– Как и жила, со своим мужем, – ответил кузнец.

– А люди…

– Кто рот откроет, тому я его закрою, больше слова в жизни не скажет.

– Но почему?!

– Потому что я без тебя жить не хочу, – сказал мужчина, и его жена упала перед ним на колени. Так она винилась за свое ослепление и вознесла благодарность за его чистое сердце, которое смогло простить.

С тех пор Янгше вернулась в дом мужа, а дом в лесу остался. И как сказал родственник алдара, кузнец произнес перед тем, как увести жену домой:

– А дом этот пусть станет кровом заплутавшему путнику или тому, кто будет в нем нуждаться.

Вот такая история «дома для путников», драматичная и поучительная.

– Как романтично, – пробормотала я в полусне.

«Спи, свет моей души, пусть духи хранят тебя», – ласково произнес Танияр.

– И тебя, мой возлюбленный, – прошептала я и уплыла в сон.

Утро встретило мое пробуждение перестуком дождевых капель. Одна из них упала мне на лоб. Распахнув глаза от неожиданности, я с минуту смотрела на дыру в крыше и на ветку, которая раскачивалась над ней, а когда на лоб упала еще одна тяжелая капля, порывисто села и обнаружила напротив морду моего йенаха.

– Доброе утро, – сказала я бегуну.

– И тебе милости Отца, – услышала я и, усмехнувшись, ответила йенаху:

– Спасибо.

После повернула голову к Архаму, решив теперь быть справедливой и ответить на приветствие ему, а не бегуну.

– Не замерзла? – спросил деверь.

– Милости Отца, братец, – улыбнулась я и поежилась: – Прохладно. Но это бодрит.

– Это ведет к хвори, – назидательно ответил бывший каан.

Он снял с плеч накидку и бросил ее мне. Накидка упала мне на колени, и я, не став возражать, надела ее себе на плечи. Ткань была теплой, и я плотнее закуталась. После потерла лицо и поднялась с лежанки. Йенах, топая копытами, подошел ко мне и ткнулся мордой в руку, недвусмысленно намекая на жизненно необходимую ему ласку.

– Какой же ты ненасытный, Кудряш, – сказала я, потрепав бегуна за ушами.

Тут же притопал и второй йенах. Я погладила и его, а после отодвинула обе морды и прошла к очагу, где Архам как раз заново развел огонь.

– Похоже, нам придется тут задержаться, – сказал деверь.

– Похоже на то, – вздохнула я.

– Хорошо, что у нас еще осталась еда, – продолжил Архам. – Если дождь не закончится, снедь сможем растянуть до вечера.

Я вздохнула. Всего три тагана впереди, и Айдыгер. Задерживаться совсем не хотелось, но и мокнуть толку не было, в этом бывший каан был прав. Ехать с жаром и текущим носом вовсе нехорошо. Лучше уж еще потерпеть.

– Таган Пяти селений совсем маленький, – улыбнулся Архам. – Он следующий.

– Там всего пять селений? – изумилась я.

– Нет, их больше, – ответил деверь, отойдя к своей сумке. – Когда-то эти земли каан тагана Большие валуны отдал младшему сыну. Говорят, он был от любимой жены, но челык получить не мог, потому что уже было два старших сына от первой жены, и тогда отец подарил ему кусок тагана. Такое было в первый и последний раз, чтобы кто-то делил свои земли.

– Значит, младшему сыну отошли пять поселений? – уточнила я. – Отсюда название?

– Верно, – усмехнулся Архам. – Тогда было пять поселений и большой кусок необжитой земли. Теперь люди заняли больше места, но от этого свободных земель осталось меньше. У них почти нет пастбищ и полей, мало леса, но у них есть болото, очень большое болото. Говорят, там было когда-то озеро. И вот в том болоте много горячей земли. Пять селений ее копают и продают другим таганам не только за арче. В Больших валунах у них есть пастбища и пашни. И у соседей с другой стороны тоже. А охотиться в чужих лесах им никто не мешает. Вот так и живут.

– Горячая земля? – переспросила я и хмыкнула. – Торф. И какое любопытное применение. Мудро. Как бы там ни было, но они имеют свои стада и свой урожай. Но запасы торфа не вечны. Думаю, однажды им придется вернуться к Валунам, потому что оплачивать наем земель будет уже нечем.

– Может, и так, – пожал плечами деверь.

– Значит, у нас впереди не три, а два полноценных тагана, – приободрилась я. – Еще несколько дней – и дома.

– Верно, – кивнул бывший каан. – Лишь бы дождь не затянулся.

– Духи милостивы, – ответила я, посмотрев с надеждой в пустой оконный проем.

Однако духи решили иначе, и дождь всё никак не заканчивался. Рырхи, лишний раз показав свой разум, спрятались под навесом, еще каким-то чудом державшимся с обратной стороны дома. Йенахи и так не жаловались. Им вообще было хорошо. Архам нарезал веток с куста, который рос перед оконным проемом, и сунул их бегунам. Те кокетничать не стали и слопали листья вместе с ветками. А мои детки явно нашли себе пропитание сами еще ночью. Так что вроде бы никто не страдал ни от голода, ни от дождя, хоть он и брызгал из прорех в кровле.

Мы с деверем разместились рядом с очагом. Разговор был вялым и не нес в себе какого-то особого смысла. Так… перебрасывались короткими репликами вроде:

– Кажется, дождь собрался идти весь день

– Да, похоже на то. Но вроде как стал меньше?

– Нет, льет по-прежнему.

– Досадно…

– Угу.

А потом стало невыразимо скучно. Зевнув, я посмотрела на лежанку, но она уже достаточно промокла, и я передумала снова ложиться. А что еще делать, я не знала. Заняться было совершенно нечем. Йенахов я нагладилась на год вперед, тема для разговора с Архамом никак не находилась, Танияр не появлялся, а продолжать путь всё еще было нельзя. И мне подумалось, что дурная погода – лучшее время для чтения книги, только вот книги у меня как раз и не было, которую можно было взять и почитать, с головой погрузившись в ее содержание. Но! Была книга, которая требовала тщательной работы перед чтением. Тем более, раз уж мы никуда пока не спешили, у меня появилось время, чтобы заняться делом.

Более не откладывая, я подтянула к себе сумку, в которой лежали книга, исписанные и несколько чистых свитков, пузырек с краской и кисть для письма. После огляделась и удрученно вздохнула, не заметив ничего подходящего.

– О чем горюешь? – полюбопытствовал Архам.

– Хочу что-то вроде скамейки, а лучше, конечно, стол, – ответила я.

Деверь удивленно приподнял брови, неопределенно хмыкнул и поднялся на ноги. Он обошел пустое жилище, затем уселся на корточки в дальнем углу. Повозился там немного, а вернулся обратно с двумя чурками. Затем поднял половину