно) показывает и Божие могущество, и совершенство Слова, Которое – от Бога, и благочестивое разумение так мудрствующих.

17) О, если бы и они, хотя вследствие того, что сами говорят теперь, пожелали исповедать истину! Если однажды соглашаются, что Бог произносит слова; то, конечно, признают Его Отцем. А зная это, пусть вникнут, что, не соглашаясь признать единаго Божия Слова, представляют Бога Отцем многих. Не хотят они отрицать, что несомненно есть Божие Слово, но не исповедуют того, что Слово есть Божий Сын; а это есть неведение истины и неопытность в Божественных Писаниях. Если Бог несомненно есть Отец Слова; то почему рожденный – не Сын? И опять, кто же был бы Сыном Божиим, кроме Слова Его? Слов не много, чтобы не быть не достаточным каждому, но одно – Слово, чтобы Ему одному быть совершенным. Одно – Слово, потому что един – Бог, и один должен быть Его образ, который есть Сын.

Сын Божий, как из самаго Писания можно видеть, есть Божие Слово, и Премудрость, и образ, и рука, и Сила; потому что одно – Божие рождение, все же это суть признаки рождения от Отца. Произносишь ли слово: Сын этим выражаешь, что Он – от Отца по естеству. Составляешь ли в себе понятие: Слово? опять представляешь бытие от Отца и нераздельность со Отцем. И нарицая Премудростию, тем не менее имеешь опять в мысли не происхождение отвне, но бытие от Отца и во Отце. Именуешь ли Силою и рукою? опять означаешь этими, собственную принадлежность сущности. И говоря: образ, возвещаешь Сына; ибо что было бы подобным Богу, кроме рожденнаго от Бога? Без сомнения, что сотворено чрез Слово, то основано Премудростию, и что основано в премудрости, все то совершено рукою, и получило бытие чрез Сына. И в этом уверяемся не внешними свидетельствами, но из Писаний. Сам Бог говорит чрез Пророка Исаию: рука Моя основа землю. и десница Моя утверди небо (Ис. 48, 13); и еще: и под сению руки моея покрыю тя, еюже поставих небо и основал землю (Ис. 51, 16). Давид же, познав сие и ведая, что рука эта есть Премудрость, воспел: