отвлекаться от дел и спокойно помогать сильным мира сего вершить судьбу человечества. Может, хоть что-то изменится и в его жизни?

Эйван хотел изменений сильнее, чем покоя. Им словно что-то двигало, и оборотень расправил плечи и позволил течению нести себя в смертоносный водоворот интриг.

Где-то недалеко от дома он услышал протяжный вой, а затем злобный рык, лязг железа и взвизг. Кто-то охотился в тумане. Ступал осторожно, но под тяжелыми ботинками ломались сухие сучья, шелестела трава.

Мелькнуло несколько серых теней.

Оборотни, что все-таки остались на территории портала в качестве награды за помощь с иномирным вторжением, мчались к источнику шума.

Снова звук проникающего в плоть серебра, предсмертный звериный вой и забористая громогласная ругань охотника. Нет-нет, идти на этот звук точно не следует.

Оборотень добежал до своего двора и предупредил Асириуса о приближении чужака. Едо-тень велел не беспокоиться и сказал, что готов встретить гостя лично. Со стороны дома слышался надрывистый девичий крик, и Эйван незамедлительно направился к источнику шума, дрожа от напряжения и какого-то непередаваемого потустороннего ужаса.

Дверь была не заперта. Комнату освещали сферы света, свободно блуждающие под потолком. Над застекленной дырой в крыше…

Пол исписан рунами, а в центре — большой круг со сложными символами. В нем извивалось обнаженное тело изгоняющей. Она тяжело дышала, а мокрые, спутанные пряди волос небрежно рассыпались по полу. Вырезанные на коже вдоль спины и вокруг шеи и запястий знаки сильно кровоточили. Эльвира пачкала кровью дощатый пол и с пеной у рта скалилась в приступах, а маг сидел с тетрадью за пределами круга и что-то шептал, постепенно вычеркивая прочитанные строки из дневника.

— Что за хрень? — возмутился оборотень, и остановился у границы круга.

— Это дитя хотело проводить ритуал в одиночку. Я бы на это посмотрел, — отозвался маг и ненадолго повернул голову к Эйвану. Взгляд у него оставался совершенно спокойным: Френ будто бы читал газету и потягивал чашечку чая за утренним столом. Словно для мага эта ситуация предельно буднична. Или так и есть?

— Ей больно… — скривился Эйван, не в силах отвести взгляда.

— Разумеется, — пожал плечами маг. Ведь она горит.

— Как это, горит?

— Как маяк. Чтобы нужная душа нашла путь к новому телу, требуется проложить мост и осветить ей путь. И девчонка светит. Пока все идет нормально. Не волнуйся, я такое практиковал прежде. Я знаю, что делаю. А ты точно хочешь на это смотреть?

Эйван зажмурился, но не отвернулся. Душераздирающий высокий крик сотряс стены: Эйван вжал голову в плечи, а маг лишь почесал нос.

— Ты знала, на что шла, малявка! Я предупредил. Терпи теперь.

— Лучше бы ты горохом и ручейками занимался, — прохрипел оборотень и присел рядом с магом. Эльвира их не слышала, она смотрела пустыми глазами куда-то в себя, скребла ногтями пол, выла, истекая пеной. Помочь ей было никак нельзя, даже касаться сейчас ее не стоило. Так пояснил маг.

— Я этого захотел? Я, если помнишь, предлагал именно этого не делать, а теперь помогаю ненормальной психопатке, потому что вы сами так решили. И не надо отвлекать меня!

Маг потянул к окровавленному, судорожно дышащему телу ладони, и постепенно символы на коже Эльвиры загорелись золотом. Что-то в этом было ужасающе-прекрасное. Как танец хищника и жертвы на арене жизни и смерти.

— Что сейчас происходит? — уточнил Эйван, но маг не ответил.

— Френ?

— Тебе этого лучше не знать. Поверь.

— И все же?

Маг взохнул и, выдержав паузу, тихо изрек:

— Я вытравливал родную душу из эмбриона, чтобы заселить нужную.

Эльвира вруг вскрикнула и затихла.

— Да зачем же так⁈ — разозлился маг и кинулся в круг. Он коснулся шеи Эльвиры и поморщился, словно от отвращения, но чувства им двигали какие-то совершенно иные. Что случилось?

— Ну, нет! Не смей меня так подставлять, мерзкая девчонка!

— Что с ней? — едва слышно спросил Эйван.

— Все. С ней все. Не лезь мне под руку и дай закончить начатое!

В комнате словно стало еще темнее. Горевшие под потолком сферы света померкли, а воздух стал невероятно горьким и густым. Эйвану стало не хватать кислорода, он задыхался, будто дышал не воздухом, а каким-то другим, более густым газом.

Эйван увидел вместо руки мага горящую золотом лапу птицы. Она потянулась к телу изгоняющей и проникла в него.

Но крови не было, она прошла сквозь остывающую плоть. Затем рука мага приобрела нормальную форму. Френкерен разжал ладонь, и в ней засияла маленькая голубая точка.

— Душа здесь, в этом теле. Дело сделано.

Эйван присмотрелся. В голубом проблеске угадывалась небольшая, может, с горошину, точка, отдаленно напоминающая эмбрион. Это и есть его брат?

Эйван отступил назад и замотал головой. Нет, так не должно быть. Это неправильно! Оборотень окончательно потерял понимание происходящего. Это что-то за гранью добра и зла.

— Что дальше? — боясь вдохнуть, просипел он.

Маг промолчал и опустил веки. Хмурился некоторое время, а затем вздернул голову и протянул вперед руку. Подчиняясь воле высшего существа, между ладоней мага, будто из воздуха образовалась наполненная розовой жидкостью капсула в половину его роста.

Мерцающая голубым точка оказалась внутри. Она сияла одинокой звездой в слишком просторной для нее емкости.

Френкерен серьезно посмотрел на Эйвана.

— Это все, что я способен сделать. Найди мне человека и приведи. С его помощью я смогу вырастить из эмбриона тело, которое сможет жить. Для рождения мага необходимо около десяти человек, для полумага — не знаю. Придется проверять.

— Что? — опешил оборотень. — Ты собираешься приносить в жертву ни в чем не виновных?

Маг плотно сжал тонкие бледные губы и зло прищурился, бегая взглядом по лицу оборотня. Что он ожидал там увидеть?

Эйвана переполнял гнев! У его ног лежало тело друга. Маг убил ее! Убил, и вместо того, чтобы как-то сгладить свою вину, он требует еще чьих-то жизней? Сколько требуется для эмбриона? Десять? Откуда он это знал? Делал подобное прежде!

— Какая же ты мразь, — Эйван схватил за ворот мага и подтянул к себе. — И как тебе живется с этим?

— Я не понимаю твоей претензии, вы сами хотели этого. Я помог. Потому что занимался этим всю жизнь. Я не знал, что тело девчонки не способно выдержать ритуала. Знал бы — не начинал его. А теперь я говорю, что могу спасти хоть кого-то. Из эмбриона можно вырастить тело, но ему нужна подпитка. Это не я придумал, я говорю, как это работает. И слышу оскорбления?

— Скольких ты погубил? — сквозь зубы спросил Эйван, едва сдерживаясь. Маг стал ему невыносим. Омерзителен. Иномирная сволочь воспринимает чужие жизни как какой-то