– Очень просто. – А затем он осторожно спросил: – Какуюроль во всем этом играет Джон?

Она сама пока не поняла, ей не хотелось огульно обвинятьсьгна. Но, судя по намекам Камиллы, в этой истории было что-то гадкое.

– Пока не знаю. – Было ясно, что ей не хочется говоритьоб этом.

– Могу я что-нибудь сделать для вас?

– Да, – печально улыбнулась Сабрина. – Выгоните ееотсюда! Пусть она исчезнет и никогда больше не возвращается...

– Если бы я мог!

Секунду-другую они молчали.

– Знаете, я много лет мечтала о ней... мысленнопредставляла ее... Однажды, когда мне было лет двенадцать-тринадцать, я решилаизучить этот дом и нашла кое-какие ее вещи. И вот теперь эта злая, ужаснаяженщина пришла, чтобы забрать их... Лучше бы я никогда ее не видела, Андре...Если она, конечно, та, за кого себя выдает.

– Надеюсь, что это не так.

А может, оно и к лучшему. Пора покончить со старымипризраками. Легко сказать! Слишком поздно. Камилла уже здесь, готова к бою, акак ее выгонишь? Сабрина всю ночь не спала и думала, думала. Ох, как хотелосьей броситься в комнату для гостей и вытряхнуть эту женщину из постели! Но... наследующее утро они встретились в кухне за завтраком. Сабрине пришлось признать,что для своего возраста Камилла прекрасно выглядит. Должно быть, пятьдесят летназад, когда отец женился на ней, она была необыкновенно хороша. Пятьдесятлет... Нет, сорок девять. Как странно... Сабрина сидела и наблюдала заКамиллой. Что же случилось тогда, почему она бросила отца и не вернулась назад?И кто такой дю Пре, не в этом ли разгадка? Но она ничего не сказала, простоуставилась на стол и пила чай. В то, что случилось, невозможно было поверить.Когда умер Джон, ей казалось, что мир перевернулся, а счастливая Камиллапорхает по кухне, словно вновь очутилась дома после долгого отсутствия. Сабринавзглянула на Камиллу с изумлением; та наконец села, и обе женщины внимательнопосмотрели друг на друга. Мать и дочь, сведенные вместе стечением обстоятельствили алчностью, встретились через сорок шесть лет. Тогда Сабрине был всего одингод. Какой была тогда Камилла? Неожиданно в памяти Сабрины всплыла фраза Ханныо том, что Камилла пользовалась какими-то золотыми кольцами для предохраненияот беременности; Ханна нашла их... отец был в ярости... а вскоре появилась насвет Сабрина. Внезапно ей захотелось спросить мать, была ли она желаннымребенком. Но ответ был и так ясен, да и какая теперь разница? Ей сорок семьлет, у нее самой взрослый сын, отец очень любил ее, а мать... умерла; покрайней мере так она думала. Нет, она не умерла. Она сбежала!

– Почему вы бросили отца? – само собой вырвалось уСабрины. – Скажите правду!

– Я уже говорила. – Камилла избегала смотреть Сабрине вглаза. – Моя мать заболела и вскоре умерла. – Камилла не горела желаниемобсуждать этот вопрос.

– Вы были с ней в момент ее смерти?

– В это время я была во Франции. – К чему лгать? Какаятеперь разница?

Она вернулась домой. Она все еще жена Иеремии Терстона, аСабрина в отчаянии. Джон был прав: Камилла сильнее Сабрины. Крепость взятапочти без боя. Камилла гордилась собой. Все прошло даже лучше, чем онапредполагала, а когда вернется Джон, все пойдет как по маслу. Ведя войну, необойтись без союзника, а он обещал ей всяческую поддержку.

– И долго вы прожили во Франции?

– Тридцать четыре года.

– Приличный срок. Вы снова вышли замуж? – Сабринапыталась поймать ее в ловушку, но мать лишь улыбнулась.

– Нет, не вышла, хотя и сменила фамилию.

– Значит, по рождению вы не графиня... А кто же такойдю Пре?

Камилла не отвела взгляда.

– Это мой французский покровитель.

– Понятно. Значит, вы были его любовницей. – Сабринамило улыбнулась. – Интересно, как на это посмотрит суд. Тридцать четыре года –немалый срок.

– В течение всего этого срока я была законной женойИеремии Терстона и остаюсь ею по сей день. Что бы ты ни делала, Сабрина, фактостается фактом.

– Значит, все это время вы прожили со своим... э...покровителем. – Она специально подчеркнула слово «покровитель», желая смутитьКамиллу, но надежда оказалась тщетной. – А теперь вы вернулись домой. Что ж,весьма удобно. Какие у вас планы на День благодарения? Не собираетесь махнутькуда-нибудь еще? Так за чем же дело стало? Стоит ли терять время? – Сабринаговорила злым, оскорбительным тоном, что было на нее совсем не похоже.

Андре приехал вскоре после полудня. Камилла поднималась полестнице. Она улыбнулась ему. Очень привлекательный мужчина, да еще и французвдобавок. Но ее радость быстро улетучилась, когда Камилла узнала, что он излагеря Сабрины и собирается сделать все, что в его силах, чтобы выгнать ее издома. Она пыталась поболтать с ним о Франции: почти всю жизнь Камилла провела вмаленьком городке на юге, но успела немного пожить и в Париже и теперь пыталасьсделать вид, что вела там роскошную жизнь. Но Андре тут же поймал Камиллу налжи и отделался от нее. Он хотел поговорить с Сабриной наедине.

– Вы заперли столовое серебро и драгоценности? Знаете,она может оказаться очень ловкой воровкой.

Но Сабрина только засмеялась:

– Те драгоценности, которые у меня есть, принадлежатей. По крайней мере большая часть. Судя по ее поведению, она потребует ихназад.

– Бога ради, не отдавайте их ей. Я думаю, вам надопозвонить в полицию. – Ему не нравилось, как она выглядит.

Но когда он позвонил в полицию и попытался объяснить, чтопроизошло, ему ответили, что полиция не вмешивается в семейные дела. Аобращение к знакомому адвокату оказалось и вовсе обескураживающим. Он объяснил,что придется направлять дело в суд. Выдворить эту женщину из дома после того,как она туда въехала, практически невозможно, за исключением применениянасилия, а это даст ей право тут же обратиться в суд.

– Не следовало вам вчера впускать ее, – сухо сказалАндре, и Сабрина гневно воззрилась на него.

– Вы с ума сошли? Откуда же я знала? Она ворваласьсюда, словно русская танковая бригада. Я и опомниться не успела, как онашвырнула на стул всю мою одежду. Мне еще повезло, что она согласилась пожить вкомнате для гостей, не то мне самой пришлось бы там спать.

– Что? – не понял он. Не так-то просто все выяснить. –Она спит в моей комнате? Пусть она убирается оттуда!

Сабрина засмеялась, но в глазах ее стояли слезы.

– Я одного только не понимаю, Андре... – Видно, этобыло для нее самым страшным ударом. – Почему отец ничего не попытался объяснитьмне?

– Один Бог знает, что тогда произошло между ними.Насколько я могу судить, эта особа стреляный воробей, и я не верю ни одному ееслову. Черт побери, как жаль, что Амелия не может подойти к телефону!