– Она не… – Слова дрожали, слетая с его губ. – Он не…

– Что касается Этты, думаю, она все еще жива. Рана, кажется, серьезная, но не смертельная, особенно если она может обратиться за помощью, – сказала она. – Большего сказать не могу.

– Поможете мне ее найти? – спросил он. – Как? Где она?

Выражение ее лица заострилось, она явно оценивала его:

– Кто ты ей?

– Тот, кто всегда будет ее защищать, – ответил он. – Тот, кто проводит ее до дома.

Роуз слегка улыбнулась, так по Эттиному, что ему пришлось прижать руки к боку, чтобы они не дрожали.

– Как тебя зовут?

– Николас. Николас Картер. – Несмотря на отвращение и ярость, он заставил себя коротко поклониться: – К вашим услугам, мэм.

С ее лица будто бы скололась часть льда, когда она снова ему улыбнулась:

– Боже, ты серьезно.

– Особенно в этом, – кивнул он. – С благодарностью приму любую помощь… пожалуйста, я только хотел…

Женщина выставила руку:

– Если бы я могла указать тебе, где искать, указала бы. Единственное, что нам осталось, – это исправить то малюсенькое событие, что заставило временную шкалу измениться – вероятно, попадание астролябии в руки Айронвудов, – и искать признаки той точки, куда временная шкала могла выбросить Этту. Я могу помочь со вторым, но могу ли доверить тебе первое? Думаю, ты знаешь, где начать поиски.

– Этого будет достаточно, чтобы вырвать астролябию из рук Айронвуда? – спросил Николас.

– Только если ты доберешься до нее, прежде чем они ее используют, – уточнила она. – Скажи мне, сразу и навсегда, что можешь сделать это… иначе ты просто зря тратишь мое время.

– Я найду астролябию, – быстро ответил юноша. Так или иначе… София должна была ошибиться, оставив небольшой след, который он мог разнюхать и взять. – Спасибо.

Роуз вскочила на спину своей лошади:

– На этом и расстанемся.

– Как мне передать вам сообщение? – спросил он. – Когда я найду астролябию, как узнаю, где начинать искать саму Этту? Она ведь не появится в этом времени?

– Конечно нет, – ответила Роуз, отвязывая второго коня и бросая Николасу поводья. Прикинув, что у него нет ни сумок, ни припасов, она с недовольным лицом отвязала один из своих седельных вьюков и тоже передала ему. Его гордость была уязвлена, но Николас все равно встал прямее.

– Мне нужно вернуться в мое настоящее, – сказала Роуз, – или, по крайней мере, в Эттино настоящее, чтобы увидеть, какие события сместились, и оттуда я постараюсь найти последнее общее событие для старой и новой шкал времени. Сможешь найти меня в Нассау в 1776 году в… скажем, через неделю?

В том, чтобы вернуться в 1776 год теми же проходами, через которые проходили они с Эттой, не было ничего невозможного, но, учитывая время, которое придется затратить на путешествие до острова из Нью-Йорка… Он сглотнул разочарование:

– Лучше бы через месяц.

Если он сам не найдет ее раньше.

«Я расскажу Этте правду, – подумал Николас, – о том, что натворила ее мать». И, вероятно, в процессе снова разрушит ее мир. Но она имела право знать. Она должна стать капитаном своей жизни – не пассажиром, в угоду матери.

Роуз кивнула в знак согласия, поворачивая свою лошадь обратно к городу.

– Ты должен еще кое-что знать. У меня есть ощущение, что не только мы ее ищем.

– Знаю, – ответил Николас. – Если София не принесет ему астролябию, Айронвуд подумает, что Этта убежала с нею.

– И это верно, – согласилась Роуз. – Но я говорила о Тернах. Их главарь, Генри Хемлок, может снова попытаться ее найти.

Боже… на мгновение все потускнело.

– Понимаю.

На лице Роуз вспыхнула грустная улыбка:

– Сомневаюсь. Он – могущественный игрок, гораздо богаче и хитрее, чем ты, вероятно, считаешь. А еще он ее отец.

Все мысли улетучились у него из головы, разлетевшись по ветру.

– Удачи, Николас Картер. Не смей меня разочаровывать! – крикнула она через плечо. – Увидимся через месяц. Нассау – таверна «Три короны».

Николас кивнул, сжимая поводья, глядя, как она пинками поднимает свою потрепанную лошадь в легкий галоп, а потом – в карьер. Он подождал, пока она окажется вне поля зрения, прежде чем сдерживаемый воздух хлынул из его легких, и он упал на четвереньки. С его лица капали пот и слезы, и он дрожал, кашлял, смеялся, прижимаясь лбом к земле, пытаясь совладать с разбушевавшимся внутри вихрем.

– Ты жива, – прохрипел он. – Ты жива.

Они оба? И Джулиан, и Этта? Он едва мог постичь надежду, полыхающую у него внутри, обхватившую его спину, словно парус. Если Джулиан тоже всего лишь потерялся, его нужно просто найти.

Оставленная Роуз лошадь смотрела на него с выражением невозмутимого безразличия. Юноша двинулся к ней, протягивая руку, пока животное не успокоилось настолько, чтобы уткнуться носом ему в ладонь. Николас пробежал рукой по ее длинному носу, поглаживая темную шерсть, мысли освобождались от сковывающего их льда.

Этта жива, но не в безопасности. Сейчас у нее никого и ничего не было… она оказалась совсем одна.

Ненадолго.

Он вскарабкался в седло, чувствуя, как решимость вздымается в нем океанской волной. Сперва, правда, нужно довести измученное создание до оазиса и дать ему отдохнуть и напиться, прежде чем отправляться на поиски Хасана. Тот может знать о других проходах в этой эпохе, а оттуда… Что ж, будем решать проблемы по мере их поступления.

Николас только вышел из-за холмов, когда заметил еще одного всадника, петляющего в руинах разрушенного города. Его красное одеяние ни с чем не перепутаешь, даже на расстоянии, и еще одна натянутая струна ослабла в его груди, больше не напоминавшей тугой барабан.

– Хасан! – крикнул Николас. Ветер помог ему, донеся его голос до знакомого всадника на незнакомой лошади.

– Баха’ар! – Судя по голосу, Хасан был так же взволнован встречей. Между ними оставалось всего несколько шагов, когда Хасан осознал, что Николас один.

– А где?.. – начал он, глаза расширились от ужаса.

– Она пропала, – быстро проговорил Николас, сжимая его руку. – Объясню по пути. Боюсь, мне снова придется злоупотребить твоей добротой, когда мы вернемся в Дамаск. Где ты был? Я подумал, что потерял тебя в пустыне.

– Мой друг, я тронут твоей заботой, – искренне проговорил Хасан. – После того как мы расстались, мне помогли трое бедуинов.

Из того немногого, что Николас слышал от Хасана, он знал, что бедуины – кочевники с горячим норовом – жили семьями, довольствуясь скудными дарами земли под ногами. Сердить их не рекомендовалось. Если честно, Хасан советовал их избегать.