– Я уж подумал, что ты говоришь о себе, ведь тебе знакомо чувство унижения, когда ты терзал своих жертв, словно хирург-неуч.

– Это история моего знакомого, он учился в медицинском институте, и однажды на старших курсах ему впервые пришлось пройти через испытание – присутствовать на аборте. Он, как и вы, входит в группу риска.

– В группу риска?

– В этом ваша общность, ведь вы по долгу службы частенько находите убиенных женщин в неприглядном виде, тем более что я лично оставил для вас как минимум два пейзажа звездного падения.

– Значит, Баумистрова не в счет?

– Да, она отделалась очень легко.

– Может, тебя еще и поблагодарить, что ты ее не истерзал? – возмутился Евгений.

– Ухоженные женщины – это отдельный сорт, это редкость, они многое бы отдали, чтобы уйти в последний путь неотразимо и приглядно.

– Ну ты и псих! – воскликнул Евгений. – Ты настоящий псих, а я уж начал сомневаться… – Евгений быстро встал со стула, подошел к двери, постучал по ней. Она отворилась, но, указав надзирателю, чтобы он прикрыл дверь с обратной стороны, Евгений повернулся к Воинову и произнес:

– Ты говоришь правдоподобно, я с тобой соглашусь, что такие женщины, как Баумистрова – редкость, – Евгений говорил с сарказмом на лице. – Но в вопросе насчет тяги к возрастным особам произошла заминочка.

– Хотите сказать, что осуществили мечту детства?

– Да, можно сказать и так!

– Готов огорчить вас!

– Что?

– Невозможно излечить болезнь, которая преследовала вас многие годы, одним хирургическим вмешательством.

– Ну, это мы посмотрим! – усмехнулся на прощание Евгений.

Павел Сергеевич готовился выйти из номера гостиницы. В родном городе предприниматель всегда останавливался в гостинице, после развода он передал всю жилую недвижимость покойной бывшей жене Екатерине.

Да и сентиментальность он считал пороком, поэтому, как только умерли его родители, продал и их небольшую квартиру. Друзья остались в прошлом, да и с родственниками он связей не поддерживал. Поэтому единственным местом, где он мог себя чувствовать в покое и комфорте, был номер «люкс» гостиницы.

Поверх черного костюма с белой рубашкой, но без галстука, он накинул черное пальто. Натянул на руки черные лайковые перчатки, как последний этап приготовлений, открыл дверь номера…

На него, как пантера, неожиданно набросилась Жанна, она снесла его с места, как и телохранителя Алексея. Все сопровождалось криками ненависти:

– Я тебя убью! Что ты за выродок! За что? – кричала Жанна на застигнутого врасплох Баумистрова и руками выдавила его из прихожей к спальным апартаментам.

Алексей, обремененный статусом телохранителя, попытался оттащить разъяренную молодую особу от Павла Сергеевича. В ответ она свирепо зашипела:

– Убери свои вонючие руки!

Павел Сергеевич прижал ее к себе и попросил Алексея оставить их вдвоем. И, как только Жанна ослабила свой натиск, он разжал руки. Истерика не прекратилась, Жанна попыталась проехаться по лицу Павла Сергеевича. Она промахнулась, впрочем, ее действия все больше походили на напускную агрессию.

– Успокойся! – крикнул он, но призыв не подействовал, Жанна все еще дергалась и била кулаками по груди Павла Сергеевича.

Прижав ее к двери спальни, он просунул правую руку под кожаную юбку Жанны. Она завопила:

– Отстань! Убери руки! Это уже не прокатит, придурок!

– Придурок? – повторил Павел Сергеевич, саркастически улыбаясь. Жанна отскочила назад и ударилась головой о дубовую дверь, ведь именно надменного бывшего мужа тети она боялась больше всего, но одновременно и тянулась к нему, ее всегда возбуждала бескомпромиссность – качество, которое она редко встречала в жизни по отношению к себе.

Она почувствовала, что тело мякнет под грубым натиском оппонента, ее порыв ненависти ослаб, она содрогнулась, когда что-то холодное и скользкое, как кожа змеи резко проникло в ее нутро. Она была в чулках и без нижнего белья. Жанна прикусила губы и сквозь них, стоная, произнесла:

– Ненавижу!

Павел Сергеевич ухмылялся, трудно сказать, что больше доставляло ему удовольствие – проникновение в Жанну или коллизия ситуации, когда бешеная, как дикая кошка женщина поддалась дрессировке с одного прикосновения. Он вошел глубже, она завилась, задергалась и приступила к ответным действиям: проникла руками за пояс брюк, но как только одна из них достигла паховой области, Павел Сергеевич отпрянул, демонстративно схватив и вытащив руку Жанны, небрежно отбросил ее.

– Хватит! – крикнул он.

– Импотент! – негодующе и сверкая глазами, вскрикнула она.

– Наверное, ты права, меня уже давно ничего не возбуждает, – иронично заметил он.

Опустив юбку, она вновь приблизилась к нему и с отвращением на лице произнесла:

– Это все, что ты можешь!

Все нелицеприятное, что выкрикнула ему в лицо спесивая особа, он пропустил на ее удивление мимо ушей.

– Этого я тебе никогда не прощу, – сказала она и плюнула ему в лицо, предприняв еще одну попытку вывести его из равновесия.

Павел Сергеевич снял перчатку, вытер оголенной кистью лицо и свирепо взглянул на Жанну. От страха пронеслись по телу мурашки, она напряглась, ждала ответа, сто раз успев пожалеть, что перегнула палку.

Но Павел Сергеевич не ответил, бить женщину не входило в его правила, как любой мерзавец, он если и переступал мораль, то предпочитал в таких случаях прибегать к чужим рукам.

– Импотент! – вырвалось у Жанны.

Теперь пощады ждать было неоткуда. Павел Сергеевич схватил ее за подбородок, а указательный палец правой руки засунул ей в рот.

Жанна не сопротивлялась, страх заставил ее смириться и подсказал, что больше не следует обострять ситуацию. Она начинала жалеть, что ворвалась сюда, хотя изначально предполагала, что встреча с бывшим родственником пройдет не по ее сценарию.

– Ну, как тебе вкус? Вкусно? – он тыкал пальцем в рот.

Она испуганно молчала.

– Что молчишь, теперь ты знаешь, что за вкус чувствуют твои мужчины, когда ты отдаешь…

– Да, вкусно, даже приятно! – заорала она.

– Не сомневаюсь! – он убрал руки, но взглядом не отпускал ее. – Слушай, мне насрать на твоего педераста редактора, он еще легко отделался. Этот волосатый женоподобный друг моего сына получил неплохую компенсацию, хотя я должен был побрить его наголо!

Жанна отошла от него, ей хотелось поскорей уйти, убраться, скрыться…

– Стой! Я еще не закончил! – Павел Сергеевич вновь схватил ее за подбородок и, грозно водя пальцем перед ее лицом, произнес: