от частоколов, в том числе бóльшая часть домашнего скота. Единственный колодец, который находится на вершине холма, отравлен. Трибун, отвечающий за продовольствие, ищет способ очистки воды, но пока у него ничего не получается. Мы почти использовали запасы, которые были у нас в бочках, наполненных из колодцев у подножия холма, так что, если не пойдет дождь или трибун Кимнея не совершит маленькое чудо, солдаты скоро начнут страдать от жажды.

Это было смертельным приговором. Легион может день обойтись без еды, но без воды люди будут падать без сил десятками каждые несколько минут, неспособные сражаться.

– Я был уверен, что нам следует удерживать позиции, – сказал Красс. – Еще совсем немного. Мне показалось, что в любой момент стены будут готовы и мы в полном боевом порядке отступим. Я рассчитывал, что мы уже отбили главные атаки канимов и что гвардия придет к нам на помощь. – Он указал на лежащего брата. Максимус был накрыт легким покрывалом, и Маркус знал, что целители поступали так, чтобы помешать грязи попасть на обожженные участки кожи. – Я слишком много думаю, Маркус. И он страдает за мои грехи. Опять.

Маркус некоторое время смотрел на затылок молодого человека. Если бы госпожа Аквитейн увидела Красса таким, ей было бы нелегко скрыть удовлетворение. В таком виде он вряд ли мог стать претендентом на лавровый венок для вассалов вроде Арноса.

Ей и в голову не могло прийти, что при нынешних обстоятельствах никому не достанется лавровых венков, никто не заслужит почестей – если не считать посмертных.

Маркус подошел к молодому офицеру, отдал салют и ударил его по лицу.

Красс заморгал и изумленно уставился на Первое копье. Удар получился достаточно сильным, по губе Красса потекла кровь.

– Пусть вас заберут вóроны, господин, – тихо сказал Маркус. – Вы командир легиона, а не юная невеста, провожающая жениха на войну. Поднимите задницу и ведите людей, пока все остальные не оказались в положении вашего брата.

Красс недоуменно смотрел на Маркуса, которому только в этот момент пришло в голову, что никто так не говорил с Крассом за всю его жизнь.

– Встаньте, – прорычал Маркус. – Встаньте, командир.

Красс медленно поднялся на ноги, посмотрел на Маркуса и кивнул.

– Половина людей не готова сражаться, у нас нет мяса и воды, – очень тихо сказал он.

– Да, командир.

– Гвардия?

– Я говорил с Первыми копьями. Их состояние еще хуже. Рыцари остались только у нас. Гвардия пользуется другой моделью шлема, без перекрестья на верхушке, и проклятые косы рассекали их, как бумагу. У них меньше раненых, но намного больше мертвых.

– Приказы от сенатора? – спросил Красс.

Маркус покачал головой.

– Остальные командиры?

– Никто из них не появлялся.

Красс глубоко вздохнул:

– Складывается впечатление, что нам необходим план.

– Если вы так говорите, командир.

– Пошлите гонцов к сенатору и другим командирам, – сказал Красс. – Передайте, что я приготовил шатер для него, штаба и других офицеров и готов принять их прямо сейчас.

Маркус отсалютовал и повернулся, чтобы уйти.

– Маркус, – тихо позвал Красс.

Он молчал, не оборачиваясь.

Красс совсем понизил голос, чтобы их больше никто не мог услышать.

– Мы не уйдем с этого холма, ведь так?

Маркус вздохнул:

– Похоже на то, командир.

Красс кивнул.

– Спасибо тебе, – сказал он.

Маркус отправился выполнять приказы, но он был готов позволить канимам убить себя, если бы они обещали сначала дать ему поспать.

Глава 47

Враги выскочили из засады на обочине дороги: дюжина канимов и две дюжины людей в форме Свободного алеранского легиона. Мгновение назад никого, и вдруг – оружие вражеских воинов направлено в грудь Тави.

– Ну, – нетерпеливо сказал Тави, останавливая лошадь. – Уже давно пора.

Один из людей начал говорить, но удивленно смолк: он не ожидал, что Тави будет так спокоен. Тави оценивающе посмотрел на него и решил, что такой подход будет лучше всего. Если он не сумеет убедить в своей правоте первые же патрули вокруг Мастингса, у него уйдут многие часы или даже дни, прежде чем удастся добраться до Насауга, а он сомневался, что у его матери и Арариса будет столько времени.

– Ты, – сказал Тави, указывая на деревянный жезл, который торчал за поясом мужчины. – Центурион?

– Да, – сказал молодой человек. – Да, я…

– Неужели твои люди так же охраняют заднюю дверь, как входную? Паршивая работа.

Центурион покраснел.

– А теперь послушай меня, – заявил он. – Ты оказался на дороге Свободного алеранского легиона, и я беру тебя под арест, в соответствии с приказом…

– У меня нет времени слушать, как ты цитируешь приказы, центурион.

Тави говорил властно и нетерпеливо, но без малейших следов агрессии и злобы.

– Немедленно отведи меня к Насаугу.

Один из канимов в черно-красных доспехах, принадлежащий к элитной касте воинов, прищурил налитые кровью глаза и прорычал на канимском одному из своих спутников:

– Насади его на копье. И тогда посмотрим, как он заговорит.

Тави повернулся и посмотрел на канима. Их потрепанная группа едва ли могла произвести впечатление. Она состояла из одного всадника без оружия на лошадке, видавшей лучшие дни, и одного скрипучего фургона, в который были впряжены два косматых мула. Мулами управляла девушка-марат, а в фургоне сидели голый каним и раненый путешественник. Их едва ли можно было принять за разбойников или за тех, кто мог требовать аудиенции с вождем канимов, и если Тави позволит воину-каниму обращаться с ними как с жалкими бродягами, то их попросту бросят в тюрьму. Потом ими будут заниматься младшие офицеры – пройдет несколько недель, и им ничего не удастся добиться.

Конечно, Варг мог быстро объяснить, кто он такой, но инстинкты Тави подсказывали, что ему не следует обращаться к каниму за помощью. Варг согласился следовать за ним и исполнять приказы до тех пор, пока они не доберутся до Насауга, – но только если Тави будет вести себя как настоящий лидер. Среди воинской касты канимов не принято обсуждать проблемы с подчиненными. Они сами ведут воинов за собой. Именно так они становятся вожаками.

Тави должен был сразу поставить себя соответствующим образом: когда имеешь дело с канимами, прежде всего необходимо действовать.

Поэтому Тави молча соскочил с лошади и решительно направился к каниму, пристально глядя ему в глаза. Остановившись в шести футах от воина, он произнес на рычащем языке канимов:

– Повтори еще раз, пожалуйста, я не расслышал.

Все солдаты из Свободного алеранского легиона смотрели на Тави. Все канимы повернулись к Тави, их уши встали торчком.

Воин-каним опустил подбородок и предупреждающе зарычал.

Тави хрипло рассмеялся, показав в ответ собственные зубы.

– И так ты намерен меня напугать?

Воин-каним положил одну руку на рукоять меча.

– Ты хочешь сохранить свою кровь там, где она сейчас, сочарлар?

Тави приподнял брови, услышав незнакомое слово, и повернулся к Варгу.

– Обезьяна, – сообщил Варг на алеранском. – Ребенок-самец.

– Он назвал меня мальчишкой-обезьяной? – спросил Тави.

Варг кивнул.

Тави кивком поблагодарил Варга и повернулся к воину-каниму.

– Отведи меня к Насаугу, – сказал ему Тави. – Немедленно.

Каним оскалил зубы:

– Брось свой меч и молись, чтобы я оказался милосердным,