знают, что у вашей «Волги» колеса спёрли… Извините, украли. Всех ориентировали… Да, ждём результат… Да, до свидания.

Сашка нервно бросил трубку на телефон.

– Представляешь. У меня на Новаторов, на той неделе, у одного еврея, аж четыре колеса сняли. За один раз. И на кирпичики машину поставили, аккуратно так, чтобы не поцарапать кузов. Так вот, когда я на вызов приехал, у него на лобовом стекле, изнутри, была бумажка приклеена:

«Слушайте сюда! Того обворовал мою машину, чтоб Бог дал ему рак прямой кишки, три инфаркта и руки чтоб отсохли, чтоб у него дома магнитола играла только траурный марш 24 часа в сутки, деньги шли только на лечение, а телевизор показывал бы похороны Сталина! Чтоб его дом охраняли три машины 01, 02, 03. Будь ты проклят! Аминь». Представляешь?

– Это он от безысходности. Еврей, он же умный и понимает, что его колёса никто никогда не найдёт. Но если только, случайно, – Антон грустно взглянул на друга.

Раздался лёгкий стук в дверь.

– Да! – в один голос ответили сыщики.

– Доброе утро! – дверь открылась, и на пороге появилась высокая и статная Алевтина, в распахнутой рыжей шубе, зав. канцелярией отделения. В её чёрных как смоль волосах искрился иней.

– Алевтина, а ты то, что в выходные здесь делаешь? – Марков удивлённо посмотрел сначала на неё, а потом на Антона.

– Много работы, мальчики! – она ослепительно улыбнулась. – Прекрасно выглядите, ребята! Когда освободитесь, зайдите и получите служебные документы! – она повернулась, и отчалила к себе.

– Спасибо, красота! Ты тоже! – задумчиво сказал Шелестов, и улыбнулся.

Ощущение тревоги не отпускало.

Заглянул дежурный, Кирилл Мазурин.

– Антон, табельное оружие получил?

– Уже бегу! – Антон поспешил в оружейку.

Марков пошёл в туалет за очередной порцией воды для нового электрочайника…

Антон задремал.

…Огромное поле, сплошь покрытое цветами, и много – много кузнечиков. Антон бежал по этому полю с Оксаной, взявшись за руки. Она весело смеялась, закинув голову назад. А кузнечики стрекотали вокруг, выводя свою удивительную мелодию, только им понятную…

Антон резко открыл глаза и рывком сел. Ныла спина: несмотря на подстеленную куртку, диван всё же был на редкость не удобный для спанья. Он посмотрел на часы: час ночи ровно. Прошёл ровно час, как Шелестов уснул. Было прохладно от открытого окна – бойницы.

Телефон продолжал тихо стрекотать. Как кузнечик.

Антон снял трубку:

– Саша! Ты меня так заикой сделаешь. Что у вас там?…

– Шелестов! Просыпайся и сюда иди! – вкрадчиво выдала трубка. Дежурный по отделению Александр Воробьёв не мог не поиздеваться. – У нас грабёж на Вавилова, Давай, дуй туда, машина ждет!

– Иду! – Антон выдернул из розетки рефлектор, взял тревожную папку с бумагами, и вышел в пустой темный коридор.

Подходя к выходу, задумался:

– Что же я видел во сне? Не помню… Солнце… Оксана… и кузнечики, чтоб их! К черту!

На въезде во двор шестнадцатиэтажного дома милицейский «УАЗ» остановился, и фары уперлись в первый подъезд. В их ярком свете, Антон заметил довольно крупного мужчину, одетого в пальто и лежащего на снегу, широко раскинув руки. Рядом с ним, на коленях стояла женщина в синей одежде медицинской службы с отражающими полосками и что-то подкладывала ему пол голову. Второй медработник стоял рядом, засунув руки в куртку, и что-то настойчиво советовал женщине.

– Хорошая дорогая шапка – минус! – автоматически отметил Шелестов, вылезая под непрерывно идущий мокрый снег. «УАЗ» со скрипом тронулся и начал разворачиваться в сторону выезда. Рядом с бортиком спортивной хоккейной площадки белел микроавтобус «РАФ» с красным крестом.

– Оппа! Розыск проснулся! – У участкового Сергея Чекалина лицо было довольным и жизнерадостным. – Чего тебя-то подняли?

Антон пожал плечами:

– Спроси Мазурина. А что здесь, разве не криминал?

– Точно! Самый настоящий грабёж, – весело сообщил Сергей и посветил фонариком на лежащего.

Старший лейтенант милиции Сергей Чекалин трудился участковым на земле Сергея Булкина.

– И чему радуется? – подумалось Шелестову, и он посмотрел вслед за лучом.

Потерпевший лежал не двигаясь. Женщина – врач достала маленький фонарик и посветила в глаза потерпевшему.

– Здравствуйте! – Антон подошёл к ней. – Милиция, 96 отделение, Антон Шелестов, опер. Как дела у нас?

Врач подняла голову, и интересом посмотрела на Антона. – У нас? У нас нормально, да и у него тоже.

Она взяла в свои ладони забинтованную голову мужика и спросила: «Как вас зовут? А? Как зовут?»

Неожиданно мужчина застонал и начал шевелиться. Бинт быстро набухал от крови прямо на глазах.

– Давай, давай, приходи в себя, пора! – настойчиво твердила женщина.

Потерпевший попробовал было подняться, но врач сказала, чтобы лежал.

– Витя, давай носилки, забираем!

Потерпевший произнёс сдавленным голосом:

– Маша! Маша, где я?

Антон удовлетворённо произнёс:

– Жить будет?

– Скорее всего. – Врач оставила в покое голову мужика. – Сильный ушиб задней части головы, небольшая потеря крови, алкоголем от него не пахнет. – Она еще раз наклонилась к мужчине. – Нет, не пахнет.

– В какую больницу забираете? – задал вопрос врачам Чекалин.

– В «Склиф»69 повезём, думаю, что больному требуется более тщательное обследование. Вещей у него нет, документов тоже, деньги и ценности отсутствуют! Витя, забираем! – сказала она, обращаясь к напарнику.

Шелестов помог погрузить лежавшего на выдвижные носилки и, мигнув на прощанье фарами, скорая уже выезжала из двора.

– Антон, на, забирай протокол осмотра места происшествия! – заявил участковый, открывая сумку – планшет. – Телефонограмма пройдёт часа через два и дежурный сразу её заштампует! Мужик очнётся к утру, я съезжу, и заберу его данные, заодно опрошу, идёт?

– Чтобы я без тебя делал?

– Да, брось, во – первых, я живу в соседнем доме, во – вторых одно дело делаем, Антоха! А здесь главное, что мужик живой! Человеческий череп состоит из 27 костей, и, если одна треснула, не беда! – хохотнул Сергей.

– Да, да! Человеческая кость в четыре раза прочнее бетона! Мне это ещё в Вышке рассказывали, – с усмешкой сказал Шелестов.

– Да? Вот не знал. Ладно, я тебе еще нужен?

Антон молча покачал головой, и посмотрел вверх. Дом спал. Снег почти перестал идти, а на третьем этаже внезапно зажглось единственное окно.

Проводив удивлённым взглядом направление, куда Шелестов вдруг внимательно посмотрел, Чекалин вдруг заторопился:

– Ну, я тогда пошел, а то у меня завтра еще заявы, да и выспаться надо, и потом… – он махнул рукой. – Счастливо оставаться, сильно не перегружай организм!

– Бывай!

От поиска понятых во втором часу ночи для опроса он отказался сразу и однозначно по понятным причинам. Да и они всегда были под рукой, эти пятидесятилетние Марина и Зина, жившие в этом же доме, где находилось 96 отделение милиции. За снисходительное к себе отношение со стороны отделения, и освобождение кабинетов от пустой посуды, эти две беззлобные алкоголички добросовестно и давно выступали как профессиональные понятые. Таких, прибившихся к отделению горемык, всегда можно обнаружить в любом районе.

В одиноко горевшем окне появился силуэт женщины. Лица Антон не разглядел, но ярко – красный халат разглядел отчётливо. Яркой звёздочкой вспыхнул, и погас огонек зажигалки. Шелестов чисто автоматически поднял правую руку, а левой, сжимавшей тревожную папку, указал на место, где ещё недавно лежал ограбленный мужчина. Там темнела небольшая лужица крови, уже слегка припорошенная снегом. Против его ожидания женщина не испугалась, а, не меняя позы, призывно ответила правой рукой с сигаретой.

– Неплохо, дружище! – промурлыкал себе под нос Антон, и резво понёсся к цели, пока ещё не ясной.

Открыв дверь, она встретила Шелестова долгим взглядом прищуренных карих глаз. Ей было слегка за 40, но сохранившиеся следы былой красоты притягивали внимание: короткие каштановые волосы, удивительно глубокие зеленые глаза, красивый тонкий нос. Картину довершал чувственный рот и длинная красивая шея.

– Терпилу уже увезли? – спросила она мягким голосом, затягиваясь сигаретой.

– Да. А это вы вызывали? – догадался Антон. Она кивнула.

– Он жив. Большая гематома, лёгкое сотрясение мозга, завтра уже можно будет допросить, примерно после обеда.

Не обращая внимания на удивлённое выражение лица Шелестова, женщина