пристально следил. И не в каком-то там переносном смысле, а в самом что ни есть натуральном. Склонил шею и поворачивал голову из стороны в сторону, наблюдая за мной, своей хозяйкой, и хозяином всего дайната, который саулу был не указ.

Но начну сначала, а для этого нам придется вернуться на сутки назад, когда Танияр и его сопровождение встретили нас с Архамом на проезжей дороге. Я бы хотела рассказать, как кинулась ему на шею, как прижалась к широкой груди и ощутила крепость объятий, но…

– Танияр…

Только и успела я тогда произнести, как из-за спин ягиров раздалось душераздирающее:

– Мьяв! Мья-а-ав!

И Ветер вырвался вперед. Но тут же и остановился. Склонившись к йенаху, саул почти прижался лбом ко лбу бегуна и зашипел, да так неистово, что малыш испуганно отпрянул. Может, и дал бы деру со мной на спине, но позади него уселся Бойл, и бедняга остался на месте. Он трясся, и мне йенаха было жалко, но главным сейчас был все-таки Ветер, по которому я безумно соскучилась. Потому я покинула седло и протянула руки к саулу.

– Ш-ш-ш, – зашипел он уже на меня.

Ветер бранился, клацал зубами и пару раз даже почти укусил меня. Он не подпустил Танияра, отогнал йенаха и даже огрызнулся на рырхов. В общем, мой саул буянил, потом жаловался и терся о мое плечо, но уже спустя минуту снова начинал неистовствовать и клацать зубами. И пока Ветер распекал меня на все лады, Архам трогательно обнимался со своим саулом, которого привели вместе с моим скандалистом. А я поглядывала на них и завидовала, потому что деверя не было гораздо дольше, но его скакун выражал свою тоску, уместив голову на плече всадника, а мой только что не тряс меня, сжав копытами плечи.

В какой-то момент я решила обойти своего саула и обнять мужа, но Ветер и вовсе встал на дыбы. И если меня почти укусили, то дайну досталось без всякого «почти». Тэйле было зашипел, но потом махнул копытом и влезать не стал.

– Да сколько можно?! – воскликнула я. – Или ты прекратишь на меня орать, или я сяду на йенаха, а ты шипи сколько влезет!

Я даже развернулась к нему спиной, чтобы воплотить угрозу, но не смогла сделать и шага, потому что саул ухватил меня зубами за накидку и дернул к себе. Я порывисто обернулась к нему, намереваясь уже дать волю негодованию и… Выдохлась. Саул опустился на колени, предлагая мне сесть на него, и, глядя в глаза, жалобно замяукал. Что я могла сделать? Только обнять и заворковать, лаская исстрадавшегося мальчика.

И что вы думаете? На этом конфликт был исчерпан? Тогда вы совершенно не знаете моего саула! Потому что негодник, добившись внимания, снова вскочил на ноги и продолжил шипеть и угрожать каждому, кто пытался к нам приблизиться. Даже развернулся ко всему отряду, пригнул голову и обвел всех взглядом, ну а после наконец соизволил угомониться и дал мне сесть в седло. Совершенно невообразимое животное!

– Мьяв, – фыркнул он напоследок и загарцевал вперед, не собираясь никого ждать.

– Надо было оставить его ашрузе, – сухо произнес Танияр.

Я обернулась к нему и виновато улыбнулась. Супруг нагнал нас с Ветром, пристроился рядом, и мы протянули друг другу руки, чтобы сплести пальцы и поздороваться хотя бы так. Однако мой вредный саул показал, что он всё видит и вольностей не потерпит. Ветер зашипел, защелкал зубами и отскочил в сторону, едва не выронив меня из седла.

Дайн задумчиво посмотрел на него, а после подвел итог:

– Хорошо, пусть успокоится.

Но вот прошли сутки, а Ветер и не думал успокаиваться. Он уже не шипел и не кусался, но по-прежнему держал оборону и никого ко мне не подпускал. Прорвались только рырхи. Но им на тиранию саула было плевать, цапнули его за ногу, порычали, и Ветер упрямиться и рисковать не стал, тем более они подолгу возле меня не задерживались.

Впрочем, с сегодняшнего полудня саул одобрил посещение моей персоны ягирами и Архамом. Последнего Ветер не знал вовсе, должно быть, потому посчитал его безопасным. В конечном итоге, если бы деверь имел дурные намерения, его бы сожрали рырхи, а Торн растянулась рядом с Архамом на дневном привале. Так что мой скакун смилостивился и позволил деверю подойти.

И единственным, кому саул неизменно говорил «Ш-ш», был наш дайн и повелитель, а заодно мой горячо любимый супруг, о котором мне оставалось лишь мечтать, хоть он и находился прямо передо мной.

– Я всё понимаю, – говорила я саулу. – Тебя испугало мое новое исчезновение. В этот раз меня долго не было, однако вот она я, и ты уже предельно ясно высказался. Я поняла всё, что ты хотел мне сказать, признаю вину и прошу прощения у тебя уже в сотый раз. В ответ я прошу самую малость – пробуждение твоей совести. Дай нам подойти друг другу, пожалуйста.

– Ш-ш-ш!

– Я хочу…

– Мьяв!

– Тьфу.

– Ш-ш, – вот и весь разговор.

Я чувствовала злость и бессилие. Уговаривала себя, что это природа саула, что он исстрадался и истосковался, что переживал и боялся больше не увидеть меня, но! Но саул Архама вел себя иначе! Как я уже говорила, не виделись они много дольше, и скакун не отходил от своего всадника. Куда шел деверь, туда же шагал и его саул, однако он не устраивал сцен, не нависал сверху и не превращался в надзирателя. Он просто хотел быть рядом и чувствовать своего человека. И наверное, так вел бы себя любой добропорядочный скакун, но не Ветер. Этот деспот устанавливал свои законы и не терпел возражений.

– Ревнует, – усмехнулся Юглус, глядя на наши препирательства с саулом. – Дайн один может забрать тебя у Ветра.

– Точно, соперника чует, – кивнул другой ягир.

– Скоро успокоится, – заверил третий.

Танияр ничего не сказал, только одарил Ветра непроницаемым взглядом. Кстати, стоит пока отвлечься от четвероногого тирана и уделить внимание братьям. Еще во время нашей встречи они обменялись кратким приветствием и этим ограничились. Во-первых, мой саул оттянул на себя всеобщее внимание, а во-вторых, нужно было время, чтобы Танияр и Архам могли почувствовать себя свободно рядом друг с другом. И если мой супруг просто привыкал к возвращению брата, то последний был скован и молчалив.

А еще были ягиры, которые к своему бывшему каану относились предвзято. Судить их за это было сложно. Понять истоки и причины молчания и острых взглядов исподлобья можно было без труда. Однако у нас с деверем установились теплые, доверительные