По крайней мере, теперь у него точно нет вариантов, даже если что и задумывал. Не хочется в это верить... но и не верить не получается. Сомневаюсь, что император спустит Ноэлии минуты собственной слабости. И не представляю, как всё предусмотреть и предотвратить.

Ноэлия

Придирчиво перебираю нянь, которых император присылает, кажется, нервируя его снова и снова. Но так не хочется, чтобы все эти мутные и корыстные прикасались к моему мальчику! Неужели нет во всём Айо такой, которая искренне полюбила бы воспитанника? Или Иллариандр всех таких разогнал, оставив возле себя змееподобных?

Пени воспринимает известие болезненно, даже рвётся поехать сама, но получает прямой запрет от императора. Уж не знаю, с чем это связано, сначала испугалась, случилось что - но Дарсаль говорит, всё в порядке. Такое впечатление, будто муж просто решил настоять на своём и не выпускать меня из-под контроля.

Впрочем, с приближением лета во дворце тоже хорошо. Тепло, светло, мы много гуляем и даже выезжали на пару каких-то невероятно важных приёмов в пределах города. Хотя император настаивает, что тряска мне вредна. Не понимаю, беременность проходит на удивление легко, только быстро как-то. Дарсаль говорит, могу родить раньше месяца на три, а то и четыре. Лично я бы с удовольствием положенные девять отходила, никогда мне так хорошо не было даже в Йоване. И это удивительное ощущение растущей внутри жизни, маленьких ножек, упирающихся в живот, какой-то тёплой волны, постоянно исходящей от малыша.

Пуся тоже растёт как на дрожжах, уже достаёт мне до середины бедра. Я иногда прямо радуюсь, что она не хищная, потому что таких размеров хищника во дворце точно не потерпели бы. Да и страшно, признаться. Иногда как куснёт любя, со всех прихлынувших эмоций... Хорошо Дарсаль сразу залечивает.

Спальня для малыша давно оборудована рядом с моей, выделена комната для няни и даже для Стража, которого определят ребёнку. Вот и заняли часть помещений. Пока её обустраивали, я достала старую куклу Тересии, всё сидела, вспоминала, даже всплакнула. Гормоны, наверное.

Ежедневные визиты к Мирию прерываются на пару-тройку недель, во время которых меня постоянно навещает эр Рамар. Но в отличие от верховного лекаря, с которым я частенько любила поболтать и на отстранённые темы, позадавать возникающие вопросы, верховному атаурвану описывать, как проходит беременность, неприятно. Остаётся только повитуха Карла, найденная самим эром Мирием, которая, собственно, и будет принимать роды. Дарсаль против неё тоже ничего не имеет - говорит, дело своё знает, а это главное.

К моему удивлению, лекарь приезжает всего на несколько дней, тщательно оглядывает и расспрашивает меня, долго беседует о чём-то с Дарсалем и снова уезжает, в этот раз вместе с императором.

Поездка, насколько могу судить, не запланированная, но важная. Однако мне традиционно никто ничего не говорит. Как и моему Стражу.

Размеренный распорядок прерывают схватки, начавшиеся ещё раньше, чем предупреждал Дарсаль. Неожиданно болезненные, сильные, буквально сваливают лавиной безо всякого постепенного нарастания.

Дарсаль появляется моментально, подхватывает меня на руки, чувствую далёкое прикосновение эра лекаря, отзвук ругательства, произнесённого тяжёлым ментальным тоном императора. Пожалуй, хорошо, что его тут нет.

В омаа боль притупляется, пытаюсь уговорить малыша, что всё в порядке. Почему-то вспоминаю Ливию. Она ведь своего так и не увидела. Как же страшно, боже...

Но сильные руки Дарсаля, несущие меня в специально оборудованную комнату, придают уверенности. Хорошо, наверное, что глазами он ничего не увидит. И сможет остаться со мной. А в ауре происходящее должно выглядеть прекрасно. Не верю, что чудо рождения может быть иным.

Судя по тому, как быстро появляется Карла, ей тоже прилетело и от лекаря, и от императора. А может, и от личного Стража императрицы.

Дарсаль

Всю беременность энергия шаматри словно борется с чем-то внутри императрицы, и тут внезапно прорывается наружу. Ребёнок уже полностью сформирован, но я думал, недели две хотя бы у нас есть. Да что я - и Мирий со мной соглашался, а Карла и вовсе пророчила полтора месяца.

Но получаю всё-таки я. Ментальное возмущение императора чуть не сбивает с ног, а ведь я несу его жену!

«Ты сказал, у нас есть ещё время, Дарсаль!»

Приходится остановиться, выровнять равновесие, погасить ментальный удар.

«Простите, мой повелитель. Сила шаматри непредсказуема».

Ноэлия тяжело дышит, но красные струйки боли растворяются, редеют, переходя ко мне.

«Ну почему ты ничего не можешь сделать правильно!»

«Мой повелитель, - вклинивается смягчённый голос Мирия. - Мы все допустили неточность».

«Но это обязанность Дарсаля!»

Наверняка иначе они не уехали бы. И наверняка мне это снова вменят в вину.

«Я постараюсь чем смогу помочь отсюда», - добавляет лекарь.

«Чем ты сможешь помочь?» - в тоне императора досада и раздражение. Пожалуй, я рад, что его не будет здесь во время рождения ребёнка.

«Основную работу, конечно, придётся сделать Дарсалю. Но и я тоже кое-что могу».

Заношу Ноэлию в специально оборудованную комнату. В ней всё приспособлено для моего зрения, различаю каждый предмет в тонком слое омаа. Укладываю на кушетку - сразу видно, из Йована, всё оборудовано по последнему слову техники, насколько можно было адаптировать под Айо.

Обмен энергией и эмоциями между императрицей и сыном, которыми я так любил любоваться, перерастает в неистовый ураган. И в нём раскрывается, рвётся наружу новая жизнь.

В последние месяцы я только тем и занимался, что исследовал возможность взаимодействовать с её аурой. Того странного узора сейчас почти не стало, вообще аура изменилась, заполнилась аурой ребёнка, пока ещё совсем чистой. Только задатки Стража всё ярче и ярче. Сколько же у него силы будет... Даже не представляю, что может случиться без обучения. Нам говорили, если не тренировать - сгоришь в переходном возрасте.

Всё вспоминаю слова Мирия, что мне должен напомнить этот её узор. Всё кажется, вот-вот догадаюсь, что-то замечу. И забираю с помощью омаа, как когда-то тёмный налёт, часть её боли и неожиданную тяжесть схваток.

Карла суетится, гоняет служанок, даже меня пытается чем-нибудь занять - правда, в запале, потом опасливо косится.

Стою у изголовья, держу Ноэлию за руку - она как вцепилась, так и не хочет отпускать.

Никогда не представлял, что рожать - это вот так. Всё более частые и сильные схватки - как бы откат не схлопотать, принимая на себя. Ноги, сведённые судорогами, кровь. И маленький человек, сантиметр за сантиметром выбирающийся в огромный мир.

Всё это смешивается, пробивается ко мне не столько картинами, сколько пятнами эмоций и понимания.