- Снадобье забвения, которое вы просили, готово, - не своим голосом прохрипел Андрей, с педантичным интересом рассматривая тот самый узелок.

- Это прекрасная новость! - с нарочитым оптимизмом воскликнула я, пытаясь перебороть стадо мурашек, норовившее выбежать на все обозримые участки тела. - Дайте мне еще три минуты, и я буду готова к дополнительному занятию.

- Оно подождет. Нам надо кое-что обсудить. И мы сделаем это прямо сейчас, -решительно выдохнул Карпов и поднял, наконец, потемневший взгляд на мое лицо.

- То есть прямо тут? Прямо. так? - я посмотрела на свои мокрые голые ступни, размазывавшиеся влагу по кафелю.

- Да, Анна. Прямо тут и прямо так. Мне осточертело, что нам все время мешают.

- А раньше вы говорили, что не готовы ничего обсуждать. - я игриво приподняла бровь, хотя внутри все сжималось.

«Разговор будет долгим».

- Ну вот, созрел.

- И что же именно вы готовы обсудить? - кажется, вопросами я пыталась оттянуть неизбежное.

- Все.

Сразу вспомнились почему-то «эти вопросы», и лишь потом - «общение с Тамарой», которое меня якобы не касается.

Все-все?

- Все-все, - он окончательно перешел на хрип, и я потеряла управление над полчищами мурашек. - И рассчитываю на взаимную готовность.

- А что, если я вдруг не созрела? - я продолжила размазывать носком влажную лужицу на полу.

- Мисс Дэлориан! - рыкнул вдруг Карпов, которому мое смятение неожиданно надоело, и, крепко ухватив за полотенце, дернул меня на себя. - Считаете меня за идиота?

- Лишь изредка... - обомлев, я разглядывала черные омуты, оказавшиеся запредельно близко.

- Не знаю, что там у вас за перебои с Судьбой, Анна. - шипел Демон. - Но я тоже заметил «неполадки». То ли кто-то намеренно перекрыл кислород вашей покровительнице, сталкивавшей нас раньше, где надо и не надо. То ли она сама из каких-то идеологических соображений не дает нам нормально поговорить. Меня это достало. Сейчас вы встанете. Вот тут. И внимательное выслушаете все, что я вам скажу, - он кивнул на мокрый кафель и тряхнул меня, как тряпичную куклу.

- Ладно. - пролепетала я, чувствуя, как сползает махровое полотенце под его настойчивыми пальцами. - Но вдруг наш разговор приведет к концу света?

Белинда говорила, что Судьбе плевать, кто побеждает в противостоянии. Лишь бы стояли качели мироздания. И все же я задумалась о мотивах.

- Плевать! - фыркнул Карпов. - Пускай приводит. Вы слушаете?

Покрепче прижав к груди норовящее сползти полотенце, я судорожно кивнула.

- Для начала я хотел объяснить вам ситуацию с Тамарой.

Ох! Внутри все скрутилось жгутом: речь все-таки о ней. О «дикой кошке», с такой настойчивостью метившей в демоническое сердце. Перед глазами промелькнули все ее случайные прикосновения, двусмысленные речи. В груди полыхнуло ревностью и злостью, и я сжала губы.

- Что бы вы там себе ни придумали. Тем вечером мы работали, - сдержанно выдал Демон. - Изучали старые книги, принадлежащие роду Караваевых. В них упоминаются символы, которых нам не хватало для расшифровки последнего раздела одной рукописи Арчибальда Ловетта. Тамара давно рассказывала о книгах и приглашала в фамильную библиотеку, а я все время откладывал, но в тот вечер.

- Вы пошли! - не удержалась я от возмущенного укора. - К ней домой!

- Я был зол! - не менее возмущенно рявкнул Андрей. Не выходило у нас спокойной беседы. - И это еще мягко сказано. В любом случае, это просто рукописи. Я изучал их три часа. Прекрасное занятие, чтобы выпустить пар.

- Работа, значит? - змеей прошипела я, выпутываясь из его лап.

Внутри все закипало, стоило представить, как они с Тамарой, склонившись головами над старинной книгой, ведут пальцами по неровным строчкам.

- Именно так. Работа.

- Хотите сказать, что она не открыла бутылочку вина? Не запекла мясо? Или не приготовила... как там их... кварагги эти?

Я завелась. Не знала, что во мне столько ревности.

- Это просто ужин. Общение двух коллег.

- О да, то самое, которое меня не касается. Я помню, - обиженно буркнула я.

- Я не обязан перед вами оправдываться! - громыхнул Карпов свободным кулаком по стене. Другим все еще держал в плену мое полотенце. - А может, и обязан. Я уже запутался! Черт, Анна. Я чувствую необходимым прояснить, что у меня нет абсолютно никаких планов в отношении мисс Караваевой. Абсолютно. Никаких. И никогда не было.

Он устало выдохнул и посмотрел мне в глаза. Но я почти не видела его сейчас: гнев разъедал картинку.

- А выглядит Тамара, как девочка, вытянувшая из автомата самую большую игрушку! -надменно фыркнула я. - Хотя ей все говорили, что автомат сломан, и достать игрушку невозможно. Но вот он вы. И хоть на плюшевого медведя смахиваете с натяжкой, она выглядит довольной. Счастливой даже. Уверенной, что выиграла приз!

Эмоции вышли из берегов, и я резко отшатнулась. Но тут же вернулась поспешно, потому что зажатый в пальцах Демона кусок полотенца так и остался. в них зажат. Словом, вернуться на место было в моих интересах. И в интересах мерзнущих голых бедер, выглядывавших из-под ткани. И не оставшихся незамеченными, судя по глазам, вмиг превратившимся в угли.

- Я говорил с Тамарой, - Карпов расправил кулак и потер ладонью стену. - Несколько раз. И два года назад, и сейчас, после ее возвращения из Дебрей. Объяснял, что нас связывает только работа, и у меня нет к ней чувств. Она согласилась. Приняла. И я не давал ей ни единого повода думать, что что-то поменялось, - процедил Демон сквозь зубы. - Никому из них.

Никому из них. Ни Джине, ни Эмилии, ни Тамаре. И что их всех так тянет к моему чудовищу?

- Это просто вежливость. Учтивость. Уважение. Нас связывает много моментов из прошлого, - Карпов глянул на скривившуюся меня, фыркнул и закатил глаза. - Рабочих моментов, Анна. Теперь ваша очередь. Вы хотели рассказать мне, зачем искали. той ночью.

- И вовсе я не хотела вам ничего рассказывать, - пробурчала я, чувствуя, как бурные эмоции постепенно укладываются внутри. Понимала, что из капкана никуда не денусь. У этого тирана в заложниках было мое полотенце.

- И, тем не менее, вы мне расскажете сейчас все! - Кулак снова врезался в стену. - И какого черта шлялись по коридору в прозрачной сорочке. И за каким лешим ходили в мансарду с Дороховым. И с чего вдруг он делал вам такие подарки. И что за чушь нес Бехтерев. И почему его клятва подтвердилась. И чей плащ на вас был тем зимним вечером. И где вообще вы шатались на морозе. И куда вы постоянно спешите. И что от меня скрываете. И какого рожна у вас происходит с Бренданом. Все, Анна. Вы. Мне. Сейчас. Все. Расскажете. Потому что, черт вас раздери, я так больше не могу...

Финал тирады получился совсем осипшим. Глядя на то, как горели его глаза, как ходили на его лице желваки и как нервно его руки перебирали складки моего полотенца, мне все меньше верилось, что нам и в этот раз удастся поговорить.