Даже не верилось, что этот кошмар позади. Сабрина стояла подвеличественным куполом и смотрела на спускавшуюся по лестнице Камиллу. Она ужене испытывала к матери ни ненависти, ни каких-либо иных чувств. Слишком многоона потеряла за последние шесть месяцев, чтобы испытывать к Камилле какие-точувства: сон, покой и самое главное – сына...

– Теперь, когда все позади... мы могли бы расстатьсядрузьями, – запинаясь, сказала Камилла.

Теперь ей придется, поджав хвост, вернуться в Атланту иснова жить с юным Хьюбертом. Перед отъездом она испортила с ним отношения: ктознал, что ей придется вернуться... Что же, она ошиблась!

Сабрина ответила громко и отчетливо, чтобы слышал стоявшийрядом помощник шерифа:

– Я не хочу ни видеть, ни слышать вас. Если этослучится, я вызову полицию и подам на вас в суд. Вам понятно? – Камилла молчакивнула. – И держитесь подальше от моего сына!

Но эту битву Сабрина все-таки проиграла. Когда на следующийдень, собравшись с силами и успокоившись, она позвонила Джону, тот сообщил ей,что не приедет домой на рождественские каникулы. Он изменил свои планы: вместотого чтобы восемнадцатого приехать в Сан-Франциско, он отправляется в Атланту.Его голос дрожал от гнева:

– Вчера я говорил с бабушкой. Она сказала, ты подкупиласудью.

Сабрина опешила и впервые с тех пор, как судья приказалКамилле убираться из ее дома, заплакала. Неужели Джон никогда не поймет ее ивсегда будет ненавидеть? Неужели он так похож на свою бабушку?

– Джон, я ничего подобного не делала. – Она пыталасьуспокоиться. – Да это и невозможно. Судья порядочный человек, и он сразу понял,что она собой представляет.

– Она старая женщина, которой негде жить, и один Богзнает, куда ей теперь податься.

– А где она жила до этого?

– Где придется, мир не без добрых людей. Наверное,опять поселится у племянника.

– Ну что ж, ничем не могу помочь.

– Да ты и не хочешь!

– Нет, не хочу. Джон, она пыталась отобрать у меня этотдом!

Но он отказывался ее понимать. Он обозвал мать грязнымсловом и бросил трубку. Той ночью она лежала в постели в доме, который вновьпринадлежал ей, но знала, что она вовсе не победила. Победила КамиллаБошан-Терстон. Она отняла у Сабрины Джона.

Ей было бы совсем одиноко и тоскливо в это Рождество безДжона, если бы не Антуан и Андре. Они не позволили ей скучать одной. Онипривезли в дом Терстонов новогоднюю елку, а Антуан приготовил напиток извзбитых яиц с ромом. Они поддразнивали ее, подшучивали, говорили ейкомплименты... а потом они пошли ко всенощной, пели псалмы, и по щекам Сабриныкатились слезы. Андре обнял ее за плечи и улыбнулся. Им было хорошо втроем, иСабрина была благодарна друзьям. Если бы не Андре с Антуаном, она весь вечерпросидела бы одна, оплакивая несчастья, которые принесла с собой Камилла. Но сэтими французами было невозможно грустить, и, когда настало Рождество, онавновь воспряла духом. Вечером Антуан уехал к рабочим в Напу, но Андре остался сней: на следующий день они должны были вместе пойти в банк. Они хотели получитьеще один кредит на покупку необходимого оборудования. Все складывалось какнельзя лучше: Андре блестяще управлялся со своими и ее виноградниками. К томувремени они успели расчистить всю землю.

– Даже мои джунгли выглядят чудесно, – шутила Сабрина.– Я с трудом узнаю их.

– Погодите, скоро вы отведаете нашего вина! – Но покаон принес ей бутылку Моэ и Шандона.

Они устроились у новогодней елки. Андре с восхищениемсмотрел на Сабрину. Сколько ей пришлось пережить за этот год!

Да, правильно сказала Амелия много лет назад: Сабрина –замечательный человек... Она была необыкновенно женственна, добра и сильна, какникто другой. Может быть, даже Амелии далеко до нее. Скажи он это Сабрине, тазастыла бы от изумления. Амелия была в ее представлении именно такой, какой быона хотела видеть собственную мать. Но рассчитывать на это больше неприходилось. Она слишком хорошо знала, что собой представляет ее настоящаямать. Сука, шлюха, женщина, которая пыталась извлечь из своего бесчестьямаксимальную выгоду. Когда Камилла уезжала, она не постеснялась украстькартину, висевшую в комнате для гостей! Сабрина была счастлива избавиться отнее... Вот о чем она думала, глядя на елку.

– Забавный выдался год, не правда ли?

– Да уж! – Его рассмешила формулировка.

Сабрина посмотрела на него с удивлением, но затем тожеулыбнулась:

– Было много плохого и хорошего. Встреча с вами иАнтуаном стала для меня подарком судьбы. Значит, не все так плохо.

– Надеюсь, что нет.

Но оба они знали, что Сабрина грустила о сыне. Да и как былоне грустить? Впрочем, даже с ним она почти не говорила об этом. Слишком больнаятема. Она старалась не показать виду, что тоскует, и изо всех сил шутила сАндре.

Уладив банковские дела, на следующий день Сабрина уехала сАндре в Напу и провела там остаток недели. Теперь она не боялась оставлять безприсмотра дом Терстонов. В день отъезда Камиллы она сменила замки, и даже уДжона пока не было нового ключа. В большом фермерском доме, который Андреснимал вот уже восемь месяцев, у нее была своя комната. Отец и сын вынашивалипланы постройки собственного дома, а пока продолжали вести совместную жизнь, иСабрина была счастлива. Мужчины относились к ней по-дружески, и она начиналанеуверенно говорить с ними по-французски.

После Нового года Андре отвез ее домой. Они проехали черезмост Бэй-Бридж, поднялись по Бродвею, затем поехали на юг по Калифорния-стрит,свернули направо, на Тейлор-стрит, и очутились у Ноб-Хилла. Он припарковалмашину снаружи и внес в дом ее вещи. Андре хотел провести пару дней в городе.Антуан прекрасно справится один, а у них с Сабриной были дела в городе. В тотвечер они допоздна засиделись в библиотеке, просматривая бумаги. Оба ониответственно относились к своему делу, и Сабрина вспоминала добрые старыевремена, когда после смерти отца она взяла на себя управление рудниками.Разница лишь в том, что сейчас у нее есть Андре.

– Должно быть, вам пришлось трудно...

– Что было, то было, – улыбнулась она. – Зато я многомунаучилась.

– Вижу. Но это не самый легкий способ учебы.

– Похоже, мне на роду написано не искать легких путей.– Она снова подумала о Камилле, Джоне и том разочаровании, которое он принесей.

Андре задумчиво следил за выражением ее глаз. Затем он задалстранный вопрос, который давно не давал ему покоя. Они очень подружились за этидесять месяцев, но были вещи, о которых они до сих пор не говорили. Сабринаредко упоминала имя Джона Харта, а Андре почти ничего не говорил о своей жене.Она умерла, когда Антуану было пять лет, и Андре долго-долго жил один. Правда,во Франции оставалась женщина, в которую он был влюблен, но сейчас с этим былопокончено. В своем последнем письме она написала, что увлеклась другим. Поправде говоря, это не разбило ему сердце. Покидая Францию, он был готов кэтому: ехать с ним в Америку она не пожелала... Сейчас его интересовала жизньСабрины, а лучшего времени, чтобы расспросить ее, может не представиться.