кулаком в грудь и начал отдавать приказы легионерам. Очень скоро они вернулись с деревянными шестами.

Воин-каним, который привел их сюда, прищурился, зарычал и посмотрел на разгневанного трибуна, но так ничего и не сказал. Только через несколько мгновений Тави сообразил, что находится в таком же положении с молодым воином-канимом, как с Варгом. Он поставил себя над ним и теперь должен был сам решать все проблемы.

Он заставил свою лошадь сделать несколько шагов.

– Прошу меня простить, трибун, – заговорил Тави. – Что вы собираетесь сделать?

Краснолицый трибун повернулся к Тави с искаженным от ярости лицом и положил руку на рукоять меча.

– Центурион! – рявкнул он.

– Господин?

– Когда приговоренный снова откроет рот, ты немедленно приведешь приговор в исполнение!

– Господин!

Тави долго смотрел в глаза трибуна, но не стал ничего говорить, только искоса взглянул на Китаи. Выражение лица девушки-марата не изменилось, но она повернулась назад, чтобы поправить одежду на бесчувственном Эрене. Тави ничего не заметил, но не сомневался, что она взяла один из его многочисленных метательных ножей, которые Эрен всегда прятал у себя на теле.

Судя по движению ушей Варга, он это заметил. Варг посмотрел на молодого канима, чьи уши внезапно оказались плотно прижатыми к черепу.

Тави с трудом сдержал гримасу. Если начнется схватка, у них не будет ни одного шанса, даже если молодой воин-каним и его эскорт будут сражаться на их стороне. Вокруг было слишком много солдат из Свободного алеранского легиона, а приказ трибуна обеспечит ему поддержку любого центуриона или легионера.

Из города галопом прискакал еще один всадник, гнавший своего скакуна изо всех сил. Лошадь встала на дыбы, высоко подняв в воздух копыта, всадник спрыгнул на землю, сбросил шлем и обнажил гладий.

Тави сразу его узнал, хотя лицо Дариуса не было искажено от ярости во время их последней встречи.

Здесь что-то происходило, нечто большее, чем обычное напряжение, неизбежное во время войны. Свободные алеранцы реагировали слишком агрессивно, а такие вещи не происходят без веских на то причин. Что еще больше ухудшало положение Тави и его маленькой группы. Люди, которые находятся в таком состоянии, способны на все.

Тави напрягся, готовясь прибегнуть к помощи ветра и вытащить меч до того, как кто-то успеет его остановить, но Дариус подошел к разъяренному трибуну и ударил его в лицо тыльной стороной ладони. Трибун покачнулся. Дариус поднял меч и сильно ткнул им в защищенную доспехами грудь трибуна, сбив его с ног.

– Если ты встанешь, – прорычал Дариус, – я снесу с плеч твою бесполезную голову, Манус.

Трибун поднял голову:

– Центурион, тебе это будет стоить головы…

Дариус откинулся назад и ударил пяткой в рот трибуна Мануса. На землю посыпались выбитые зубы, и трибун потерял сознание.

Дариус бросил на него презрительный взгляд и повернулся к ближайшему центуриону:

– Он опять набрался?

Центурион презрительно усмехнулся и кивнул.

– Тогда дай ему чего-нибудь покрепче, – сказал Дариус. – Если будет слишком пьян, чтобы ходить, то не сможет совершить какую-нибудь глупость. А теперь унесите прочь это прóклятое вóронами бревно и уведите лошадей в конюшни.

Центурион кивнул и принялся выкрикивать приказы, которые полностью противоречили тем, которые он отдавал только что. Легионеры подняли потерявшего сознание трибуна и унесли его прочь.

Коренастый Дариус, выглядевший еще более внушительно в доспехах, чем в полевой одежде разведчика, повернулся и подошел к Тави, убрав меч в ножны.

– Командир, – кивнул Дариус.

– Дариус, рад видеть тебя снова, особенно с учетом того, как развивались события.

По губам Дариуса промелькнула слабая улыбка.

– Сожалею, но я не могу сказать того же. Вам нужно поскорее отсюда убираться.

– Но прежде я должен поговорить с Насаугом.

Дариус прищурился и перевел взгляд на фургон и сидевших в нем пассажиров.

– Вы шутите.

– Здесь не самое подходящее время для веселья, – сказал Тави. – Мне необходимо его увидеть.

– Вам нужно находиться как можно дальше отсюда, – продолжал настаивать Дариус. – К счастью, две эти задачи не являются противоречивыми. Насауг в поле.

Тави поморщился – Дариус подтвердил его подозрения относительно планов Насауга.

– Понятно. Тогда отведи нас к нему.

– Хорошо. – Дариус вернулся к лошади и вскочил в седло, не пользуясь стременами, при помощи силы рук и мышц груди. Он кивнул воину-каниму. – Спасибо, Сарш. Дальше их поведу я.

Каним склонил голову набок и прорычал:

– И приглядывай за тем, что на коне. Он быстрее, чем кажется.

Дариус кивнул и нахмурился:

– За мной.

Они последовали за Дариусом прочь от Мастингса, на север. Тави направил свою лошадь так, чтобы оказаться рядом с центурионом.

– Нас здесь замечательно встретили, – тихо сказал он. – Чем это вызвано?

Дариус искоса посмотрел на Тави, но его лицо оставалось невозмутимым.

– Разве это не очевидно?

– Только не для меня, – ответил Тави. – Я довольно долго отсутствовал.

Дариус вздохнул:

– Другого ответа я и не ожидал. – Он посмотрел в сторону фургона. – Это Варг?

– Об этом я буду говорить с Насаугом.

Дариус пожал плечами:

– Ну что ж, тогда на ваши вопросы будет отвечать Насауг.

Тави вздохнул.

– И еще одно, – кивнув, сказал Тави. – Один из моих людей ранен. Ему необходим целитель – прямо сейчас.

– Ничего не выйдет, – резко ответил Дариус. – К тому же в городе их нет. Они все в поле, а мы и так туда направляемся.

– К руинам? – предположил Тави.

– Главное – не отставайте.

Дариус пустил своего скакуна рысью, немного оторвавшись от Тави.

Так они скакали три часа. Дариус вел их все дальше по дикой местности, но Тави чувствовал, что вокруг кто-то есть. Время от времени он замечал краем глаза какое-то движение в высокой траве или слишком темные тени за деревьями. За ними вели наблюдение, возможно, разведчики Дариуса, прятавшиеся при помощи древесной магии.

Постепенно тропа, по которой они скакали, становилась все более широкой. Когда они обогнули очередной холм и увидели впереди руины города и поле, выбранное Насаугом для решающего сражения с легионами Алеры, Тави бессознательно натянул поводья, остановив свою лошадь. Ему ужасно хотелось, чтобы рядом оказался Макс, который помог бы ему в подробностях разглядеть осажденный холм, но многое стало понятно даже с такого расстояния.

Легионы оказались в трудном положении, внешний частокол был уничтожен. Алеранцы понесли серьезные потери. Тави видел блестящие доспехи павших легионеров, лежавших группами и в одиночку, рядом попадались темные тела канимов. Вероятно, легионеры погибли, чтобы дать время инженерам восстановить стены развалин, которые сейчас казались совершенно целыми и достаточно высокими.

Море канимов окружало холм, и Тави сразу понял, что Насаугу удалось воспитать из новобранцев обученных солдат, которые теперь имели одинаковое оружие. У них даже доспехи были – хотя и не такие тяжелые, как у воинов-канимов или алеранских легионеров.

Но что еще хуже, канимы снова привели с собой ритуалистов. Потоки фиолетового огня падали на холм в определенном ритме, ударяли в стены, разбивали камни или делали здоровенные выбоины в земле, – естественно, если они настигали алеранцев, тех ждала неминуемая смерть. Колдовские атаки сопровождались ударами грома.

– Проклятые вóроны, – прошептал Тави.

Китаи смотрела на холм с