—У вас что-то в кармане или так возбуждает российская эстрада,— она вся похолодела внутри и нашла глазами Эдварда, танцевавшего неподалеку.

Артур с партнершей вынырнули из-за ее спины и загородили Юле обзор.

—Меня возбуждаешь ты. Тебя это удивляет?

—Скорее пугает,— в голове вырисовывались кривые, куда может завести разговор.

—Когда Эдвард попросил помочь выяснить кто ты такая, я по специальным каналам получил твое личное дело и просто зачитался,— Виктор ладонями скользнул по ее спине.— Мы с Эдвардом большие друзья, а вот с его фондом — партнеры. Передо мной встала дилемма: помочь приятелю или самому обзавестись хорошенькой подружкой.

—Вы могли бы меня не тискать, хотя бы при людях?— Юля уперлась ладонями в крепкие плечи.

—Давай уединимся,— от Виктора разило коньяком и кедровым одеколоном.

—Вы сумасшедший или просто пьяны?

—Напьюсь, потому что потерял тебя сегодня навсегда.

—Скорее недешево продал.

—Очень недешево.

—Так это был розыгрыш со спецслужбами?

—Пусть это для тебя останется загадкой.

—А если бы я согласилась сотрудничать.

—Я слишком хорошо тебя изучил.

—И вы не боитесь, что я все расскажу Эдварду?

—Не боюсь. Потому что ты умная девочка. Если нужно, разжую, но полагаю, ты сама допрешь.

—Это все, что вы хотели сказать?

—Нет. У меня есть свадебный подарок, о котором ты даже не мечтала.

Песня закончилась, и Виктор шепнул ей на ухо.

—Жду через пять минут на втором этаже. Комната рядом со смотровой.

—Если тронешь меня хоть пальцем, убью,— само собой получилось, что Юля перешла на «ты».

—Рекомендую пока оставить меня в живых. И приходи одна. Это в твоих интересах.

***

Юле не пришлось объясняться с Фарреллами, Эдвард уже танцевал с Татьяной, а Роберта Артур увел «на пять минут». По дороге в кабинет Юля заглянула в смотровую и спрятала в рукав скальпель. Когда она постучала в дверь, рука ее дрожала,

—Заходи.

Юля вошла, ожидая нападения, но Виктор стоял на коленях и растапливал камин, выложенный по краям черным кирпичом. Полосатые обои оживляли комнату, а черный рабочий стол, такого же цвета стеллаж с книгами и кожаным угловым диваном придавали ей деловой вид. На стеклянном столике стоял коньяк, пара чистых рюмок и канцелярская папка с веревочками.

Языки пламени уверенно взялись облизывать поленья, аромат березовых дров наполнил собою все помещение, и Виктор, отряхнув руки, поднялся с колен, указав Юле на диван.

—Присаживайся.

Она села, натянутая как струна, и схватилась за рукав со скальпелем, когда Виктор закрыл дверь на ключ.

—В первую нашу встречу я сказал, что назову тебя другом если Эдвард переедет в Россию,— он сел рядом с ней, и диван скрипнул под его крепким задом.— Помнишь?

—Что-то припоминаю.

—Так вот. Авансом предлагаю тебе стать друзьями.

«Что ему надо от меня? То дружбы, то ласки. Кукловод хренов».

—Да расслабься ты, не буду я к тебе приставать.

—Эрегированный член, как и махинация со спецслужбами? Тоже не настоящий?— Юля откинулась на спинку дивана и едко добавила: — Протез или муляж?

Виктор расхохотался.

—Мне будет тебя не хватать, солнце. Нет, член более чем живой и настоящий. Могу показать,— он потянулся к ремню.

Юля перехватила его руку.

— Поверю на слово.

—Короче!— Виктор взял папку со стола и кинул Юле на колени.— Держи, и больше не греши.

Трясущимися руками она развязала веревки, и вся ее биография за пару лет после расставания с Громовым выплыла леденящим душу айсбергом наружу.

—Я могу ее оставить себе?

Виктор указал на камин:

—Лучше сожги. Ты ведь хотела начать все с белого листа,— он взял одну из фотографий, где Юля стояла у своей машины с развевающимися на ветру волосами, в черных ботфортах, кожаной миниюбке и кожаной короткой куртке. В руках она держала папку, в которой лежали похищенные ее подельницей документы по одному крупному холдингу,— Только эту подпиши мне на память.

Он вытащил из кармана копеечную ручку и протянул ей:

—Я ожидала как минимум «паркер».

—Я не стяжатель, Юлька, просто нам очень нужна хорошая больница. А Эдвард… Он потрясающий и все равно бы дал эти деньги не сейчас так потом. Вы вернетесь сюда, я уверен.

—Эдвард и правда потрясающий,— Юля взяла ручку и на обороте фотографии написала: «Дорогому Карабасу Барабасу на память от Мальвины».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тебе бы, Юлька, в разведке работать.

—А вам в театре.

—Ну так мир?

—Мир.

Юля протянула Виктору руку, он перевернул ее запястьем вверх и извлек из рукава скальпель. Она виновато улыбнулась:

—Не передумали дружить?

—Скорее укрепился в желании. Давай, мать, жги! А то твои женихи тебя уже обыскались, наверное.

—К слову о женихах. Громов был в курсе ваших фальсификаций?

Виктор усмехнулся.

—Нет. В то утро Саня позвонил мне и предложил свою кандидатуру в обмен на твою свободу,— он почесал в затылке.— Своевременно нарисовался, надо сказать. Артур опаздывал, и я твоих друзей натравил на ни в чем неповинного Иван Артемьевича. Хорошо с ним водитель крепкий всегда ездит. Громов берегов, похоже, вообще не видит. Скажи мне кто твой друг, и я скажу тебе кто ты.

—Друг… Он мне больше, чем друг,— прижимая папку к груди, Юля поспешила к камину и, плюхнувшись на ковер, швырнула ее в огонь.

Виктор взял кочергу и задумчиво уставился на тлеющие в огне документы и фотографии.

—А Артур?— Юля выпрямилась и взяла фото сына Виктора с каминной полки.

—Что Артур?— повел бровью Виктор.

—Он что-то плел про кураторство.